Далёкий уже от нас 1994 год стал знаковым для белорусской и всей постсоветской истории. К власти в Белоруссии на волне настоящей народной бескровной революции пришёл А.Г.Лукашенко. Сейчас много говорят о том, что он удачно использовал антикоррупционную риторику, популизм, но на самом деле тогда всё было иначе. Белорусы были тогда, пожалуй, наиболее проимперски настроенной частью бывшего СССР и воспринимали А.Г.Лукашенко, прежде всего, как народного трибуна, как вождя, способного остановить процессы разрушения и в самой Белоруссии, и на постсоветском пространстве в целом…
Как и в остальных бывших советских республиках, в Белоруссии также разразился экономический кризис, однако особенностью белорусского склада ума всегда была неторопливость, осторожность в принятии решений. Во многом это сдерживало обвальную приватизацию. Фигура тогдашнего белорусского премьера В.Кебича вполне устраивала ельцинское руководство РФ – В.Черномырдин даже специально приезжал в Белоруссию, чтобы поддержать своего коллегу на президентских выборах и показательно пел с ним в два голоса песни о войне. Однако белорусы поддержали А.Г. Лукашенко.
В 1994 году стержнем, основой предвыборной программы Александра Григорьевича (и залогом его победы на президентских выборах) стало возвращение русскому языку статуса государственного и возвращение советской символики БССР в несколько изменённом варианте. Это, безусловно, отражало точку зрения большинства белорусов. Во-первых, польско-литовская символика не была воспринята белорусами как национальная, а во-вторых, Белоруссия была и фактически остаётся РУССКИМ ГОСУДАРСТВОМ, ибо вся жизнь белорусского общества проходит с использованием русского языка, которым владеют все без исключения жители республики. Носителей белорусского – ничтожное меньшинство. Это скорее даже определённая узкопрофессиональная каста – писатели, театралы, историки, белорусские филологи, студенты и учащиеся факультетов белорусского языка, некоторые другие малочисленные группы населения. При этом даже они в повседневной речи чаще используют русский язык. Только в Белоруссии, пожалуй, можно встретить поразительные примеры, когда в рядах русофобов большинство говорит по-русски, да ещё и при этом некоторые являются русскими (великороссами) по национальности. Сельское население говорит на «трасянке» (эквивалент украинского «суржика») – специфической диалектной смеси, причём разной в разных местах Белоруссии. Строго говоря, современный белорусский язык – некое «эсперанто» из местных говоров и заимствований из польского и некоторых других языков. Никакой массовой поддержкой населения белорусский язык никогда не пользовался. В 1992-1994 годах доходило до анекдотичных ситуаций – в связи с тем, что согласно законодательству делопроизводство должно было вестись в школах на белорусском языке, собирали целый совет из белорусских филологов и членов администрации и с трудом составляли документацию на «родном» языке. Всё это вызывало значительное недовольство населения, потому что ряд слов (например – рыдлёвка [лопата], гарбата [чай]) были для белорусов непривычными и непонятными. Фактически народ попытались погрузить в инородную для него языковую среду. В этом, кстати, и был основной просчёт националистов, потому что в 1994 году никаких «свядомых» (сознательных и правильных) белорусов не существовало в природе. Люди переживали распад СССР как личную трагедию.
Всё это прекрасно понимал А.Г.Лукашенко, поэтому уже в первый же год своего президентства 14 мая 1995 года был проведён референдум, по результатам которого была возвращена государственная символика советского периода (с некоторыми изменениями), а русскому языку был придан статус государственного наравне с белорусским. Референдум пытались сорвать. Так, ряд депутатов-русофобов, в том числе Зенон Позняк и Олег Трусов, начали голодовку в знак протеста. А.Г.Лукашенко действовал решительно, и «несогласных» выдворили из здания под предлогом того, что там находится бомба. (О Трусове поговорим чуть позже – запомните эту фамилию).
Результаты белорусского референдума 1995 года были просто оглушительными: за придание русскому языку статуса государственного проголосовало 83,3% (4 017 273 чел.), против - 12,7% (613 516 чел.), за принятие нового флага и герба высказались 75,1% (3 622 851 чел.), против проголосовали 9,39% (988 839 чел.), за интеграцию с Россией (по сути – за восстановление единого государства) проголосовали 83,3% (4 020 001 чел.), против - 12,5% (602 144 чел.).
О степени ненависти к белорусскому национализму и польско-литовской символике говорит тот факт, что уже вечером управделами президента И.Титенков собственноручно разорвал на крыше дома правительства бело-красно-белый флаг, хотя официально изменение символики, как и государственный статус русского языка, были приняты только 7 июня 1995 года.
Белорусские националисты и оппозиция были полностью деморализованы. А.Г.Лукашенко в Белоруссии и за её пределами объявили вождём славян и надеждой русского мира. Курс на построение Союзного государства с Россией был объявлен приоритетным.
Однако не всё было так просто…
Главной проблемой А.Г.Лукашенко и всей властной элиты было отсутствие в ней прорусской составляющей. Несмотря на авансы «защитника и объединителя всех славян», А.Г.Лукашенко, поддерживая на словах коммунистические и русские патриотические движения в России, дома стремился к укреплению вертикали власти и сосредоточился, прежде всего, на построении государственного капитализма с невнятной идеологией. Во главу угла, как и в брежневский период, была поставлена административно-хозяйственная деятельность при одновременном «закручивании гаек». В культурной и политической жизни республики продолжали играть значительную роль пропольские и прокатолические элементы. Деятели культуры, выказывая белорусскому президенту показную лояльность, постепенно проводили в жизнь мысль об уникальности белорусского этноса, который является очень «трудолюбивым, доброжелательным, хозяйственным, аккуратным», и это связано, прежде всего, с тем, что белорусы – народ европейский в противовес, конечно же, русским, чья «евразийскость» приводит к «воровству, пьянству, бесхозяйственности и лености».
В этой пропаганде использовались две примитивные идеологемы, к сожалению, достаточно популярные среди белорусов, молодёжи в особенности. Первая: чем дальше с запада на восток, тем всё «запущеннее, беднее и пьянее». Традиционно западные регионы Белоруссии несколько богаче восточных (хотя постепенно ситуация выравнивается), а развал крупнотоварного сельхозпроизводства в соседних с Белоруссией российских областях лишь усиливал эти ощущения на бытовом уровне. Вторая идеологема (хотя об этом на официальном уровне говорится меньше): в Белоруссии население в значительной степени моноэтнично (белорусы, русские и даже поляки практически не различимы в повседневной жизни), а вот в России наблюдается смесь русских, тюркских, финно-угорских народов с изрядной долей представителей иных этносов, что влияет и на самосознание российского гражданина, и на национальный состав. Межнациональные конфликты в крупных городах России и обилие выходцев из других территорий в исконно русских областях заставляет белорусов подозрительно смотреть на все эти процессы и опасаться, что иноплеменное нашествие накроет и Белоруссию в случае её более тесной интеграции с Россией. В итоге националисты и оппозиция постоянно и небезуспешно внедряют в массовое сознание мысль о том, что в случае объединения с Россией белорусов ожидает больше минусов, чем плюсов. В итоге даже в русских патриотических кругах Белоруссии иногда высказываются сомнения в необходимости слишком тесной интеграции. К сожалению, и в российской правящей элите нет сегодня единства в отношении того, надо ли строить именно русское в своей основе государство, и это тоже не находит понимания у основной массы белорусов.
Изрядно подпортили отношения двух народов и межгосударственные скандалы в виде торгово-экономических войн (нефтегазовых, сахарных, молочных и т.п.), а также сложности во взаимоотношениях А.Г.Лукашенко с В.В.Путиным и Д.А.Медведевым. 2010 год стал годом эскалации антироссийских настроений в Белоруссии. Любопытно, что известный своей ярой русофобией великоросс О.Трусов (тот самый, что протестовал против придания русскому языку статуса государственного в 1995 году) вошёл в Совет по делам культуры. Можно представить, как при таком составе этот Совет будет относиться к вопросам российско-белорусской интеграции. Многие активисты русского движения впервые испытали на себе неприкрытое давление – их увольняли с работы, травили в националистической, а порой и государственной прессе как «агентов Кремля». Ситуация с русскими активистами относительно успокоилась лишь к началу 2011 года.
За прошедшие после референдума 15 лет выросло новое поколение белорусов и (в результате где-то просчётов, а где-то целенаправленных усилий) это поколение настроено гораздо более прозападно и более критически по отношению к Российской Федерации и её официальной политике. Согласно многим опросам, сегодня примерно половина белорусов уже смотрит в сторону Евросоюза. Об абсолютных цифрах можно спорить, но совершенно очевидно, что Россия постепенно уступает Белоруссию Европе, прежде всего, в смысле культурно-исторической и социально-политической ориентации. Если РФ отказывается от строительства Русского мира и своей, русской, цивилизации, если она стремится в евроструктуры, то зачем Белоруссии интегрироваться вначале с Россией, если можно сразу повернуть в сторону Европы?
Отсутствие внятного ответа на этот вопрос со стороны, прежде всего, Москвы и порождает определённую двойственность белорусского общественно-политического сознания.
* * *
Наиболее серьёзной опорой общерусского единства в Белоруссии является Белорусский Экзархат Русской Православной Церкви (или, как его чаще именуют официально, – Белорусская Православная Церковь). Являясь составной частью Русской Православной Церкви, БПЦ обречена быть проводником общерусского церковного и, как следствие, культурно-политического единства. Впрочем, и здесь не всё так просто – годы независимости Белоруссии наложили свой отпечаток и на специфику БПЦ. Белорусское государство уже в 1991-1994 годы заняло позицию оказания максимальной помощи в восстановлении разрушенных православных (и католических) храмов. Особенно значительную помощь православная Церковь стала получать после прихода к власти А.Г.Лукашенко – по всей Белоруссии за счёт государственного бюджета возрождались сотни храмов. Естественно, всё это ставило БПЦ в некоторую зависимость как от верховной власти, так и от местных властей. Поначалу, когда А.Г.Лукашенко двигался строго в фарватере российско-белорусской интеграции, это не составляло большой проблемы. Однако после ряда российско-белорусских скандалов и антироссийской риторики 2010 года БПЦ оказалась в сложном положении – демонстрация полной поддержки курса властей ставило Церковь в ситуацию, при которой она должна была разделить ответственность за отход от общерусского единства, что противоречило самой сути БПЦ как органической части РПЦ. Конфликт же с властями мог привести к сокращению финансирования строительства храмов и другим проблемам. Масла в огонь подливали и те, кто внутри БПЦ пытался «реформировать» церковную структуру в духе белорусской независимости – появились попытки богослужения на белорусском языке, составление отдельного списка белорусских святых, переводы церковных текстов на белорусский, кулуарные разговоры о том, что БПЦ, чтобы не идти в фарватере РПЦ с учётом реалий существования в независимом государстве, может подумать и об автокефалии. В этих условиях руководство БПЦ проявляет значительную осторожность, скорее выжидая, как будут развиваться события в дальнейшем, не желая вмешиваться в конфликт Москвы и Минска, но одновременно учитывая мнение Московского Патриархата.
Интеграционная роль БПЦ во многом уравновешивается, а зачастую и перевешивается влиянием пропольского и прокатолического сектора белорусского общества. Ещё в 1990 году Совет по делам религий при Совете Министров СССР (!) принял постановление о разрешении приглашения из Польши 50 ксендзов для работы в Белоруссии. Тогда же, в 1990 году, в Гродно открылась Высшая духовная католическая семинария, где обучение осуществляется на польском языке. Право на религиозную деятельность на территории Белоруссии получили также католические священнослужители из Литвы, Германии, США, Австрии. И сегодня многие ксендзы Белоруссии – граждане Польши. Особенную активность католики проявляют в восточных областях Белоруссии, где во многих районных центрах построены новые костёлы, хотя количество прихожан там порой не превышает десятка. Сама паства формируется в том числе и за счёт бывших православных, привлечённых гуманитарной помощью и возможностью наладить культурные, образовательные и иные связи с Польшей. Это приносит свои плоды: начиная с 1993 года по инициативе Ватикана в ранее полностью православном Могилёве проводится масштабный фестиваль духовной музыки «Магутны Божа» (уступающий по масштабу только знаменитому «Славянскому базару» в Витебске), в орбиту польско-католического мира активно вовлекается местная творческая интеллигенция. В 1994-1997 годах был восстановлен кафедральный костёл в Минске возле дома правительства, что сразу же придало новый статус католицизму в республике.
В последнее время наблюдается новая тенденция в действиях католиков – самовольная установка памятников в пределах территории костёлов (начиная от памятников папе Иоанну Павлу II и заканчивая памятником такой одиозной фигуре, как епископ Иосафат Кунцевич, убитый восставшими православными города Витебска в XVII веке). Власти смотрят на эти действия сквозь пальцы, опасаясь негативной реакции католиков в случае демонтажа незаконных памятников. Несмотря на активное использование католиками белорусского языка в богослужениях, активно пропагандируется концепция, согласно которой католики – это поляки. Данная концепция связывает воедино усилия служителей Ватикана и определённого рода неправительственных организаций, наиболее массовой и разветвлённой из которых является Союз поляков Беларуси, насчитывающий более 50 000 человек (при общей численности поляков в составе белорусского населения менее 400 000). В настоящий момент между Варшавой и Минском ведётся активная борьба за влияние на эту организацию. Белорусские власти используют административные и юридические рычаги, поддерживая тех, кто лоялен белорусской «вертикали». Польша объявила невъездными лидеров Союза поляков Беларуси, лояльных А.Г.Лукашенко, и активно манипулирует выдачей «карты поляка» – документа, позволяющего полякам-иностранцам активно пользоваться на территории Польши различными льготами и преференциями (в отличие от карты российского соотечественника поляки давно и успешно осуществляют этот проект). Несмотря на внутреннюю борьбу в польских общественных организациях, очевидно, что проблема заключается лишь в лояльности А.Г.Лукашенко, так как последний не хочет получить оппозицию, основанную на религиозно-национальном противостоянии. Между тем проевропейская и прокатолическая ориентация Союза поляков Беларуси, независимо от его внутриполитической позиции, совершенно очевидна. В Белоруссии также действует более 50 «польских домов» – культурно-просветительных польских организаций. Министром культуры Белоруссии является националистически настроенный П.Латушко, долгое время находившийся на дипломатической службе в той же Польше. На этом фоне присутствие России, представленной филиалом Росзарубежсотрудничества и Домом Москвы в Минске, попросту незаметно. Итог - постепенный дрейф белорусского общества прочь от России в направлении европоцентричной идеологии.
Традиционно считается, что в Белоруссии около 75% населения относятся к православным и лишь около 15% - католики. Эти цифры (или приблизительно такие) часто фигурируют в разного рода докладах и материалах, содержащих данные о структуре вероисповеданий в Белоруссии. Между тем беспристрастный анализ позволяет говорить о том, что влияние католиков в Белоруссии уже сегодня гораздо больше, чем это принято считать, а в отдельных регионах (Гродненская область) оно уже так сильно, что ведущая роль православия вызывает как минимум сомнения.
Обратимся к статистическим данным на 1 января 2010 года. В Белоруссии на этот период было зарегистрировано 1509 православных религиозных общин и 470 католических, при этом в Гродненской области - 186 православных общин и 170 католических, а в столице Белоруссии Минске – 36 православных и 19 католических общин. Та же картина наблюдается и при анализе количества священнослужителей и храмов. На тот же период в Белоруссии служило 1564 православных священника (7 иностранцев) и 414 католических ксендзов (164 иностранца(!), в Гродненской области соответственно – 209 священников и 188 ксендзов (50 иностранцев), в Минске на 125 священников (1 иностранец) приходится 22 ксендза. При 1315 православных храмах в Белоруссии действует 462 католических костёла, в Гродненской области – 227 православных храмов и 226 костёлов, в Минске – 15 православных храмов и 6 костёлов. То есть католики даже формально имеют гораздо большее влияние и распространение, чем это принято считать, а с учётом сети польских домов и структур Союза поляков Беларуси практически сравнялось по негласному влиянию в Белоруссии.
В Белоруссии сейчас всерьёз рассматривают возможность подписания рамочного договора с Ватиканом – конкордата, который придаст католической церкви особый статус и уравняет её с православием. В результате Белоруссия будет превращена в «спорную» каноническую территорию между Московским Патриархатом и Римским престолом (об этом – следующая наша статья).
Немаловажную роль в этом процессе играют и греко-католики (униаты), служащие опорой белорусским националистам. Несмотря на малочисленность белорусских униатов, именно в недрах этой церковной структуры (сохраняющей православную обрядность, но признавшей главенство римского папы) вырабатываются многие националистические идеи, имеющие, прежде всего, антиправославный и антирусский характер.
Напрашивается неутешительный вывод. В условиях ползучей католизации Белоруссии, пассивности Белорусского Экзархата Русской Православной Церкви, засилья католического и униатского элемента в гуманитарной сфере, активизации белорусского вектора в политике Варшавы после визита в Польшу Барака Обамы и организационной слабости прорусских сил Белоруссия дрейфует от России в сторону Евросоюза тем же путём, по которому движется сейчас Украина… Нет нужды объяснять, что это означает для России и Русского мира.
Выход – в появлении новых интеграционных проектов, дополняющих и развивающих уже существующие. Вместо бесконечных, политически бессодержательных разговоров о расплывчатых «интеграционных устремлениях» России в лице её ответственно мыслящих государственно-политических деятелей Белоруссия (или её прорусские силы), а также прорусские силы Украины должны, чётко расставив приоритеты, заявить о своей главной стратегической цели.
Стратегической целью может и должно стать построение конфедеративного государства России, Украины, Белоруссии (и, возможно, Казахстана). Модель конфедерации обеспечит определённый суверенитет Украины и Белоруссии (большинство жителей в этих республиках не хотят полного объединения с Россией и с этим надо считаться) и одновременно станет залогом сохранения единства Русского мира в том понимании, в каком говорит о нём Святейший Патриарх Кирилл. Народы трёх стран примут идею конфедерации – сомнения нет. Однако без политической воли, проявленной Москвой, ничего не будет.
Любая иная стратегия, кроме стратегии конфедеративного объединения трёх восточнославянских государств, будет означать постепенную сдачу суверенитета каждого из них.
12 июня 2011 года, в праздник Святой Троицы.
