Внимание стран Центральной Азии вновь приковано к Афганистану. Очередным поводом стало обострение ситуации в северных афганских провинциях. 25 мая глава миссии НАТО в Афганистане генерал Джон Кэмпбелл признал, что за прошедшие полгода активность «Исламского государства» (ИГ) в Афганистане резко возросла. Слова генерала о том, что действия ИГ на афганской территории пока не достигла того опасного уровня, который характерен для Ирака и Сирии, вряд ли могут успокоить. Тем более что никто не отвечает на вопрос, что делается для того, чтобы помешать ИГ переломить ситуацию в Афганистане в свою пользу.
До сих пор считалось, что две главные противостоящие силы в этой стране — это центральная власть в Кабуле и талибы. Теперь появилась «третья сила». Недавно советник президента Афганистана по национальной безопасности Мохаммад Ханиф Атмар заявил, что командование «Исламского государства» (ИГ) строит планы по захвату афганской территории в целях превращения страны в плацдарм для проникновения в страны Центральной Азии, а потом в Россию.
Масштабы и эффективность борьбы с ИГ в Афганистане явно не соответствуют уровню возникшей угрозы. То, что между «Исламским государством» и «Талибаном» пока нет взаимодействия и они часто ведут борьбу друг с другом, не должно вводить в заблуждение. ИГ успешно перетягивает на свою сторону часть талибов. Сейчас трудно определить, сколько талибов уже перешли под знамёна ИГ, но количество подконтрольных «Исламскому государству» вооруженных формирований растёт. В Афганистане ИГ опирается также на боевиков Хафиза Саида, одного из командиров пакистанского «Талибана». На верность джихадистам присягнули и другие неафганские группировки, в частности «Исламское движение Восточного Туркестана» и «Исламское движение Узбекистана».
В Афганистане ИГ пытается замкнуть образовавшуюся на Ближнем Востоке дугу нестабильности, явно стремясь создать угрозу сопредельным государствам Центральной Азии. Вряд ли боевики ИГ в ближайшее время будут способны осуществить прямую вооруженную агрессию, но подорвать внутриполитическую стабильность в странах региона они могут.
Многочисленные факты выезда граждан государств Центральной Азии в Сирию и Ирак указывают на то, что «Исламское государство» создало здесь вербовочную базу для пополнения рядов своих сторонников. Сотни выходцев из центральноазиатских стран, воюющие сейчас в отрядах ИГ, готовятся к возвращению. В Узбекистане и Таджикистане исламисты уже имеют опыт вооруженной борьбы с центральными властями. На руку «воинам джихада» играет и то, что в этих странах имеются осложняющие внутриполитическое положение долговременные социальные проблемы. Речь идет о низких доходах населения, межрегиональных и межклановых противоречиях, коррупции, массовой безработице. К примеру, по данным ФМС РФ за 2014 год, в России трудится около девяти миллионов мигрантов из центральноазиатского региона, а теперь им самим угрожает массовая миграция из Афганистана.
Региональный представитель Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев в Центральной Азии Бернард Дойл заявил, что в «Афганистане имеются обстоятельства, которые могут вызвать массовый приток беженцев в страны региона». Какие обстоятельства, не уточняется. Справятся ли с этим страны Центральной Азии? В декабре 2014 года в пяти центральноазитатских государствах насчитывалось не более трех тысяч беженцев из Афганистана, однако в последнее время обстановка на границах Таджикистана, Узбекистана и Туркмении заметно обострилась. Сегодня только на границе с Туркменией более 900 семей этнических туркменов просят временного убежища. Официальный Ашхабад пока не откликнулся на просьбы афганцев, вынужденных покинуть свои дома, оказавшиеся в зоне боевых действий. Бои у границ с Туркменией идут уже несколько недель, боевики берут под контроль все новые населенные пункты. Известно, что в их отрядах воюет много иностранцев. Афганские власти в северных провинциях утверждают, что Кабул игнорирует их просьбы о срочной военной помощи, а талибы отказываются от принадлежности воюющих здесь боевиков к движению «Талибан».
Появились предположения, что вокруг Туркмении начата сложная многоходовая игра. Обстановка на туркмено-афганской границе становится всё более напряжённой. С туркменской стороны к границе перебрасываются войска и боевая техника, строятся оборонительные сооружения, проведена частичная мобилизация. На этом фоне глава Центрального командования США генерал Ллойд Остин уже заявил, что Туркмения запросила у США военную помощь.
В 2014 году НАТО сократило свое присутствие в Афганистане, оставив в этой стране около 9,8 тыс. военнослужащих, помогающих местной армии, но не принимающих прямого участия в боевых действиях. Президент Обама обещал вывести все войска до окончания срока своего президентства, но завершения вывода войск к январю 2017 года не будет. Две недели назад в Турции состоялся саммит НАТО, в ходе которого страны альянса договорились о сохранении своего присутствия в Афганистане после 2016 года. Генерал Кэмпбелл уже сообщил о планах США и некоторых других стран альянса по созданию постоянной военной базы в Кабуле. Как отметил Кэмпбелл, для деятельности базы потребуется присутствие американских войск. Назначением объекта предполагается сделать подготовку кадров, контроль над приобретением оружия для афганской армии, распределение помощи. Понятно, что воевать американцы больше не собираются, но свой контроль над гражданскими и военными афганскими властями сохранить намерены. Последствия этого контроля уже видны: афганские правительственные войска странным образом успешно справляются с талибами на юге и востоке Афганистана (ежедневно сообщается о значительных потерях талибов в провинциях Газни и Гильменд), но не могут справиться с относительно немногочисленными боевиками-иностранцами у границ со странами Центральной Азии.
Генсек НАТО Йенс Столтенберг, посетивший недавно Афганистан, увидел растущий потенциал афганской армии. «В течение прошлого года афганские солдаты и полицейские проводили операции безопасности по всей стране», - отметил он. Так почему в этом году афганская армия стала так упорно уклоняться от борьбы с вооруженной оппозицией на севере Афганистана? Вразумительного ответа на этот вопрос ни Кабул, ни Вашингтон не дают.
