Завершающаяся сессия Генеральной Ассамблеи ООН 2017 года запомнится рядом ярких эпизодов, среди которых выступление президента США Дональда Трампа останется одним из самых экзотичных. Для Трампа ООН – театр, а он в нём главный лицедей.
Театрализованная речь американского президента возбудила мировую общественность по целому ряду моментов, и одним из самых острых стало его обращение к СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий), подписанному с Ираном в 2015 году. По этому соглашению Иран отказывается от производства оружейного урана и соглашается на многоступенчатые меры контроля своей атомной промышленности со стороны МАГАТЭ. В ответ Запад снимает с Ирана экономические санкции. Американский президент на весь мир подверг соглашение безосновательной критике, назвал его унизительным для Америки и охарактеризовал Иран как «обанкротившееся государство-изгой с властью убийц».
В ответ иранский президент Хасан Роухани назвал риторику Трампа «неграмотной, абсурдной и отвратительной», а в комментариях, прокатившихся волной по мировым СМИ, отразилась обеспокоенность тем, что это с большим трудом достигнутое соглашение будет отменено и на смену ему придёт очередной рост напряжённости. Особое неприятие вызывает то обстоятельство, что Трамп путает кислое с пресным и, не имея оснований упрекнуть Иран в отходе от СВДП, выдвигает как повод для претензий его ракетные разработки, которые не имеют отношения к «ядерному досье».
После речи американского президента госсекретарь Рекс Тиллерсон созвал представителей стран-подписантов соглашения (Иран, РФ, Китай, Великобритания, Франция, Германия), а также шефа дипломатии ЕС Федерику Могерини и объявил, что решение о выходе США практически принято. В связи с тем, что администрация обязана докладывать конгрессу о соответствии иранских действий по СВДП каждые 90 дней, при следующем докладе 15 октября Д. Трамп якобы намерен сообщить, что больше не «сертифицирует» работы Тегерана в атомной области.
Это заявление окончательно расставило точки над i. В результате Трамп столкнулся с консолидированной реакцией мировой общественности, которая заключается в том, что соглашение трогать нельзя. Об этом высказались главы Германии, Франции, Великобритании, министры иностранных дел многих государств-членов ООН.
Единственным сторонником Трампа стал премьер Израиля Биньямин Нетаньяху. Ведь выступление Трампа на ГА ООН прозвучало с подачи Израиля, сионистского лобби в конгрессе и родственников американского президента. Эти силы проявляют большую обеспокоенность в связи с успехами сирийской армии и ВКС России. Пока боевые действия в Сирии шли с переменным успехом, Израиль занимал относительно пассивную позицию, лишь изредка устраивая налёты своих ВВС на базы «Хезболлы». Однако освобождение значительной части сирийской территории от террористов, по мнению Тель-Авива, создаёт новую неблагоприятную для него ситуацию. Возникают условия для установления «шиитского коридора» – территории свободного передвижения сил и оружия из Ирана через Ирак и Сирию на Голанские высоты и в Ливан к «Хезболле». Соответственно, активизируется движение за создание независимого государства на палестинских территориях – в секторе Газа и на западном берегу реки Иордан.
Израильские руководители считают это кошмаром, который нужно остановить любыми средствами, ведь за этим может возникнуть независимое палестинское государство. А к этому Тель-Авив не готов, он не собирается пересматривать свою политику в отношении палестинцев и не хочет, чтобы Иран давил на него в этом вопросе. Всё что угодно, только не это.
Перед Израилем встаёт необходимость осознания неотвратимости происходящих перемен. Однако сторонникам сионизма очень сложно понять, что сколоченная ими с большой кровью конструкция насквозь несправедлива и обязательно даст трещины. Право народа Палестины на самоопределение – не пустые слова, особенно если за это право борются не только сами палестинцы, но и их единоверцы в регионе.
Важнейшей проблемой на пути урегулирования конфликта являются деятельность палестинской организации ФАТХ и ливанской «Хезболлы», которые имеют в своих программах задачу уничтожения Израиля. В Тель-Авиве полагают, что именно это обстоятельство не позволяет достичь стабильного мира вокруг Израиля, хотя реальный путь к миру лежит на путях договорного урегулирования. Никто, кроме Израиля, не сможет нейтрализовать радикализм этих организаций путём демонстрации доброй воли.
Время для этого приближается, так как укрепление в регионе позиций Сирии, Ирана и России после победы над ИГ создаст новую ситуацию для Израиля. Он уже не сможет безнаказанно игнорировать требования палестинцев в секторе Газа и атаковать «Хезболлу» в Южном Ливане.
Наверное, принять эту неизбежность и попытаться договориться с Тегераном и Дамаском означало бы для Израиля решиться на плохой, по его мнению, мир. Плохой мир всё же лучше хорошей войны, но вместо этого Израиль делает попытку заварить на Ближнем Востоке руками Трампа новую кашу. До тех пор пока мусульмане воюют между собой или с остальным миром, Тель-Авив чувствует себя уверенно.
Цель замысла состоит в том, чтобы сковать Тегеран новыми санкциями, обескровить его и вырвать у него стратегическое жало, которое он создаёт теперь вместо атомной бомбы.
Израиль всегда имел региональное стратегическое превосходство над другими державами за счёт своего ядерного оружия, но теперь ситуация изменилась. Ядерные удары по противнику остаются за гранью мыслимого. На практике в ход пускаются конвенциональные средства. У Израиля к таким средствам относятся мощные ВВС, которые он неоднократно использовал в рейдах против соседей.
Иран подобными ВВС не располагает, зато активно разрабатывает программу строительства баллистических ракет средней дальности, способных нанести удары по территории Израиля. Таким образом, он планирует установить стратегический паритет со своим региональным противником. Ракеты носят обычные боеголовки, но в связи с малыми размерами Израиля эффект от их применения может рассматриваться как стратегический. Теперь на угрозы Израиля совершить рейд ВВС для удара, например, по ядерному реактору или даже начать воздушную войну Тегеран может ответить угрозой уничтожить ракетным ударом, например, ядерный центр в Димоне.
Президент Ирана Х. Роухани заявил, что в случае срыва СВДП Иран вернётся к своей военной ядерной программе. «Ястребам» в США этого только и надо. Например, жёсткой риторики в отношении Ирана придерживается глава Пентагона генерал Джеймс Мэттис. Генерал открыто выражает своё неприятие «ядерного» соглашения с Ираном, считая, что эта страна будет использовать облегчение санкционного режима для дальнейших ядерных разработок. «Международное сообщество слишком терпимо к плохому поведению Ирана. Администрация Трампа больше не потерпит провокации Ирана, которые угрожают нашим интересам», – говорит Майкл Флинн, бывший советник президента США по национальной безопасности. Свое заявление генерал сделал сразу после того, как в Иране было проведено испытание баллистических ракет.
Иран никогда не был зачинщиком войны, но на арене противостояния угрозам и в реагировании на агрессию он располагает военным потенциалом, позволяющим защитить себя перед врагом. Тегеран пересмотрел своё понимание защиты национальной безопасности после того, как США стали руководствоваться доктриной о «Превентивной самообороне» и вторглись сначала в Афганистан в 2001 г., затем в Ирак в 2003 г. Основным смыслом этой доктрины является «исчерпание мирных средств» для разрешения конфликта.
Можно предполагать, что программа расширенных закупок Израилем у США истребителей – бомбардировщиков (50 суперсовременных малозаметных F-35) преследует цель сформировать воздушный флот, способный разрушить не только производственные структуры иранского ВПК, но и нанести этой стране такой хозяйственный ущерб, который отбросит страну на десятилетия назад.
Однако наличие у Ирана российской системы С-300 меняет дело и, надо полагать, в случае желания Тегерана количественно нарастить этот потенциал, отказа ему не будет. Москва твёрдо придерживается той позиции, что С-300 являются оборонительными системами и не подпадают ни под какие экспортные запреты. Повторения того случая, когда баржи с С-300, следовавшие в Иран по Волге, по указу президента Д. Медведева (после его встречи с Б. Нетаньяху) развернулись в обратном направлении, уже не будет.
Кроме того, и ливанская «Хезболла» приобрела большой опыт боёв в Сирии. Она хорошо вооружена и может натворить бед как минимум в пограничных районах Израиля. Существуют и другие военные аспекты, которые откроются в случае дальнейшего обострения ситуации. Например, эксперты не исключают появление Корпуса стражей исламской революции на Голанских высотах. Президент Х. Роухани прозрачно намекнул на эти обстоятельства: «Иран будет иметь свободу рук, если США выйдут из соглашения. И если они полагают, что этот шаг может оказать давление на Тегеран, то они делают абсолютную ошибку и лишь позорят себя».
О том, что именно иранский президент имел в виду, можно лишь догадываться. В любом случае Израиль и США начинают рискованную игру, в которой им снова придётся иметь дело с очень упорным противником. По мере вытеснения ИГ с территории Сирии военно-политическая ситуация в регионе складывается так, что Тегеран выходит на новый уровень оперативной свободы. И он сумеет этой возможностью воспользоваться.
Лучше бы Израилю искать с Ираном плохой мир, чем хорошую войну.
