Об «энергетическом голоде» в Китае

Топливно-сырьевой голод в Китае не раз становился предметом алармистских прогнозов – подобных тем, что в середине 1990-х годов были сделаны в отношении продовольственной проблемы в КНР (1). Все они не подтвердились. Не вполне соответствует реальности и образ «энергетически голодного дракона», муссируемый в западных СМИ. Есть, по крайней мере, четыре обстоятельства, которые не всегда учитываются при оценках будущего спроса Китая на внешние ресурсы.

Во-первых, первое десятилетие XXI века было периодом очень высоких темпов экономического роста в Китае. Эти темпы в значительной мере базировались на промышленном росте, в том числе высокой динамике в отраслях тяжелой промышленности с высокой энергоемкостью: базовое химическое производство и производство цемента, черная и цветная металлургия, нефтепереработка, коксохимия и производство ядерного топлива, энерго- и теплоснабжение. Подобный рост, как показывает мировая практика, не бывает слишком длительным.

Поэтому КНР имеет перспективу долгосрочного экономического развития со снижением удельных расходов топлива и их постепенного вывода на уровень более развитых стран. Нынешние высокие темпы промышленного роста в Китае (в том числе в тяжелой промышленности) будут постепенно понижаться, а неизбежный рост доли куда менее энергоемкой сферы услуг в ВВП укрепит отмеченную тенденцию. Структурный запас КНР в этом смысле весьма значителен: удельный вес сферы услуг составляет лишь 43% против 75% в США, 68% на Тайване и 70% в Японии, 60% в Республике Корее (2).

Во-вторых, высокая активность Китая на внешних рынках природных ресурсов является следствием перенакопления валютных резервов, ставшего очевидным для китайских финансистов в середине 2000-х годов. Начатая в 2005 г. ревальвация юаня, помимо прочего, делала нулевыми и даже отрицательными доходы от размещения этих средств в казначейских обязательствах США. Это явление, получившие в Китае название «долларовой ловушки», стимулировало поиск за рубежом дополнительных сфер вложений национального капитала. Одной из таких сфер стали месторождения полезных ископаемых.

В-третьих, в КНР продолжаются интенсивные геологоразведочные работы. Учитывая, что недра страны еще не до конца изучены, не исключены открытия крупных месторождений углеводородов. В последние годы официальная статистика сообщает о весьма значительных и растущих приростах разведанных запасов топлива в стране (табл. 1). Кроме того, в КНР развернуто масштабное строительство газо- и нефтехранилищ. В сочетании с имеющимися природными запасами эти резервные мощности помогут экономике страны успешно преодолевать периоды особо неблагоприятной ценовой конъюнктуры на мировых рынках и, возможно, периодически сокращать закупки топлива.

Таблица 1.

Прирост разведанных запасов ископаемых в КНР в 2007-2009 гг.

Источник: данные ГСУ КНР (stats.gov.cn).

В-четвертых, последствия глобальной экономической ремиссии укрепляют в самом Китае позиции тех кругов, которые выступают против чрезмерной, с их точки зрения, ориентации на внешние рынки. С середины 2000-х годов экспортная ориентация экономики все чаще подвергается критике. Аргументы критиков достаточно весомы. Они, в частности, отмечают увеличение рисков от роста зависимости китайской экономики от мирового рынка и притока иностранного капитала. Кроме того, экономический рост, движимый экспортом, происходит за счет использования дешевой рабочей силы и истощения небогатых природных ресурсов – земельных, водных, растительных, энергетических, а это влечет за собой нарушение экологического баланса и загрязнение окружающей среды. Наконец, отмечается обострение противоречий в отношениях КНР с внешним миром, прежде всего с Соединёнными Штатами, что вызывает протекционистские меры, давление на курс китайской национальной валюты и т.п.

Выход из этой ситуации будет во многом основыван на повышении энергоэффективности и развитии новой энергетики. Помимо этого, проводимая китайским правительством промышленная политика постепенно решает задачи структурной перестройки экономики. Так, принят ряд мер по повышению энергосбережения в промышленности: введены жесткие ограничения на реализацию новых энергозатратных проектов, активно ведется работа по свертыванию отсталых производственных мощностей, отменен возврат НДС при экспорте некоторых видов продукции, относящихся к числу энергоемких (например, продукция черной и цветной металлургии и т.п.). Активно развиваются новые отрасли энергетики. Согласно планам Пекина, к 2015 г. совокупная мощность китайских ветряных электростанций должна достигнуть 30 млн. кВт, станций на солнечной энергии – 5 млн. кВт.

Энергетика КНР, как и в начале реформ тридцать лет назад, на 70% основана на угле. Его добыча и использование характеризуются постоянным повышением технического уровня. Масштабы этих мероприятий нарастают и впечатляют. Так, за период 2006-2009 гг. из эксплуатации было выведено 60 млн. кВт мощностей на малых ТЭС, еще 10 млн. кВт выведены из действия за первые 7 месяцев 2010 г. В сумме это больше, чем все энергетические мощности в Великобритании.

Стоит отметить, что технология сжижения угля, используемая в КНР, может стать предметом российско-китайского сотрудничества при строительстве завода на российском Дальнем Востоке. Соответствующий протокол был подписан между Интер РАО ЕЭС и крупнейшей китайской компанией Шэньхуа.

Таблица 2.

Прогнозный газовый баланс КНР 2005, 2010 и 2020 гг. (млрд.куб. м)

Источник: Gabriel Collins, “China’s Growing LNG Demand Will Shape Markets, Strategies,” Oil & Gas Journal, 15 октября2007.

Больше всего КНР зависит от импорта нефти. В 2009 г. эта зависимость превысила 50%. Учитывая, что автомобилизация в КНР, несмотря на огромные темпы, находится еще на сравнительно ранней стадии, можно с уверенностью предположить, что страна продолжит наращивать импорт. На этот счет нет недостатка в прогнозах. Большинство такого рода оценок помещают нефтяной импорт Китая в 2020 г. в диапазон 300-400 млн. т.

Таблица 3.

Добыча и импорт нефти в КНР (млн. т)

Источник: данные ГСУ КНР (stats.gov.cn).Данные округлены.

Однако необходимо учесть, что китайские нефтегазовые корпорации, работающие за рубежом, уже добывают там вполне сопоставимые с импортом объемы нефти, причем на месторождениях, которые не представляли интереса для нефтяных фирм других стран. В 2009 г. компании КНР извлекли за рубежами страны 92 млн. т нефти (прирост на 33% по сравнению с 2008 г.). Это в немалой мере способствует стабилизации рынка и уж никак не вписывается в представление о Китае как «пожирателе мировых ресурсов».

Общественное мнение в КНР и в том числе выступления за экологически здоровое развитие становятся все более чувствительным политическим фактором, заставляющим власти и госкорпорации проводить последовательный курс на экономию энергии. К этому обязывают и международные обязательства, принятые КНР. Среди них стоит отметить намерение довести к 2020 г. до 15% энергобаланса долю чистой энергии, производимой в стране. Кроме того, к указанной дате в Китае собираются увеличить площадь лесов на 40 млн. га (3).

Роман ТОМБЕРГ – аспирант Центра энергетических исследований ИМЭМО РАН.

(1) Brown L.R. Who Will Feed China. Wake-up Call for a Small Planet. Worldwatch Institute. 1995.

(2) Key Indicators for Asia and the Pacific 2010. ADB. 2010. P. 162.

(3) По данным лесной переписи, площадь лесов в КНР в 2008 г. составила 195,5 млн. га. Лесопосадки в 2009 г. осуществлены на площади 5,9 млн. га.