Уже совсем скоро, 14 июня, в 80-миллионном Иране должны пройти президентские выборы. Хотя это никак не затрагивает полномочия Верховного руководителя Ирана аятоллы Али Хаменеи, но роль президента, с учетом того, что по конституции он еще является и главой правительства, в иранской системе власти также весьма велика. Степень вмешательства Духовного вождя в иранскую повседневную политику порою значительно преувеличивается - cвою значительную самостоятельность на посту президента, например, доказал Махмуд Ахмадинежад.
Неудивительно, что в мире к этому событию приковано самое пристальное внимание.
Не желая повторения событий предыдущих выборов 2009 года с массовыми выступлениями на улицах по поводу избирательных результатов, Али Хаменеи еще на предварительном этапе значительно ослабил напряжение, сняв с регистрации наиболее проблематичных кандидатов: лидера реформистов, бывшего президента Хашеми Рафсанджани и ставленника действующего президента Ахмадинежада, главу его канцелярии, а также по совместительству зятя Эсфандиара Рахима Машаи. Но интрига все равно сохраняется. (1) Оставшиеся 8 кандидатов, разделяя общую линию на сохранение основных устоев существующего режима («велаят-е факих»), в деталях и тактике все же значительно отличаются друг от друга.
На сегодняшний день наметились два фаворита – мэр Тегерана Мохаммад Багер Галибаф, относящийся к «умеренным консерваторам», и «исламский радикал» секретарь Высшего совета национальной безопасности и специальный представитель Али Хаменеи на переговорах по иранской ядерной программе Саид Джалили. Считается, что именно он пользуется наибольшей поддержкой аятоллы Хаменеи, что давало основания многим экспертам считать его главным фаворитом. Так, например, утверждал член президиума тегеранского Центра исследований Ирана и Евразии Реза Ходжат-Шамами, предсказавший «упорную борьбу за президентство между Джалили и Галибафом – настоящими политическими тяжеловесами современного Ирана». (2) Однако Верховный руководитель на этот раз не захотел призывать к голосованию за какую-то конкретную кандидатуру. Он заявил: «Многие зарубежные СМИ пишут о том, что я поддерживаю того или иного кандидата, однако я не отдаю предпочтения никому». По его словам, в Иране есть ряд проблем и президентом должен стать тот, кто сумеет решить эти проблемы. (3)
В результате к настоящему моменту неожиданно для многих, по всем социологическим опросам, вперед выдвинулся славящийся именно умением решать повседневные проблемы людей тегеранский мэр с 24 процентами сторонников. У Джалили менее 20 %. Более того, Галибаф побеждает в «парных соревнованиях» предполагаемого второго тура. Так, в случае противостояния Галибафа против Джалили за первого готовы отдать 56 % опрошенных, за Джалили – только 27,5 %. В паре Галибаф – Велаяти мэр столицы также побеждает с результатом в 47 % против 28 %. В битве Галибаф против Ходдада Аделя результат уже 55 % против 18 % в пользу Галибафа. По результатам опросов, аналогичная картина преимущества мэра Тегерана предстает и в его соревнованиях с другими кандидатами в президенты. Уже 120 депутатов меджлиса из 290 выступили с общим заявлением в поддержку Галибафа. Подобные индикаторы побуждают уже сейчас внимательнее присмотреться к данной кандидатуре. (4)
Мохаммад Багер Галибаф родился 23 сентября 1961 в Мешхеде в семье курда и персиянки, имеет докторскую степень Тегеранского университета в области «политической географии», участвовал в ирано-иракской войне в спецподразделениях КСИР, а также в качестве военного летчика. С 1999 года по рекомендации аятоллы Хаменеи руководил иранской полицией, а следовательно, и он является выдвиженцем Верховного руководителя. В 2005 уже участвовал в президентских выборах и пришел пятым. Утешением ему тогда стало выдвижение на пост мэра Тегерана в том же году. Напомним, что до него эту должность занимал ныне действующий президент Ахмадинежад. Должность заметная и дающая определенные преимущества в президентской гонке, если уметь ею правильно распорядиться. Галибаф смог это сделать, завоевав доверие тегеранцев и осуществив немало полезных для города проектов. Благодаря продуманной и последовательно проводимой стратегии 10-миллионный Тегеран обладает значительно более современной и удобной городской инфраструктурой, чем, например, схожие ему по численности населения Каир и Стамбул, а в некоторых отношениях (автострады) и Москва. В 2008 Галибаф вошел в узкий список номинантов на звание «Лучшего мэра мира». (5)
Строгий мусульманин, но не до фанатизма, он «аккуратно выстраивает баланс между консерватизмом государственных органов и реформистскими ожиданиями части общества». Галибаф исповедует инновационные и технократические подходы к развитию экономики, выступая за ее решительную модернизацию. Не случайно формально выдвинувшей его организацией является Исламское общество инженеров. В качестве своего кредо заявляет: «Я не верю в популизм и одурачивание народа – мой подход всегда был логическим, научным и системным». При этом он – государственник, сторонник жесткой защиты устоев исламской республики. И в то же время современный менеджер-бизнесмен, который ездит на работу на мотоцикле и часто садится за штурвал самолета. Кандидат в президенты заявил, что, в случае если он займет пост главы исполнительной власти, он сдвинет с мертвой точки переговоры по ядерной проблеме. В этой связи он также отметил, что при необходимости Иран вполне может вступить в переговоры с США, так как «переговоры с Америкой никогда не были красной линией для ИРИ». (6)
В сфере экономической политики Галибаф призывает к разумному балансу государственного вмешательства и частной инициативы. Можно предположить, что в случае его избрания президентом процессы приватизации многих иранских хозяйственных объектов, безусловно, ускорятся. По некоторым оценкам, он самый сильный оратор из всех претендентов. (7) Нетрудно заметить, что базой поддержки Галибафа могут стать и влиятельный КСИР, и полиция, и армия, с одной стороны, а с другой — национальные меньшинства и столичная интеллигенция, а также появляющийся иранский средний класс. Вполне в духе времени он последовательно создает себе имидж общенационального политика. Наряду с еще одним кандидатом, советником Духовного лидера по международным вопросам Али Акбаром Велаяти, он пользуется поддержкой т. н. Коалиции прогресса. Призыв Велаяти, идущего пока третьим по опросам, голосовать за Галибафа во втором туре может стать решающим фактором.
Интересно, что именно с Галибафом связывают определенные надежды на нормализацию двусторонних отношений в либеральных кругах Израиля, ставя ему в заслугу то, что он критиковал Ахмадинежада за отрицание Холокоста. Галибаф, в частности, заявлял: «Мы были основными сторонниками Палестины в течение 30 лет, но с мудростью аятоллы Хомейни и Хаменеи, никто не мог обвинить нас в том, что мы были антисемитами. Неожиданно, однако, без учета возможных результатов и последствий, был поднят вопрос о Холокосте. Каким образом это пойдет на благо революции или палестинцев? Мы никогда не выступали против иудаизма, это религия. Чему мы противостоим, так это сионизму». (8)
В то же время в правом, доминирующем во власти израильском спектре опасаются, что замена Ахмандинежада нанесет ущерб израильским интересам, поскольку может «задержать в значительной степени процесс глобального противостояния иранской угрозе». Мир не захочет в ближайшей перспективе оказывать мощное давление на нового президента Ирана, предоставив ему определенный «испытательный» срок с целью позволить последнему проявить гибкость в переговорах с Западом. Там полагают, что в Иране нет никакой существенной разницы между реформистами и консерваторами по вопросу ядерной программы. (9)
Можно сказать, что в западных странах преобладают схожие ожидания в связи с предстоящими иранскими выборами. Иран пугает Запад не забитостью, а, скорее, наоборот. Строгость общественных норм, поддерживаемая аятоллами, не мешает ему развивать современную и диверсифицированную экономику. И дело не только в упорной приверженности развитию собственной программы «мирного атома». Иран настойчиво, шаг за шагом, развивает промышленность полного профиля – от производства всего необходимого, сырья и материалов, до изготовления сложнейших технологических изделий, включая автомобили, авиацию, суда, многие виды достоточно эффективных тяжелых вооружений и ракет. Возводятся мощности по производству десятков миллионов тонн продуктов нефте - и газохимии с целью ухода от простых поставок углеводородного сырья и превращения в абсолютного регионального лидера (до 100 млн т нефтепродуктов в год, или 40 % от общей доли) в этой сфере. В заключительной стадии реализации находятся проекты по связи иранской железнодорожной сети с соответствующими сетями стран Центральной Азии и Закавказья, что даст им кратчайший выход к океану и изрядно подорвет потенциал продвигаемого Западом проекта Великого шелкового пути. На очереди – строительство стратегической ветки Мешхед – Герат – Душанбе, которая обеспечит сухопутную связь Тегерана с Китаем через населенные ираноязычными народами территории Афганистана и Таджикистана. В результате общий поток транзитных грузов через Иран должен увеличиться с нынешних 10 млн т в год до 50 млн т. Идет активное освоение крупнейшего в мире газового месторождения Южный Парс, от которого строятся газопроводы через Ирак и Сирию в Европу и в противоположном направлении в Пакистан и Индию. Западные санкции, безусловно, наносят определенный ущерб иранской экономике, однако одновременно все более подталкивают Тегеран в направлении соседей по региону и Дальнего Востока, что в долгосрочной перспективе едва ли отвечает интересам самого Запада.
В целом, кто бы ни победил на президентских выборах, дальнейший путь Ирана на занятие собственого и притом значительного места в региональной и мировой политике останется неизменным. Более прагматичные и взвешенные политики на месте Ахмадинежада, который, действительно, иногда как будто находил удовольствие в роли «возмутителя спокойствия», будут для Запада ничуть не более легкими собеседниками. Более того, придание власти в стране дополнительного авторитета только затруднит для него политику изоляции Ирана на мировой арене. Видимо, понимая это, в Вашингтоне заранее поспешили провозгласить предстоящие выборы «недемократическими». Однако вступать в диалог с новым хозяином президентского дворца в Тегеране Белому дому все равно придется, в этом сомнений нет. Иран представляет собой все более серьезную величину на международной арене.
