Наплыв беженцев с Ближнего Востока и хроническая финансовая неустойчивость ряда стран-членов ЕС – это всего лишь видимая часть айсберга, который угрожающе надвигается на Европу. На самом деле основы здания Европейского союза подтачивают сразу несколько взаимосвязанных кризисов.
Кризис общей внешней политики
Энтузиазм, вызванный созданием единого европейского пространства, заметно иссяк после того, как стали очевидны основные бенефициары «объединённой Европы» - Германия и Франция. Система принятия решений в Евросоюзе (члены Европейской комиссии не избираются прямым голосованием) такова, что малые государства имеют немного шансов противостоять давлению евробюрократии. Это усиливает недоверие к наднациональным институтам, даже не имеющим властных функций.
Интересы отдельных стран внутри ЕС нередко сталкиваются и противоречат друг другу. Так, Германия упорно блокирует, например, образование Средиземноморского союза, к созданию которого давно стремится Франция. В последние месяцы завязался новый узел противоречий, вызванный разными подходами европейских государств к проблеме защиты своих границ от потока нелегальных мигрантов. Общая внешняя политика ЕС во многих отношениях остаётся чем-то постоянно декларируемым, но в то же время химерическим.
Кризис «трансатлантической» экономики
Угрозой особого рода для ЕС является проект Трансатлантического партнерства по торговле и инвестициям (TTIP), усиленно лоббируемый Вашингтоном. В докладе «Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнёрство: Европейская дезинтеграция, безработица и нестабильность», опубликованном в октябре 2014 года Институтом глобального развития и окружающей среды проанализированы основные последствия заключения соглашения о TTIP:
- соглашение в течение первых 10 лет приведет к потерям европейского нетто-экспорта. Больше всего пострадает Северная Европа (2,07% ВВП), Франция (1,9%), Германия (1,14%), а также Великобритания (0,95%);
- соглашение вызовет снижение роста ВВП. С учетом потерь европейского нетто-экспорта Северная Европа столкнется с самым крупным сокращением ВВП (0,5%), Франция – (0,48%), Германия – (0,29%);
- соглашение вызовет падение трудовых доходов. Сильнее всех пострадают Франция, которая потеряет в годовом исчислении 5 500 евро на одного трудоспособного, Северная Европа – 4 800 евро, Великобритания – 4 200 евро, Германия – 3 400 евро;
- соглашение приведет к потере рабочих мест. ЕС ориентировочно лишится 600 тыс. рабочих мест. Наибольшие потери придутся на Северную Европу – 223 тыс., Германию – 134 тыс., Францию – 130 тыс., а также Южную Европу – 90 тыс.;
- соглашение приведет к потерям государственных доходов. Больше всего это коснется Франции, где суммарные потери составят 0,64% от ВВП. Дефицит госбюджетов всех европейских стран увеличится с возможным превышением показателя (3%), зафиксированного маастрихтскими соглашениями;
- соглашение вызовет повышенную финансовую нестабильность и накапливание дисбалансов, повлечет за собой сокращение экспортной выручки, доли заработной платы в доходах населения, а также государственных доходов.
Кризис европейской культуры
Общим проявлением кризиса европейской культуры стали отказ наднациональных структур признать христианство основой цивилизации Европы и провал глобалистской авантюры с построением на европейской земле «мультикультурного» общества. Арабы, турки, другие группы мигрантов с Востока не только не интегрируются в европейское общество, но и, создавая внутри него чужеродные анклавы, грозят в корне подорвать устои жизни европейцев. Стенами из колючей проволоки на границах отдельных государств от этой угрозы не отгородиться. Пока это ещё не очень ощущается, но вопросом оказался культурно-исторический и антропологический тип европейского человека.
Кризис семьи и брака
Насаждение «трансгуманистических» утопий, легализация противоестественного сожительства однополых человеческих особей под видом «брака» превращаются в механизм разрушения европейских народов как уникальных исторических личностей. Европу наших дней всё чаще воспринимают как рассадник содомии и извращений.
Кризис военно-политического механизма ЕС
Помимо дебатов о роли НАТО, о возможности для государств-членов ЕС повысить свои военные расходы до уровня 2% ВВП и создания Европейских сил реагирования, внутри ЕС обозначились расхождения во мнениях в отношении самой стратегии действий.
Военно-политическая группа Европейского союза 11 февраля 2015 г. направила в Совет Европы рекомендательное письмо, где было указано, что все члены-государства ЕС политически поддерживают проведение операций или осуществление военно-гражданских миссий Евросоюза, но лишь некоторые страны имеют возможность принимать в этих операциях и миссиях непосредственное участие.
Отметим, что различные гражданско-военные миссии ЕС присутствуют сейчас в государствах, в большинстве своем находящихся далеко от границ Европейского союза: Афганистан, Джибути, Сомали, Сейшельские острова, Танзания, Демократическая Республика Конго, Мали, Нигер, Центральноафриканская республика, Палестина, Косово, Босния, Грузия и Украина.
27 марта 2015 г. было принято решение 2015/528, которое утверждало 49 пунктов и два приложения по финансированию, компенсации и отчетности в ходе подготовки и осуществления таких миссий. Этот громоздкий бюрократический документ (кодовое название - Athena) подвергся критике со стороны европейской общественности за его несоответствие с действительностью. По мнению критиков, дисбаланс между желаниями и возможностями ЕС указывает на кризис военно-политического механизма Евросоюза (1).
Кризис добрососедских отношений
Политика соседства ЕС имеет длительную историю. Официально она направлена на создание дружественных буферных зон в Восточной Европе, Северной Африке, Ближнем Востоке и Южном Кавказе. В действительности часть проектов превратилась в инструмент политической экспансии (проекты «Восточного партнерства» и «Южного партнерства»).
Обычно ЕС заключает соглашения об ассоциации в обмен на обязательство проведения реформ. В обмен на это ассоциированное государство может получить беспошлинный доступ к некоторым рынкам ЕС, финансовую или техническую помощь. Однако официальные данные, предоставленные в отчете European Neighbourhood Policy Countries. Essential macro-economic indicators 2013, изданном Европейской комиссией, свидетельствуют о том, что в выигрыше от таких соглашений всегда оказывался ЕС, а не его партнёры на Востоке.
Анализ действий ЕС в отношении государств, охваченных рамками обоих «партнёрств» («Восточного» и «Южного») показывает, что на самом деле данные проекты являются завуалированной формой неоколониализма. А в некоторых странах (Молдова, Украина) европейские дотации по программам «Восточного партнерства» просто растворились в океане коррупции.
Миграционный кризис как кризис сплочённости ЕС
Начало острой фазе этого кризиса положили весна-лето 2014 года. Удовлетворительного, эффективного решения проблем, созданных наплывом беженцев с Востока, Еврокомиссия не нашла. И не найдёт, учитывая, что в основе данного кризиса лежит широкомасштабная дестабилизации региона Ближнего Востока и Северной Африки, предпринятая Соединёнными Штатами и их союзниками по НАТО. В таких условиях «союзная» дисциплина внутри «объединённой Европы» слабеет, и некоторые страны, недовольные спущенными им квотами на приём беженцев, начинают действовать самостоятельно, без оглядки на Брюссель, исходя из собственного понимания национально-государственных интересов.
Кризис энергетической стратегии
Концепция Третьего энергопакета, ставящая ограничения на пути экспорта российского газа в Европу, всё больше входит в противоречие с интересам отдельных государств-членов ЕС, прежде всего тех, которые испытывают дефицит собственных энергоресурсов.
В докладе Германского института по международным делам и безопасности, посвященном энергетической политике, указывается, что «дискуссии об Энергетическом союзе [European Energy Union – ещё одна наднациональная структура, создаваемая Брюсселем. – Л.С.] могут быть интерпретированы прежде всего как симптом кризиса интеграции ЕС» (2). Это действительно так, ибо смысл создания Европейского энергетического союза - навязать поставщикам энергоресурсов жёсткие условия сотрудничества и полностью лишить национальные правительства стран-членов ЕС возможности вести независимую политику в области энергетики. То, что попытки такого рода будут лишь подрывать единогласие в рядах ЕС, несомненно.
Как показало подписание 4 сентября 2015 года «Газпромом» и пятью европейскими энергетическими компаниями (немецкие E.ON и BASF/Wintershall, англо-голландская Shell, австрийская OMV, французская ENGIE) акционерного соглашения по строительству газопровода «Северный поток-2» по дну Балтийского моря для подачи газа в Германию и далее, в отношениях между наднациональными структурами управления Евросоюзом и крупным европейским бизнесом уже образовалась заметная трещина.
