Рост взаимного непонимания и охлаждение отношений между Турцией и США начались давно. Причём в давлении на Анкару, особенно на главу Турецкого государства Реджепа Тайипа Эрдогана, Вашингтон использует обширный арсенал инструментов.
Такого, чтобы турецко-американские отношения были всегда безоблачными, не случалось и раньше, но после неудачной попытки государственного переворота в Турции в июле 2016 года и выявления связей путчистов с командованием НАТО и ЦРУ двусторонний диалог превратился во взаимные обвинения на регулярной основе.
Несмотря на визиты высокопоставленных турецких чиновников в США, предъявлявших необходимые доказательства и просивших о выдаче Фетуллаха Гюлена, проживающего в Пенсильвании и создавшего в Турции противостоящее Эрдогану государство в государстве, американские власти на это не идут.
Поддержка со стороны Вашингтона деньгами и оружием курдов из партии «Демократический союз», которая в Турции считается террористической организацией, – ещё одна серьёзная претензия Анкары в адрес США.
Вашингтон отрицательно отнёсся и к тому, что турецкое руководство объявило о покупке у России ракетного комплекса С-400. Если повлиять на решение о строительстве газопровода «Турецкий поток» и атомной станции «Аккую» США не в состоянии, то здесь пошли в ход аргументы о «взаимном доверии» в отношении мер безопасности. А ведь у Турции есть ещё один козырь – размещённый на её территории американский радар AN-TPY-2, который накрывает часть Ирана и на возможность отключения которого Эрдоган уже однажды намекнул.
Когда 23 ноября президенты России, Ирана и Турции провели встречу в Сочи и обнародовали совместное заявление о дальнейшей политике мирного урегулирования в Сирии, Вашингтон тут же отреагировал: было заявлено, что американские военные останутся в Сирии, а военная помощь и дальше будет передаваться курдским боевым формированиям из партии «Демократический союз». Менее чем через неделю после Сочинской встречи появилось соглашение сирийских курдов с организацией «Исламское государство» (запрещена в России) о прекращении огня на месяц.
Между тем прокуратура Турции выдала ордер на арест бывшего сотрудника ЦРУ Грэма Фуллера, который подозревается в участии в организации переворота 2016 года и координации сети гюленистов на турецкой территории. Практически сразу после этого в США были обнародованы скандальные заявления турецко-иранского бизнесмена Резы Зарраба из зала суда Нью-Йорка о причастности Эрдогана к коррупционным схемам и отмыванию денег для Ирана в обход санкций США. Зарраба арестовали в Америке в конце 2016 г., и появление его откровений только сейчас не случайно. Зарраб утверждает, что он был связным с заместителем директора одного из государственных банков Турции Halkbank, через который якобы отмывались деньги, а также давал взятки бывшему министру экономики Турции Заферу Чаглайяну. При этом схема была довольно сложной – в ОЭА на чартерных самолетах привозили золото, которое конвертировалось в наличную валюту. Далее проводились платежи, связанные с фиктивной покупкой Ираном продовольственных товаров, которые не были в санкционном списке. А из Ирана в Турцию шли поставки нефти. Так, во всяком случае, утверждают американские СМИ. По данным турецких газет, Зарраб был связан с сетью Фетуллаха Гюлена. 1 декабря 2017 г. прокуратура Турции наложила арест на все его имущество, а также имущество ещё 23 человек, причастных к этому делу. Эрдоган фактически признал существование турецко-иранской схемы, заявив, что США не имеют права решать, что делать Турции в её отношениях с другими странами.
Примечателен ещё один нюанс. 4 декабря представители Народно-республиканской партии (НРП), которая находится в оппозиции правящей Партии справедливости и развития (ПСР), передали в прокуратуру Анкары документы, свидетельствующие о переводах 15 миллионов долларов США со счетов офшорной комании Bellway Ltd. людям из ближайшего окружения Эрдогана, среди которых его сын Бурак и брат Мустафа. Оригинальные документы были представлены журналистам на пресс-конференции 2 декабря. Этот случай напрямую не связан с делом Зарраба, но руководители НРП (они лишены депутатской неприкосновенности за государственную измену) используют обе истории для обвинения президента и правящей партии в коррупции. Если учесть, что Народная республиканская партия связана с курдами, а также подозревается в контактах с Гюленом и с ИГ, то в глазах правительства она предстаёт пятой колонной, дестабилизирующей ситуацию изнутри.
Американские СМИ усилили кампанию против Эрдогана, обвиняя его в авторитаризме и подавлении демократических свобод. Не редкостью в западных медиа стали суждения о том, что Эрдогану, возможно, предстоит пройти путём Муаммара Каддафи. А турецкое руководство продолжает аресты гюленистов, кадровые чистки в силовых структурах и ангажирование молодежи в ряды правящей ПСР.
В таких условиях парадоксом можно считать то, что, несмотря на всё давление США, Анкара ещё не рассталась с иллюзиями «партнёрских взаимоотношений» с Вашингтоном. Так, постоянный представитель Турции в НАТО Фатих Джейлан добивался от альянса «полной солидарности» с его страной ввиду постоянных угроз со стороны ИГ, Рабочей партии Курдистана, Революционной народно-освободительной партии и структуры Фетуллаха Гюллена, которая тоже числится террористической организацией. А ведь недавно на учениях НАТО, в которых принимали участие турецкие военнослужащие, на стендах с изображением условного противника были развешаны изображения Эрдогана и основателя современной Турции Мустафы Кемаля Ататюрка.
Новым и очень значимым пунктом ширящихся разногласий между Анкарой и Вашингтоном стало решение Трампа признать Иерусалим столицей Израиля и перенести туда посольство США. Эрдоган уже пообещал разорвать отношения с Израилем и настроить против Соединённых Штатов весь мусульманский мир. 13 декабря в Стамбуле по инициативе Эрдогана соберётся экстренный саммит Организации исламского сотрудничества, объединяющей 57 стран с населением около 1,5 млрд человек.
А накануне своего визита в Грецию, начавшегося 7 декабря, Эрдоган запустил ещё один пробный шар, способный внести смуту в Североатлантическое сообщество: он предложил пересмотреть Лозаннский договор 1923 года, согласно которому Греции были переданы почти все острова в Эгейском море у турецкого побережья. Для Афин это неприемлемая постановка вопроса. «Для нас этот договор, – сказал президент Греции П. Павлопулос, – не является предметом торга. Он не требует ни пересмотра, ни обновления».
Ощущая, что отношения с Соединёнными Штатами и Евросоюзом охлаждаются, турецкое руководство пытается сбалансировать западное направление другими векторами внешней политики – новыми проектами с соседями (Азербайджан, Иран), продолжением африканской политики и, конечно же, попыткой выхода на новый уровень в отношениях с Москвой и Пекином. Правда, делалось это до сих пор не очень решительно – чувствовалось стремление оставить двери открытыми для старых западных партнёров. Иллюзии, повторяем, ещё рассеялись не до конца.
Между тем турецкое общественное мнение относится положительно к установлению более тесных связей с Россией, к вступлению Турции в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), даже к гипотетическому присоединению к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС). Некоторые положительные плоды сотрудничества с Россией турки уже испытали на себе в самом прямом смысле (например, до подачи российского газа в Анкаре для отопления использовали уголь и дрова, что создавало постоянную пелену смога над турецкой столицей).
У Турции есть и особо ревнивое отношение к евразийской программе. Признавая, что Россия является естественным центром Евразии, турки считают, что их страна – мост между Европой и Азией, что их культура самобытна, а имперский опыт эпохи Османов даёт им несомненные преимущества.
Иногда кажется, ещё несколько неверных шагов Вашингтона или Брюсселя – и Турция окончательно отшатнётся от участия в евроатлантическом проекте. Однако вряд ли следует строить на этом расчёты. Непредсказуемость поведения турецкого руководства заявляла о себе уже не единожды.
