Популярность Фритьофа Нансена в мире и на родине была столь велика, что в молодом государстве Норвегия он мог бы стать и премьер-министром, и президентом, и даже королём; такие идеи высказывались. Притом, что его влекла лишь одна наука, общественная жизнь как-то исподволь втягивала его в свои процессы.
В стране будущего
В 1913 году Нансен получил приглашение от норвежского консула в Красноярске Йонаса Лида (1881–1969) совершить плаванье на норвежском пароходе через северные моря к устью Енисея и далее по реке подняться до Красноярска. Одновременно с этим управляющий сибирскими железными дорогами Евгений Дмитриевич Вурцель предложил Нансену проехать с ним, в его вагоне, из Красноярска во Владивосток. При этом министр путей сообщения Сергей Васильевич Рухлов (1852–1918) от лица правительства просил Нансена «считать себя во время всего путешествия гостем России».
У Й. Лида был в этом деле определённый интерес. Являясь исполнительным директором международного синдиката «Сибирская компания», Лид желал привлечь авторитет Нансена для расширения коммерческой деятельности своего детища, связанной с пропагандой Северного морского пути.
Нансену идея была близка, он принял предложение. В поездке его сопровождали секретарь русской миссии в Христиании (Осло с 1925) граф Иосиф Григорьевич Лорис-Меликов (1872–1948), сам Й. Лид и депутат Государственной думы от Енисейской губернии полярник Степан Васильевич Востротин (1864–1943).
5 августа 1913 года экспедиция отправилась в путь из города Тромсё на пароходе «Коррект», который вёз цемент для строительства железной дороги в Сибири.
Нансен в путешествии проявлял живейший интерес ко всему, что видел. Он вёл дневник, заполняя страницу за страницей, описывая встречи с людьми, их разговоры, обычаи. Востротин оставил воспоминания: «Интересовался Нансен и рыбными промыслами, изучая способы лова: снасти, неводы, крючки и прочее, породы рыб, добываемых в реках и тундряных озерах и способы изготовления рыбных продуктов в прок… Внимательно присматривался к разнообразию типов русского населения, среди которого встречалось немало блондинов с голубыми глазами, а также русских с вьющимися волосами, которые поражали его сходством со скандинавами… Среди русского местного населения находилось в то время немало политических ссыльных разных национальностей, преимущественно – кавказцев, с которыми Нансену приходилось не раз встречаться и подолгу беседовать… Особенно внимание его привлекали аборигены края… При встречах с ними он делал многочисленные фотографические снимки с них во всех позах, с их жилищ, а также старался запечатлеть характерные сцены их быта…»
Нансена торжественно встречали Енисейск и Красноярск. Приветственные телеграммы шли из Иркутска и других городов Сибири… Во Владивостоке он познакомился с замечательным русским путешественником и писателем Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым (1872–1930), с которым переписывался до конца жизни. Из Владивостока Нансен вновь вернулся в Красноярск, откуда по железной дороге проследовал в Петербург. Таким образом он пересёк Россию в буквальном смысле и вдоль, и поперёк. Путешествие произвело сильное впечатление. В короткий срок он написал и издал книгу «В страну будущего. Великий Северный путь из Европы в Сибирь».
Его авторитетное слово открыло Й. Лиду лекционные залы европейских столиц, где он с успехом пропагандировал преимущества Северного морского пути. Йонас Лид был удостоен аудиенции у Государя Николая II, после чего принял российское подданство (так проще было вести дела). Стал он именоваться – Иона Иванович. Проект Лида имел огромные перспективы в русле продолжавшихся столыпинских проектов по освоению Сибири и Дальнего Востока… В 2009 году на русском языке вышла его примечательная книга «Сибирь — странная ностальгия. Автобиография». Он принял и советское гражданство, встречался с вождями революции, в том числе с Лениным, который ему показался человеком, упивающимся своей властью. Николай II, в оценке Лида, был много проще и симпатичней. После завершения эпохи НЭПа, ощущая над собой дыхание смерти, Лид сумел спастись – эмигрировать на родину. К тому времени и у Нансена с советским правительством уже не раз случались недоразумения.
Беженцы и военнопленные
В 1920 году мир, потрясённый ужасами войны и революций, учредил Лигу Наций, целями которой были провозглашены: разоружение и предотвращение военных действий, обеспечение коллективной безопасности и урегулирование споров между странами путём дипломатических переговоров, а также улучшение качества жизни на планете.
Весной 1920 году Нансен принял на себя обязанности Верховного комиссара по репатриации военнопленных. В концентрационных лагерях многих государств находились сотни тысяч обездоленных людей. Опыт международной деятельности, в том числе и опыт общения с царственными особами, премьер-министрами, президентами был у него даже и на официальном уровне. До мировой войны он некоторое время (1906-1907) являлся послом в Англии. А в 1917 исполнял дипломатическую миссию в США.
В 1920 году Нансен побывал в Москве, где провёл переговоры об обмене военнопленными. В результате было достигнуто соглашение о том, что еженедельно к западной границе со стороны России будут прибывать два железнодорожных поезда с пленными. И там, на границе, будет проходить обмен.
Нансен и к этому делу, как к любому другому, отнёсся с максимальной ответственностью. В результате 427.386 человек из 26 стран вернулись на родину. По оценке самого Нансена, в Россию из лагерей вернулись 250 тысяч. Нансен сумел привлечь к этой феноменальной гуманитарной акции огромные средства.
Возвращение военнопленных из Германии продолжалось и после лета 1921 года, когда Верховный комиссариат по делам репатриации был упразднён. В 1921 году Лигой Наций были учреждены должности верховных комиссаров по делам русских беженцев и по борьбе с голодом в России.
Ряд русских эмигрантских организаций выступил против совмещения Нансеном этих постов, так как «интересы, стремления и мораль русских эмигрантов так диаметрально противоположны целям и моралям советского правительства, что нельзя с равной симпатией сотрудничать с этими двумя враждующими лагерями», это притом, что Советский декрет от 16 марта 1922 года лишил эмигрантов прав собственности.
Нансену пришлось документально доказывать, что возвращение на родину, например, казаков Кубани, Дона, Терека, оказавшихся в Польше, Сербии, Болгарии, Греции и Румынии было добровольным, что в среде казаков нарастало движение за возвращение на родину, а он лишь пытался оказать «содействие уже начавшемуся бессистемному, добровольному возвращению с Балкан», «чтобы избежать морально и физически разрушающего пребывания в концентрационных лагерях». При этом Нансен прекрасно понимал, что «условия в России не таковы, чтобы можно было ставить этот вопрос (массового возвращения) на очередь». Но и не считал себя вправе препятствовать возвращению, если был не в состоянии пристроить беженцев вне России.
Ситуация была очень сложной. Выход отчасти найден был в том, что получило название «паспорт Нансена». Документ, разработанный для граждан царской России, стал документом, уравнивавшим их в правах с гражданами существующих государств и открывал свободу передвижения. Всего было выдано 450 тысяч таких паспортов. Впоследствии этот документ выдавался и беженцем из других стран – уже и после смерти Нансена.
Известно, что некоторые русские эмигранты всю жизнь прожили с этим паспортом, ожидая, когда в России вновь появится документ с двуглавым орлом. Кое-кто дождался. Например, Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн (1912–2009). Она рассказывала, оказавшись на родине в 1999 году: «Я ждала русского гражданства. Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом – посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая я упрямая старуха».
Голод
К большевистской России были враждебно настроены все правительства. Часть эмигрантских кругов поддерживалась мнения, что помогать голодающей России – это укреплять большевиков. Нансен выяснил, что для ликвидации голода необходимо 4 миллиона тонн зерна – это 8000 составов по 50 вагонов каждый. В сентябре 1921 года Нансен несколько раз выступал в Лиге Наций, призывая правительства Запада к человечности. Однако русофобия Запада нашла в ту пору новую подпитку – большевизм.
Нансен пытался сломить ситуацию, вот вкратце последнее его выступление в сентября 1921-го: «Моим намерением не было обращаться к частной благотворительности. Я поставил вопрос перед правительствами. Они остались глухи. В этот самый момент 20-30-ти миллионам людей угрожает голодная смерть. Если через два месяца не придет помощь, участь их решена. Но правительства отказали в кредитах. Я не верю в то, что это правильно. Я не верю в то, что это мудро. Я могу сказать только одно - это роковая ошибка. Итак, мы вынуждены обратиться к частной благотворительности. Мы сделаем всё, что только возможно. Но и здесь против нас подняла свою голову клевета. Вокруг кишат гнусные лживые слухи. Про первый поезд, отправленный в Россию, говорили, что он разграблен Красной Армией. Это ложь. И тем не менее её вновь и вновь повторяют европейские газеты. Меня обвиняют в том, будто я отправил в Сибирь экспедицию с оружием для революции. Это ложь. Говорят, что мой друг, капитан Свердруп, возглавлял эту экспедицию, которая на самом деле доставила в Сибирь только сельскохозяйственные орудия (речь о Карской экспедиции 1921 года, см. часть I этого очерка). Очевидно, вся эта мерзкая клевета исходит из какого-то центрального органа. Но откуда? Несомненно, от людей, которые заинтересованы в том, чтобы воспрепятствовать всякой помощи голодающим. Мне кажется, я знаю, чем руководствуются эти люди. Это – боязнь, что наша деятельность укрепит советскую власть. Я убежден, что эта мысль ошибочна. Но допустим даже, что это на самом деле так. Найдется ли в этом собрании хоть один человек, который мог бы сказать: пусть погибнет лучше 20 миллионов людей, чем помогать советскому правительству. Я требую от собрания, чтобы оно дало мне ответ на этот вопрос!.. Я буду продолжать призывать европейские страны к борьбе с этим величайшим ужасом в истории. Зима уже близко. Скоро реки в России станут, а сухопутный транспорт будет затруднён снежными заносами. Допустим ли мы, чтобы зима навсегда остановила сердца миллионов людей? Время еще есть. Но его осталось немного… С этой трибуны я призываю правительства, народы Европы, весь мир оказать помощь. Спешите, действуйте, пока еще не поздно!»
Европа была потрясена его речью. Но не правительства. 30 сентября Лига Наций вынесла окончательное решение: помощь голодающим – дело частных лиц.
И Нансен развернул свою деятельность во всю мощь.
Миссия Нансена, расположенная в Москве на Б. Никитской, 43, являлась единственной международной организацией, доставлявшей продовольственные посылки, оплачиваемые за границей. К лету 1922 года Нансеновская организация кормила 1,5 млн. детей и взрослых. В одной лишь Саратовской губернии в марте 1922 года от миссии Нансена было получено 275 тыс. пудов продовольствия, в мае – 652 тыс. К августу 1922 года за счет его организации только в Саратовском районе питалось 8 тыс. детей и 20 тыс. взрослых.
Миссия Фритьофа Нансена по спасению голодающих Поволжья
В декабре 1922 года Нансену была присуждена Нобелевская премия мира (122 тыс. крон), значительную часть которой он пожертвовал на устройство в СССР двух показательных сельскохозяйственных станций – в Саратовской губернии и на Украине. (Остальную часть премии он передал в пользу греческих беженцев).
В Саратовской губернии для станции был выделен совхоз № 33 в селе Росташи Балашовского уезда – часть бывшего имения Михаила Николаевича Раевского, президента Императорского общества садоводства. Были закуплены десятки тракторов, скот, проведена электрификация и телефонизация… На Украине в селе Михайловка Криворожского уезда (ныне Апостоловский район Днепропетровской обл.) было создано сельскохозяйственное предприятие, получившее название «Первая земледельческая станция доктора Нансена». Ныне в Михайловке существует птицефабрика его имени.
О своих поездках по СССР Нансен издал в 1923 году книгу «Россия и мир». В ней он утверждал, что Россия ещё «принесет Европе не только материальное спасение, но и духовное обновление» и что «русский народ имеет большую будущность». Гонорар за книгу, равный, кстати сказать, Нобелевской премии, был употреблён на те же цели...
Памятник Ф. Нансену в Москве
Поэт. Северное сияние
Нансен мечтал о новых путешествиях.
С 1928 года он участвовал в подготовке экспедиции в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин». Но Север высоких широт он уже не увидит. Нансен скончался от сердечной болезни, играя с внучкой на веранде своей усадьбы в пригороде Осло 13 мая 1930 года…
Несомненно, в сердце своём он был поэтом. Несомненен его художественный дар. В качестве доказательства приведём лишь малый отрывок из его дневникового «Фрама» и поставим на этом здесь точку:
«Луна повисла на юге огромным красно-жёлтым шаром с жёлтым кольцом вокруг и легкими золотистыми облаками, плывущими по синему своду. И вдруг северное сияние расстилает по небосводу своё затканное серебром то жёлтое, то зелёное, то красное покрывало; вот оно расходится, потом опять беспокойно собирается в волнистые складки, развёртывается и колышется серебряной лентой. Ярко вспыхивают снопы огней и гаснут на миг, и вдруг взмётываются к зениту огненные языки; их внезапно прорезает снизу от самого горизонта мощный луч, и – все покрывало тает в лунном свете. Чудится – точно вздох отлетающего духа огня; лишь кое-где витают светлые облачка, смутные, как предчувствие, – это пыль, стряхнутая со сверкающей мантии северного сияния. Но вот оно снова вспыхивает, новые молнии прорезают небо – нескончаемая игра! А тишина ничем не нарушается, глубокая, хватающая за сердце, бесконечная, как симфония вечности».
