Парламентская ассамблея Совета Европы на минувшей неделе приняла резолюцию, в которой возложила равную ответственность за начало Второй мировой войны на нацистскую Германию и Советский Союз.
Если оценивать такие попытки без дипломатии, то налицо перекладывание ответственности с больной головы на здоровую, беззастенчивое уравнивание агрессора и страны, больше других сделавшей для своевременного подавления агрессии еще в зародыше. Не случайно в Москве сочли этот документ «новым политическим демаршем против России» в преддверии 70-летия начала Второй мировой войны. Считать Советский Союз провокатором глобального конфликта – значит, не считаться с неопровержимыми фактами истории.
…Вскоре после мая 1945 г. мир с затаенным дыханием слушал показания нацистских преступников на Нюрнбергском процессе. Людям открывалась страшная картина череды преступлений гитлеровского режима – тюрьмы, концлагеря, уничтожение миллионов военнопленных и гражданских лиц, экономическое и культурное ограбление оккупированных стран. На судебном процессе были представлены неопровержимые документы и свидетельства того, как А. Гитлер и его приспешники готовили мировую войну.
Главари преступного государства откровенно высказывались и о своих планах в отношении СССР. В изданной в 1925 г. книге «Майн кампф» Гитлер заявлял: «Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке», «мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены… наша задача, наша миссия должна заключаться в том... чтобы открыть себе возможность прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч...»1Земля, пространство, богатейшие ресурсы России – вот что притягивало будущего фюрера Германии. Ему нужно было «жизненное пространство» для германской «арийской» нации, нужен был плацдарм для завоевания затем мирового господства. И это не были лишь хвастливые декларации. Нашу страну они собирались не просто покорить, но и стереть с лица земли. Большую часть населения уничтожить, а остальных обречь на медленное вымирание. Советских людей считали «недочеловеками». Согласно немецкому плану «Ост», только в ближайшие после ожидаемой победы годы предусматривалось выселить или уничтожить более 50 млн. граждан СССР, «разгромить русских как народ, разобщить их»2. Прошли десятилетия, и сегодня иные политики и прислуживающие им историки на Западе, в Польше, прибалтийских странах пытаются сделать Советский Союз ни больше ни меньше как соучастником гитлеровских преступлений, причастным к развязыванию Второй мировой войны. Стало модно говорить об имперских амбициях СССР в 1930-е годы, о его агрессивных планах коммунистической экспансии в Европе. Говорится о равной ответственности Берлина и Москвы за эскалацию предвоенного кризиса. Западные страны, в свою очередь, представляются в виде благородных рыцарей в белых одеждах, стремившихся предотвратить пожар войны, но обманутых как Гитлером, так и Сталиным. Факты говорят об иной роли западных демократий: их респектабельные лидеры, воспитанные на традициях гуманизма и справедливости, с невероятной настойчивостью и последовательностью пытались натравить Германию на СССР. Только с 1933 по 1938 год она в 10 раз увеличила военное производство, в марте 1935 года ввела всеобщую воинскую повинность. Лондон и Париж это не смущало. Там принимали необходимые меры, чтобы задобрить фюрера и тем самым отвратить его от похода на запад, показав, что от него ожидают удара именно на восток. Верх взяла политика умиротворения. Позднее У.Черчилль вспоминал: «Летом 1935 года Германия в нарушение договоров восстановила обязательную воинскую повинность. Великобритания простила это, а заключив с ней сепаратное соглашение, позволила ей восстановить флот… Битва за мир, которую в 1935 году можно было выиграть, была теперь почти наверняка проиграна»3. Чтобы добиться своих целей, западные демократии мобилизовали и государства-лимитрофы. Еще в 20-е годы из отошедших или отторгнутых от России после 1917 г. стран и территорий (Финляндия, Польша, ставшие польскими западноукраинские и западнобелорусские земли, Прибалтика, Бессарабия) был создан «санитарный кордон», отделивший «цивилизованный» Запад от коммунистического СССР. Лондон и Париж умело манипулировали их недружественной для нашей страны политикой. Естественно, СССР оказывал сопротивление такому курсу, защищал свои национальные интересы, действуя в русле тех правил игры, которые установили на международной арене западные демократии. Ему приходилось внимательно следить и за другим лагерем. В ноябре 1936 г. стал фактом «Антикоминтерновский пакт» между Германией и Японией, к которому в ноябре 1937 года присоединилась Италия. Под флером антикоммунистических лозунгов эти страны скрывали свои далеко идущие геополитические цели. В марте 1938 года Германия захватила Австрию. Но действенной реакции западных демократий не последовало. Англия и Франция предпочли проглотить эту пилюлю, надеясь, что Гитлер вскоре насытится и оставит старую добрую Европу в покое. Но не тут-то было. Его следующей жертвой стала Чехословакия. К этому времени Советский Союз находился в положении осажденной крепости. Вероятность агрессии как с запада, так и с востока нарастала. Сложность ситуации заключалась еще и в том, что в Москве полагали – задумай Гитлер оккупировать, например, Прибалтику, Лондон и Париж снова промолчат. Запад не высказывал никаких намерений выступить против создания теперь уже реального немецкого плацдарма для нападения на СССР. Последующие события подтвердили это опасение Москвы. Возвратимся к распространенному тезису о стремлении СССР принести в Европу на своих штыках «пожар мировой революции». Советский Союз действительно развивал промышленность, модернизировал армию. Но если он, как считали на Западе, вынашивал агрессивные намерения в отношении соседних стран, зачем в таком случае ему было выступать в роли инициатора создания системы коллективной безопасности в Европе? Идейные установки на мировую революцию еще в 1920-х годах ушли на задний план, уступая место суровой необходимости укрепления обороны и поиска союзников из числа великих держав и других стран для борьбы с угрозой фашистского нашествия. В 1934 году СССР вступил в Лигу Наций – международную организацию, прообраз современной ООН – и настойчиво искал сближения с западными демократиями, союзниками России в Первой мировой войне. В 1935 г. удалось заключить, хотя и неполноценные, но важные договоры о взаимопомощи с Францией и Чехословакией. Казалось, на пути германской агрессии создается надежный щит коллективной безопасности. Но верх взяла политика умиротворения агрессоров, которую особенно активно проводила Великобритания. Динамитом, взорвавшим международную ситуацию, стали мюнхенские события сентября 1938 года. В обмен на любезность западных демократий, отдавших Чехословакию на заклание, Германия подписала с Англией и Францией декларации, явившиеся, по сути, пактами о ненападении. Британский премьер Н. Чемберлен, спустившись в Лондоне с трапа самолета, говорил, что привез с собой из Мюнхена мир. Но это было самообманом. Мюнхен лишь распалил аппетиты Гитлера. Чемберлен, сам того не осознавая, привез с собой дыхание войны. Важно подчеркнуть, что, во-первых, требования к Чехословакии совместно продиктовали Германия и Англия – явный агрессор, с одной стороны, и страна, претендовавшая на роль гаранта европейского мира - с другой. Чемберлен и Гитлер дважды совещались по этому вопросу в сентябре 1938 г. Франция (которая по договору была обязана защищать Чехословакию) и Италия последовали за своими партнерами. Во-вторых, фактическими соучастниками мюнхенского сговора и раздела Чехословакии явились Польша и Венгрия. Польша оккупировала Тешинскую область, Венгрия – Закарпатскую Украину. Об этом в Варшаве вспоминать не любят, но факты – упрямая вещь: прежде чем пасть жертвой германской агрессии, Польша сама охотно встала в ряд могильщиков независимой страны. Пользуясь алчностью соседних с Чехословакией государств, Германия использовала их ради достижения своих целей. Известно высказывание германского военного атташе в СССР генерала Э. Кёстринга в беседе с литовским военным атташе: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время... Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то во всяком случае германские войска, вступив в "коридор"4 и в Силезию, оттуда никогда не уйдут»5. СССР вновь оказался в изоляции. Тогдашний посол США в Испании К. Бауэрс так писал о происшедших событиях: «Мюнхенский мир за одну ночь свел Францию до положения второсортной державы, лишив ее тщательно культивировавшихся друзей и всеобщего уважения, а Англии нанес такой сокрушительный удар, какой она не получала в течение последних 200 лет. Полтора века назад за такой мир Чемберлена засадили бы в Тауэр, а Даладье казнили бы на гильотине»6. То, что для Англии и Франции представлялось умиротворением Германии, для Москвы означало быстрое нарастание военной угрозы. Этот факт признавали, правда, непублично и на Западе. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне, например, писал в декабре 1938 г., что «германская политика отныне ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на восток»7. Бывшие союзники России по Первой мировой войне открыто проигнорировали в Мюнхене интересы СССР. Доверие к ним в Москве было подорвано. Правительства Англии и Франции открыто заявляли в то время, что они не желают иметь с СССР ничего общего. Британский и французский послы были отозваны из Москвы. Что же теперь о лидерах западных демократий могли думать в Москве? Как должны были оценивать сложившуюся ситуацию? Мысль о необходимости не допустить оккупацию немецкими войсками стран и территорий, прилегающих к существующим советским границам, не дать вермахту создать выгодный плацдарм для удара по жизненно важным центрам СССР на тот момент стала господствующей у политического руководства в Кремле. В ноябре 1938 г. заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потемкин в беседе с послом Франции в Москве заметил: «Мой бедный друг, что вы наделали? Что касается нас, то я не вижу другого выхода кроме четвертого раздела Польши»8. Расчеты западных стран на то, чтобы гарантировать себе безопасность путем «заклания» Чехословакии, не оправдались. 21 марта 1939 года Германия предложила Польше, партнеру по мюнхенской сделке, в обмен на все тот же посул о гарантиях ее границ, возвратить город и порт Данциг, до Версаля бывший германской территорией. 31 марта Англия, а затем Франция объявили о своих собственных гарантиях Польше. 11 апреля Гитлер, используя отказ Варшавы выполнить германские требования, утвердил план «Вайс» – план войны с Польшей и установил срок готовности к войне – 1 сентября 1939 года. Михаил Юрьевич МЯГКОВ – доктор исторических наук, заведующий Центром истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН 1 Цит. по: Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 8-9. 2 Цит. по: Тоталитаризм в Европе ХХ века. М., 1996. С. 290-291. 3 Там же. С. 90. 4 «Польский коридор» («Данцигский коридор») - наименование полосы территории, возвращённой Польше после Первой мировой войны и дававшей ей выход к Балтийскому морю. Он отделял Восточную Пруссию и «Вольный город Данциг» (Гданьск) от остальной части послевоенной Германии. 5 Цит. по: Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М., 1979. С. 216. 6 US. Library of Congress. Manuscript Division. Dodd’s Papers. Box 56. 7 Цит. по: Сиполс В.Я. Указ. соч. С. 211. 8 Цит. по: Throne C. The Approach of War, 1938-1939. N.Y., 1967. P.136.
___________________________