Резолюция ПАСЕ: с больной головы...

Парламентская ассамблея Совета Европы на минувшей неделе приняла резолюцию, в которой возложила равную ответственность за начало Второй мировой войны на нацистскую Германию и Советский Союз.

Если оценивать такие попытки без дипломатии, то налицо перекладывание ответственности с больной головы на здоровую, беззастенчивое уравнивание агрессора и страны, больше других сделавшей для своевременного подавления агрессии еще в зародыше. Не случайно в Москве сочли этот документ «новым политическим демаршем против России» в преддверии 70-летия начала Второй мировой войны. Считать Советский Союз провокатором глобального конфликта – значит, не считаться с неопровержимыми фактами истории.

…Вскоре после мая 1945 г. мир с затаенным дыханием слушал показания нацистских преступников на Нюрнбергском процессе. Людям открывалась страшная картина череды преступлений гитлеровского режима – тюрьмы, концлагеря, уничтожение миллионов военнопленных и гражданских лиц, экономическое и культурное ограбление оккупированных стран. На судебном процессе были представлены неопровержимые документы и свидетельства того, как А. Гитлер и его приспешники готовили мировую войну.

Главари преступного государства откровенно высказывались и о своих планах в отношении СССР. В изданной в 1925 г. книге «Майн кампф» Гитлер заявлял: «Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке», «мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены… наша задача, наша миссия должна заключаться в том... чтобы открыть себе возможность прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч...»^{1Земля, пространство, богатейшие ресурсы России – вот что притягивало будущего фюрера Германии. Ему нужно было «жизненное пространство» для германской «арийской» нации, нужен был плацдарм для завоевания затем мирового господства. И это не были лишь хвастливые декларации. Нашу страну они собирались не просто покорить, но и стереть с лица земли. Большую часть населения уничтожить, а остальных обречь на медленное вымирание. Советских людей считали «недочеловеками». Согласно немецкому плану «Ост», только в ближайшие после ожидаемой победы годы предусматривалось выселить или уничтожить более 50 млн. граждан СССР, «разгромить русских как народ, разобщить их»2.}

Прошли десятилетия, и сегодня иные политики и прислуживающие им историки на Западе, в Польше, прибалтийских странах пытаются сделать Советский Союз ни больше ни меньше как соучастником гитлеровских преступлений, причастным к развязыванию Второй мировой войны. Стало модно говорить об имперских амбициях СССР в 1930-е годы, о его агрессивных планах коммунистической экспансии в Европе. Говорится о равной ответственности Берлина и Москвы за эскалацию предвоенного кризиса. Западные страны, в свою очередь, представляются в виде благородных рыцарей в белых одеждах, стремившихся предотвратить пожар войны, но обманутых как Гитлером, так и Сталиным.

Факты говорят об иной роли западных демократий: их респектабельные лидеры, воспитанные на традициях гуманизма и справедливости, с невероятной настойчивостью и последовательностью пытались натравить Германию на СССР.

Только с 1933 по 1938 год она в 10 раз увеличила военное производство, в марте 1935 года ввела всеобщую воинскую повинность. Лондон и Париж это не смущало. Там принимали необходимые меры, чтобы задобрить фюрера и тем самым отвратить его от похода на запад, показав, что от него ожидают удара именно на восток. Верх взяла политика умиротворения.

Позднее У.Черчилль вспоминал: «Летом 1935 года Германия в нарушение договоров восстановила обязательную воинскую повинность. Великобритания простила это, а заключив с ней сепаратное соглашение, позволила ей восстановить флот… Битва за мир, которую в 1935 году можно было выиграть, была теперь почти наверняка проиграна»³.

Чтобы добиться своих целей, западные демократии мобилизовали и государства-лимитрофы. Еще в 20-е годы из отошедших или отторгнутых от России после 1917 г. стран и территорий (Финляндия, Польша, ставшие польскими западноукраинские и западнобелорусские земли, Прибалтика, Бессарабия) был создан «санитарный кордон», отделивший «цивилизованный» Запад от коммунистического СССР. Лондон и Париж умело манипулировали их недружественной для нашей страны политикой.

Естественно, СССР оказывал сопротивление такому курсу, защищал свои национальные интересы, действуя в русле тех правил игры, которые установили на международной арене западные демократии. Ему приходилось внимательно следить и за другим лагерем. В ноябре 1936 г. стал фактом «Антикоминтерновский пакт» между Германией и Японией, к которому в ноябре 1937 года присоединилась Италия. Под флером антикоммунистических лозунгов эти страны скрывали свои далеко идущие геополитические цели.

В марте 1938 года Германия захватила Австрию. Но действенной реакции западных демократий не последовало. Англия и Франция предпочли проглотить эту пилюлю, надеясь, что Гитлер вскоре насытится и оставит старую добрую Европу в покое. Но не тут-то было. Его следующей жертвой стала Чехословакия.

К этому времени Советский Союз находился в положении осажденной крепости. Вероятность агрессии как с запада, так и с востока нарастала. Сложность ситуации заключалась еще и в том, что в Москве полагали – задумай Гитлер оккупировать, например, Прибалтику, Лондон и Париж снова промолчат. Запад не высказывал никаких намерений выступить против создания теперь уже реального немецкого плацдарма для нападения на СССР. Последующие события подтвердили это опасение Москвы.

Возвратимся к распространенному тезису о стремлении СССР принести в Европу на своих штыках «пожар мировой революции». Советский Союз действительно развивал промышленность, модернизировал армию. Но если он, как считали на Западе, вынашивал агрессивные намерения в отношении соседних стран, зачем в таком случае ему было выступать в роли инициатора создания системы коллективной безопасности в Европе?

Идейные установки на мировую революцию еще в 1920-х годах ушли на задний план, уступая место суровой необходимости укрепления обороны и поиска союзников из числа великих держав и других стран для борьбы с угрозой фашистского нашествия. В 1934 году СССР вступил в Лигу Наций – международную организацию, прообраз современной ООН – и настойчиво искал сближения с западными демократиями, союзниками России в Первой мировой войне. В 1935 г. удалось заключить, хотя и неполноценные, но важные договоры о взаимопомощи с Францией и Чехословакией.

Казалось, на пути германской агрессии создается надежный щит коллективной безопасности. Но верх взяла политика умиротворения агрессоров, которую особенно активно проводила Великобритания.

Динамитом, взорвавшим международную ситуацию, стали мюнхенские события сентября 1938 года. В обмен на любезность западных демократий, отдавших Чехословакию на заклание, Германия подписала с Англией и Францией декларации, явившиеся, по сути, пактами о ненападении.

Британский премьер Н. Чемберлен, спустившись в Лондоне с трапа самолета, говорил, что привез с собой из Мюнхена мир. Но это было самообманом. Мюнхен лишь распалил аппетиты Гитлера. Чемберлен, сам того не осознавая, привез с собой дыхание войны.

Важно подчеркнуть, что, во-первых, требования к Чехословакии совместно продиктовали Германия и Англия – явный агрессор, с одной стороны, и страна, претендовавшая на роль гаранта европейского мира - с другой. Чемберлен и Гитлер дважды совещались по этому вопросу в сентябре 1938 г. Франция (которая по договору была обязана защищать Чехословакию) и Италия последовали за своими партнерами.

Во-вторых, фактическими соучастниками мюнхенского сговора и раздела Чехословакии явились Польша и Венгрия. Польша оккупировала Тешинскую область, Венгрия – Закарпатскую Украину. Об этом в Варшаве вспоминать не любят, но факты – упрямая вещь: прежде чем пасть жертвой германской агрессии, Польша сама охотно встала в ряд могильщиков независимой страны. Пользуясь алчностью соседних с Чехословакией государств, Германия использовала их ради достижения своих целей. Известно высказывание германского военного атташе в СССР генерала Э. Кёстринга в беседе с литовским военным атташе: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время... Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то во всяком случае германские войска, вступив в "коридор"⁴ и в Силезию, оттуда никогда не уйдут»⁵.

СССР вновь оказался в изоляции. Тогдашний посол США в Испании К. Бауэрс так писал о происшедших событиях: «Мюнхенский мир за одну ночь свел Францию до положения второсортной державы, лишив ее тщательно культивировавшихся друзей и всеобщего уважения, а Англии нанес такой сокрушительный удар, какой она не получала в течение последних 200 лет. Полтора века назад за такой мир Чемберлена засадили бы в Тауэр, а Даладье казнили бы на гильотине»⁶.

То, что для Англии и Франции представлялось умиротворением Германии, для Москвы означало быстрое нарастание военной угрозы. Этот факт признавали, правда, непублично и на Западе. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне, например, писал в декабре 1938 г., что «германская политика отныне ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на восток»⁷.

Бывшие союзники России по Первой мировой войне открыто проигнорировали в Мюнхене интересы СССР. Доверие к ним в Москве было подорвано. Правительства Англии и Франции открыто заявляли в то время, что они не желают иметь с СССР ничего общего. Британский и французский послы были отозваны из Москвы.

Что же теперь о лидерах западных демократий могли думать в Москве? Как должны были оценивать сложившуюся ситуацию? Мысль о необходимости не допустить оккупацию немецкими войсками стран и территорий, прилегающих к существующим советским границам, не дать вермахту создать выгодный плацдарм для удара по жизненно важным центрам СССР на тот момент стала господствующей у политического руководства в Кремле. В ноябре 1938 г. заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потемкин в беседе с послом Франции в Москве заметил: «Мой бедный друг, что вы наделали? Что касается нас, то я не вижу другого выхода кроме четвертого раздела Польши»⁸.

Расчеты западных стран на то, чтобы гарантировать себе безопасность путем «заклания» Чехословакии, не оправдались. 21 марта 1939 года Германия предложила Польше, партнеру по мюнхенской сделке, в обмен на все тот же посул о гарантиях ее границ, возвратить город и порт Данциг, до Версаля бывший германской территорией. 31 марта Англия, а затем Франция объявили о своих собственных гарантиях Польше. 11 апреля Гитлер, используя отказ Варшавы выполнить германские требования, утвердил план «Вайс» – план войны с Польшей и установил срок готовности к войне – 1 сентября 1939 года.

Михаил Юрьевич МЯГКОВ – доктор исторических наук, заведующий Центром истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН

¹ Цит. по: Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 8-9.

² Цит. по: Тоталитаризм в Европе ХХ века. М., 1996. С. 290-291.

³ Там же. С. 90.

⁴ «Польский коридор» («Данцигский коридор») - наименование полосы территории, возвращённой Польше после Первой мировой войны и дававшей ей выход к Балтийскому морю. Он отделял Восточную Пруссию и «Вольный город Данциг» (Гданьск) от остальной части послевоенной Германии.

⁵ Цит. по: Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М., 1979. С. 216.

⁶ US. Library of Congress. Manuscript Division. Dodd’s Papers. Box 56.

⁷ Цит. по: Сиполс В.Я. Указ. соч. С. 211.

⁸ Цит. по: Throne C. The Approach of War, 1938-1939. N.Y., 1967. P.136.