На днях Пентагон внёс, а президент Обама одобрил предложение увеличить расходы на новейшее оружие и усиление позиций американских военных в Европе. Стратегическое значение этого шага вполне характеризуется статьёй Мисси Райан, опубликованной 2 февраля в The Washington Post: «Пентагон раскрыл бюджетные приоритеты на 2017 год: сохранение военного преимущества над Россией и Китаем».
Как видится американским военным содержание понятия «военное преимущество над Россией и Китаем»?
Фундаментальные константы соотношения сил в мире были зафиксированы еще в 1970-е годы, и они выглядели так: существует примерный ядерный паритет СССР и США, достигнут уровень гарантированного взаимного уничтожения. Договор по ПРО 1972 года ограничил гонку вооружений, уменьшил риск третьей мировой войны и ввел важнейший принцип, безотказно проработавший 30 лет советско-американского противостояния: согласие сторон ограничить противоракетную оборону, исходящее из признания того, что открытость для ответного удара – самое надежное средство сдерживания.
И с тех пор практически всю историю США можно рассматривать как череду бесконечных усилий по обходу этих констант. «Звёздные войны» обернулись неудачей: чисто технологически США не смогли уйти в отрыв от СССР настолько, чтобы обойти страшное для них гарантированное взаимное уничтожение. Полный провал потерпела идея сооружения орбитальных платформ, вооруженных лазерами и кинетическими перехватчиками… Более удачным для американцев стало уничтожение во времена Горбачёва и Шеварднадзе советских ракет средней и меньшей дальности без пропорционального снижения потенциала США.
Последующие шаги – попытки обхода Договора по ПРО - завершились односторонним выходом США из Договора под предлогом угроз уже не от России, а от «стран-изгоев». Окончательно Договор по ПРО прекратил действие 12 июня 2002 г. Несколько ранее, в 2001 году, Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию в поддержку Договора по ПРО, за которую проголосовали более 80 государств. Против были только США и Израиль.
Уже тогда определился стиль дипломатических и пропагандистских действий США на этом поприще: демонизация «стран-изгоев», многократное преувеличение угроз, от них исходящих. Вдумайтесь в эту перемену: если раньше многие десятилетия переговорщики СССР и США точно считали уровни потенциалов и получали цифры, взаимно признаваемые обеими сторонами, то в XXI веке США стали монопольно замерять уровень военных потенциалов Северной Кореи, Ирана, Ирака. И так же монопольно отмеривали уровень своего противостояния этим «угрозам». Для Ирака в 2003 году такой образ действий США обернулся интервенцией.
Интересна ситуация 2015 года. С приближением подписания соглашения по ядерной программе Ирана, то есть с исчезновением даже повода для продолжения работ по новым позиционным районам ПРО, американская дипломатия проделала два новых кульбита. Первое: было объявлено, что США продолжают работы по ПРО с целью предотвратить безработицу («занять соответствующий сектор промышленности»). Второе: была предпринята попытка обойти принцип гарантированного взаимного уничтожения и пренебречь правом на равную безопасность, выдвинув концепцию «быстрого глобального удара» — удара неядерным оружием по любой точке планеты.
В чем принципиальная новизна этого плана?
1. Ранее американские наборы крылатых ракет, управляемых бомб с неядерными зарядами не могли нанести существенного урона ядерным силам СССР/России. А в войнах после 1991 года (Югославия, Ирак) уже были «обкатаны» удары с огромных расстояний.
2. Ключевым словом в словосочетании «быстрый глобальный удар» является «быстрый». Это атака в течение одного часа.
Российский вице-премьер Дмитрий Рогозин комментирует: «В США разрабатывается концепция «молниеносного глобального удара», которая позволяет добиться преимущества над ядерным государством, благодаря лучшим техническим характеристикам вооружения, в том числе большей его скорости. В частности, речь идет о летательных аппаратах (в том числе беспилотных) и ракетах, способных двигаться в 6-20 раз быстрее скорости звука».
К средствам «быстрого глобального удара» относятся межконтинентальные баллистические ракеты морского базирования типа Trident II D5, имеющие высокоточные неядерные боевые блоки, а также испытываемые американцами гиперзвуковые крылатые ракеты и другие гиперзвуковые аппараты (Falcon HTV-2 и AHW). Конструкторы полагают, что подобные устройства могут вообще не комплектоваться боеголовкой, поскольку их скорость и энергия будут достаточны для уничтожения цели прямым попаданием. Гиперзвуковая крылатая ракета большой дальности способна достичь цели в 5–6 раз быстрее, чем дозвуковая ракета «Томогавк».
Ещё одно средство «быстрого глобального удара» - кинетическое оружие. Это тяжелые тугоплавкие стержни из вольфрама, которые будут сбрасываться на цель с огромной высоты. В ходе испытаний американцы пришли к выводу, что стержень длиной 6 метров и толщиной 30 см выйдет на цель со скоростью 3500 м/сек., а в точке удара произойдет высвобождение энергии, эквивалентной взрыву 12 тонн тротила!
Это означает, что в случае вооружённого конфликта со страной, имеющей ядерные силы сдерживания, первоочередным становится фактор времени. Всё будут решать скорость, внезапность. Ведь решиться нажать «ядерную кнопку» гораздо сложнее, чем ударить неядерными силами. Информационным обеспечением таких действий может послужить тезис «агрессором следует признать того, кто первым пустит в ход ядерное оружие!».
Возьмём аналогию из шахмат. Допустим, у вас есть средства произвести «размен ядерных фигур». Есть на это и время: зафиксировал пуск ядерных ракет противника - пускай свои. А теперь представьте, что вам грозит размен ваших ядерных фигур на неядерные пешки противника, при этом его ядерные фигуры сохраняются в целости. А пропаганда уже включила рёв сирен: «Кто первым тронет фигуру на шахматной доске – тот и агрессор!»
И ещё одна аналогия из шахмат. Как известно, чемпионы выходят на серьёзные матчи не в одиночку, с ними целые команды: тренеры, секунданты… А если в команде вдруг обнаруживает себя группа (колонна №5), ретранслирующая «план игры» того, кто играет на противоположной стороне доски? «Нельзя! Мы станем агрессорами!»
И в этой ситуации – всего час на раздумья! Вполне, кстати, шахматный интервал времени.
Именно час, шестьдесят минут оставляет для принятия решения «быстрый глобальный удар». Сие означает, что понятие порога ядерной войны размывается, что требуется изменение механизмов принятия решений…
Возможно, именно это имел в виду заместитель министра иностранных России Сергей Рябков, когда сказал: «Развитие разрабатываемой в США системы «глобального молниеносного удара» может привести к конфликту с апокалипсическими последствиями».
