Этот вопрос стал в последние месяцы предметом широкого обсуждения. Причина – усиление нажима на Китай со стороны Конгресса и Администрации США. Вопрос обсуждался и на недавней китайско-американской встрече в верхах в Вашингтоне. Как и ожидалось, Пекин не изменил позиции, сохранив за собой право определения политики в отношении курса национальной валюты.
Для установления величины завышения или занижения курса различных валют по отношению к доллару США помимо официального валютного курса пользуются паритетом покупательной способности (ППС), т.е. суммой денег в национальной валюте, достаточной для приобретения на местном рынке товаров и услуг, эквивалентных по стоимости в долларах такому же набору благ на рынке США. Скажем, в 2005 г. (в середине этого года Китай начал постепенную ревальвацию юаня) среднегодовой официальный курс юаня к доллару составил 8.19 : 1, а курс по ППС был равен 3.45 : 1. Иначе говоря, на 3 юаня 45 фэней в Китае можно было купить товаров столько же, сколько на 1 доллар в США.
Разделив курс по ППС на официальный, мы получим разницу в ценах на двух рынках: в 2005 г. уровень цен в КНР составлял 42% от их уровня в США.
Ревальвация юаня была приостановлена в середине 2008 г., после чего официальный курс китайской валюты по отношению к доллару США колебался в пределах 6.82–6.83 юаней. В том же 2008 г., с учётом инфляции в обеих странах, разрыв в уровне цен сократился: цены в Китае достигли 55% от американского уровня.
Приведем для сравнения данные об отношении уровня внутренних цен к американскому аналогу по странам, конкурирующим с Китаем, за те же три года ревальвации юаня (2005–2008).
В Республике Корея это отношение изменилось за три года с 77 до 69%, на Тайване - с 60 до 55%, в Индии - с 33 до 36%, в Малайзии – с 46 до 58% .
Как видим, в 2005–2008 гг. происходило довольно значительное снижение ценовой конкурентоспособности Китая. О занижении курса юаня говорить тем более неправомерно, что три из четырех названных выше стран и территорий существенно превосходят КНР по уровню дохода.
Сказалась ли трехлетняя ревальвация юаня на китайско-американской торговле? Несомненно. В течение всего периода 2007–2009 гг. китайский экспорт в США рос куда медленнее, чем импорт из этой страны. Ревальвация была не единственной тому причиной, но сама тенденция показательна. В 2007 г. в сравнении с 2006 г. экспорт КНР в США вырос на 14.4%, а импорт – на 18%; в 2008 г. китайский экспорт вырос на 8.4%, импорт – на 17.4%. В 2009 г. падение китайского экспорта на американский рынок (на 12.5%) было опять-таки более глубоким, чем сокращение импорта из США (4.8%).
И наконец, в первом квартале 2010 г. рост китайского экспорта в США на 19.7% сопровождался увеличением ввоза американских товаров на 42.7% .
Не исключено, что уже состоявшееся повышение курса китайской валюты вполне достаточно для выравнивания торгового баланса КНР в целом, в том числе – сокращения актива в торговле с США. В марте 2010 г., добавим, КНР впервые за долгий срок столкнулась с отрицательным месячным сальдо баланса внешней торговли, превысившим 7 млрд. долл. Достаточно скромным оказался и общий актив торгового баланса КНР за первый квартал 2010 г. – менее 15 млрд. долл.
Поскольку Китай вновь вышел на траекторию очень динамичного экономического роста (около 12% в январе – марте 2010 г.), можно смело прогнозировать дальнейшее сокращение актива торгового баланса КНР и даже его дефицит – внутренний рынок расширяется быстрее внешних. Так что сейчас серьезных оснований для ревальвации юаня, если иметь в виду чисто внешнеторговые факторы, нет. На дальнейшее сближение уровня американских и китайских цен работает и начавшаяся в КНР инфляция – 2.4% в январе – марте 2010 г.
На этом фоне претензии США к КНР непонятны: ведь главным аргументом для Вашингтона служит торговый дефицит США. Он, однако, не очень-то связан с китайским экспортом и темпами его роста. Статистика показывает, что главным фактором дефицита внешней торговли Соединённых Штатов остается цена на нефть. Так, в 2008 г. гигантский годовой дефицит США в 840 млрд. долл. достиг месячного максимума в 77 млрд. долл. в июле, куда меньший дефицит внешней торговли в 2009 г. (517 млрд. долл.) был наименьшим в мае – 37 млрд. долл.
Есть и другие причины, по которым адресовать Китаю упреки в дефиците торговли США некорректно.
Во-первых, экспортный сектор китайского хозяйства насыщен предприятиями с иностранным капиталом, в том числе из стран Восточной Азии, которые традиционно имеют значительный актив в торговле с США. В известной мере этот актив всего лишь «переселился» в Китай. Актив КНР в торговле с США, а также ЕС - свидетельство более высокой конкурентоспособности Восточной Азии в целом.
Во-вторых, и в самом Китае достаточно сторонников ревальвации юаня, аргументирующих тем, что ревальвация может снизить издержки китайских предприятий, покупающих топливо и сырье, уменьшить инфляцию и т.д. Однако нажим Вашингтона лишь ослабляет позиции этой части экономистов.
В-третьих, экспортный сектор КНР уже понес значительные потери в связи с глобальным финансовым кризисом. В ряде отраслей последствия возможной ревальвации оцениваются как «катастрофические» для прибыли и занятости.
Есть и другие обстоятельства, делающие позицию США уязвимой, а китайскую – более понятной. Так, в КНР уже некоторое время ведется критика «чрезмерного» насыщения экономики предприятиями экспортного сектора с невысоким техническим уровнем, импортирующим технологии, компоненты и т.д. На перспективу ставится задача перехода от практики «сделано в Китае» к политике «сделано Китаем». А ревальвация как раз нанесет больший ущерб экспортному сектору, работающему полностью на компонентах внутреннего производства.
И наконец, обстоятельство, частично объясняющее высокий политический накал вопроса в США. В 1980–1990-е гг. США не обращали внимания на многочисленные девальвации валют развивающихся стран, в том числе Китая. Почти монопольное положение на мировом рынке капитала и кредита, казалось бы, безусловное технологическое превосходство, прочное финансовое положение позволяли Америке не тревожиться «по мелочам». Теперь всё изменилось кардинальным образом. Экономические успехи крупнейшей развивающейся страны, объясняемые ее продуманной и самостоятельной валютно-финансовой политикой, видятся угрозой интересам США. «Заниженный юань» становится навязчивой идеей американского истеблишмента, что, помимо прочего, заставляет усомниться в способности Америки позитивно влиять на организацию международных финансов.