Программа разрушения России
Обширная программа Парвуса, названная незамысловато «Подготовка массовой политической забастовки в России», составлена была на 20 страницах и, в частности, содержала положения:
- о массовой забастовке под лозунгом «Свобода и мир», которая должна выйти из Петрограда и охватить оружейные фабрики и железнодорожные линии;
- об агитации среди рабочих в портовых городах (Одессе, Севастополе) и на судостроительных верфях (Николаев);
- о побеге политзаключенных из Сибири и использовании их в качестве революционных агитаторов в Петрограде;
- об использование русской прессы в Европе, которая бы повлияла на позицию нейтральных стран, подтолкнула их к вступлению в войну на стороне Германии;
- об Украине: «подстрекательство против русского господства за автономию, особенно среди крестьян»;
Похожие пункты касались Финляндии и Кавказа.
Его план предполагал также диверсионную деятельность – взрывы мостов, «как в 1904-1905 годах», поджоги нефтехранилищ в Баку…
Однако первостепенной его задачей было установить контакт с большевистской фракцией и заручиться поддержкой Ленина. Это ему не вполне удалось: Ленин мечтал о журнале, «при помощи которого он надеялся толкнуть весь европейский пролетариат на путь немедленной революции». Он не верил в успех Парвуса. Более того, в январе 1917-го (текст есть в сочинениях) в своём выступлении перед швейцарской аудиторией Ленин сказал: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции…» Революция началась через несколько недель.
Невидимый агент и его дело
Парвус создал агентурную сеть в Европе и России. О её деятельности представитель германского правительства был высокого мнения: «Работа так хорошо поставлена, что часто даже люди, работающие в организации, не знают, что за всем этим стоит германское правительство».
Ещё бы! Идёт кровавая война. А революция – это оружие, и оружие намного более выгодное, чем создание новых пушек, строительство аэропланов, проведение очередной мобилизации. Революция фактически мобилизовала русских на разрушение своей страны.
Парвус, ведя роскошную жизнь, соря деньгами, но и широко прикармливая эмигрантов, действовал по всем возможным направлениям. Уделял внимание, между прочим, и «Спилке вызволення Украины», оказывая этой сепаратистской организации «практическую помощь». Революция активно плела свои сети и в масонских ложах, готовя в их среде будущее Временное правительство. Будущий премьер-министр Александр Керенский был некоторое время секретарем масонского Верховного совета, то есть главой русского масонства.
Забастовки, устроенные по единому сценарию, придуманному черным гением Парвуса, сотрясали промышленные центры.
Схема была проста. Одни из заводских цехов выдвигали заведомо невыполнимое требование. Время военное. Предприятие оборонное. К забастовщикам применялись репрессивные меры. Это становилось запалом для других цехов, а потом и заводов.
Так, на Путиловском заводе «3 февраля 1916 года механики электротехнической мастерской потребовали повышения платы на 70%». Они были «подогреты» и агитацией, и деньгами. Аналогично начиналась забастовка на верфях в Николаеве. Расследование показало, что «невыносимое» материальное обеспечение, которое побуждает одних рабочих объявить забастовку, вполне удовлетворяет рабочих на соседнем заводе.
В череду экономических требований вбрасывались политические лозунги, которые народных настроений вовсе и не выражали: «Долой произвол царских наемников! Долой романовскую монархию! Да здравствует пролетарская солидарность и классовая борьба! Да здравствует революционный пролетариат и российская социал-демократическая рабочая партия»...
Для Совета министров России не было загадкой происхождение стачек и забастовок. Морской министр Иван Григорович почти сразу после начала деятельности Парвуса доложил: «По новейшим дошедшим до меня сведениям, появление прокламаций является результатом действий агентов воюющих с нами держав, не останавливающихся ни перед какими неблагородными мерами». Позже Григорович констатирует: «Немцы ведут усиленную пропаганду и заваливают деньгами противоправительственные организации. Сейчас особенно остро на Путиловском заводе...»
Путиловский завод далеко не случайно был выбран в качестве «запала»: банкир Абрам Животовский являлся компаньоном банкира и промышленника Алексея Путилова.
Катков пишет: «Свидетельство Григоровича не вызвало сенсации в Совете министров: очевидно, министрам было известно, что немцы подогревают рабочие волнения и готовят массовый взрыв».
Забастовочное движение пресекалось полицейскими и военными мерами, арестовывались зачинщики. Но этого было недостаточно. Дух революции будоражил умы.
Взрыв
Требование рабочими одного из цехов Путиловского завода (18 февраля 1917 года) пятидесятипроцентной надбавки, последовавшая затем сидячая забастовка и увольнение забастовщиков вызвало давно подготавливаемую вспышку. 22 февраля дирекция объявила о закрытии всех цехов. Это вытолкнуло за ворота завода – в рабочий день – на улицы тридцать тысяч хорошо организованных рабочих.
«Ни до, ни после этого рабочие массы России, - пишет Катков, - не демонстрировали подобной способности к согласным "стихийным" действиям».
В тот момент большевики по тактическим соображениям были против забастовок. По их планам революция откладывалась на период завершения войны, на период массовой демобилизации. Ожидалось, что весенне-летнее наступление русской армии станет победным.
Действовал Парвус не через большевиков, а через так называемую «Межрайонку», немногочисленную организацию. В «Межрайонную организацию объединенных социал-демократов» Петрограда входили меньшевики и отколовшиеся от своей партии большевики. Идеологию формировало влияние Троцкого и опыт Петербургского Совета 1905 года. «Межрайонка» в феврале выпустила листовки с лозунгами «Долой самодержавие», «Да здравствует революция», «Да здравствует революционное правительство», «Долой войну» - проявила удивительную для всех прочих активность.
В забастовку другие заводы вовлекались порой угрозами. На красных полотнищах первых дней беспорядков был единственный лозунг: «Хлеба!» Политических требований не было. Но вот однажды возникло красное знамя с литерами «Р.С.Д.Р.П.» (Российская социал-демократическая рабочая партия). А на втором – «Долой войну». Этот лозунг сочувствия у демонстрантов не вызвал, пришлось убрать. Активные участники событий понимали, и этому оставлены свидетельства, что «лозунги им навязали какие-то таинственные посторонние лица». Главный в небольшой группе рабочих, получивший «задание», подошёл к товарищам. «Чего они хотят?» - спросил один из них мрачно. «Они хотят мира с немцами, хлеба и равноправия евреев», - был ответ. Хлеб народ интересовал. А всё прочее было притянуто в «стихийную» революцию.
Закрытие Путиловского завода и сочувствующие забастовки наложились на беспорядки, вызванные паническими слухами о возможном введении карточек на хлеб. Возникшие очереди за хлебом (при свободной продаже всех остальных продуктов) привели к разгрому нескольких булочных… Народу весело было! Нарядная публика задорно кричала, дразня полицию: «Хле-ееба! Хле-еееба!»
Две волны – рабочая и хлебная – совместились. Поднялся вал. На Знаменской площади во время митинга, у подножия памятника Александру III, казак-сектант ударил шашкой офицера полиции, который хотел дотянуться до красного флага, толпа добила. Для разгона одной из демонстраций были применены войска. На Невском пролилась кровь – сорок убитых. Это был воскресный день. В воскресенье 26 февраля в церквях не было объявлено о запрещении православным участвовать в беспорядках. Первенствующий члена Святейшего Синода митрополит Владимир (Богоявленский) отказался, имея обиду. 27-го февраля, это был понедельник, в казармах одного из полков, в учебных ротах, убили офицера. Солдаты-новобранцы с винтовками выскочили на улицу. Начался вооружённый мятеж. Уличная стихия громила полицейские участки, открывала тюрьмы. Запылало здание Окружного суда: свобода!
Для революционеров почти всех мастей, для деятелей Государственной думы, как и для большинства масонов, сам момент революционного взрыва оказался неожиданностью.
На горячие угли полстолетия готовившейся революции легли в 1917 году три компонента: недостаток хлеба, закрытие Путиловского и наличие в Петрограде огромного числа новобранцев, не видевших войны, не желавших фронта, разложенных агитацией. Четвёртым всепроникающим компонентом был антимонархический заговор в верхах, в среде генералитета и думцев. Отступление от веры и присяги, жар «углей» и названный набор компонентов произвели чудовищной силы взрыв, разрушивший здание Исторической России, многовековую монархию. Россия погрузилась в новую эпоху.
Золото победителя
«Шифф» выиграл войну. Могли ли он и его Ко её проиграть? Могли. Всё золото Нью-Йорка, Лондона, Берлина оказались бы бессильны, если бы Русь хранила веру православную. Всё бы разбилось о святую веру, как комариная туча разбивается о ветровое стекло.
Шифф мог проиграть, но не мог разориться. Ни при каких условиях. Финансовая система, изобретенная первым Ротшильдом и усвоенная пятью его сыновьями, разветвившаяся, охватившая весь мир, не допускает такого сценария. Их богатства и власть приумножаются любой созидательной и любой разрушительной деятельностью. Для разрушения нужны армии, вооружения, инфраструктура нужны кредиты, которые невозможно не вернуть – ни в случае победы, ни в случае поражения. Вернуть золотом. С процентами. Для созидания – восстановления городов, заводов, дорог – нужны те же кредиты. И они тоже будут возвращены в любом случае. С огромными процентами.
В революцию были вложены гигантские средства. Выгода многократно перекрыла все издержки. О размере вложений существуют разные мнения. Представление о целом можно иметь, видя фрагмент. Посол Временного правительства в США, а затем – формально – и Советского правительства Борис Бахметьев сообщал, что большевистские лидеры в период 1918-1922 годов должны были осуществить поставки золота в Америку фирме «Кун, Лёб и Ко», контролируемой Шиффом, стоимостью в 600 миллионов долларов в качестве погашения задолженности…
* * *
Прошло 95 лет. О Феврале 1917 года существует огромная литература. Мы многое знаем. Но, вероятно, и не знаем многого. Однако уже и то, что известно, заставляет внимательно всматриваться в события ХХI века, в «цветные революции», в «необъяснимую», «стихийную арабскую весну», «стихийное болотное движение».
