По решению Синода Белорусского Экзархата, принятому в 2012 г., в ближайшее воскресенье к 25 февраля во всех храмах Белоруссии должен совершаться благодарственный молебен «в память о даровании духовного единства белорусскому народу».
Речь идёт о восстановлении традиции церковного поминовения событий, связанных с упразднением унии в Белоруссии в 1839 г. Однако сейчас об этом решении как-то позабыли. Во всяком случае, на официальных сайтах белорусских епархий не промелькнуло об этом никакой информации. После юбилейных празднований по случаю 180-летия Полоцкого собора, которые прошли в 2019 г., не слышно также ничего об исполнении другого синодального решения: «Ради утверждения исторической правды о Полоцком соборе 1839 г. и его участниках правящим архиереям и отцам благочинным Белорусской Православной Церкви рекомендуется проводить в своих епархиях и благочиннических округах семинары и круглые столы с привлечением церковных и светских специалистов по церковной истории Беларуси».
Неужели историческая правда о воссоединении белорусских униатов с Православной Церковью больше не нуждается в пояснении?
Увы, оказывается, что нет. Особенно, если вспомнить, как было раньше. Например, в год 50-летнего юбилея воссоединения униатов Святейший Синод издал Указ от 6 марта 1889 г., в котором говорилось о совершении подобающих торжеству церковных служб, колокольном звоне, произнесении поучений народу, об издании документов и печатании исторических сведений о событиях 1839 г. В церковной прессе тех лет постоянно появлялись материалы по истории унии, вышли в свет сотни архивных документов, появились сотни публицистических и научных статей. После синодального решения 2012 г. в Белорусском Экзархате также иногда проводились поминальные службы (когда церковные иерархи вспоминали о принятом ими решении), проводились «юбилейные» лекции для духовенства, была начата серия издания исторических материалов по униатской истории. Однако во всём этом не достаёт последовательности и постоянства, всё делается какими-то рывками, держится на энтузиазме отдельных лиц. И это при том, что в Белорусском Экзархате действуют две духовных семинарии и академия, училища, созданы комиссии и отделы, есть издательства и церковные СМИ. По сравнению с XIX веком возможностей для представления исторической правды об унии и её конце в Белоруссии стало гораздо больше.
В чём же причина явной нерешительности белорусской иерархии в деле чествования митрополита Иосифа (Семашко)? Представляется, что она кроется в «русскости» этого деятеля. Ведь митрополит Иосиф считал, что с упразднением унии и возвращением униатов совершится не только восстановление разорванного церковного единства Русской Церкви, но и возвращение отделённых конфессионально частей русского народа (то есть белорусов и малорусов). А в современных условиях говорить о русскости белорусов стало как-то стало неловко…
Однако эта неловкость в чествовании митрополита Иосифа (Семашко) устраняется указанием на то, что проведённое им воссоединение униатов стало первым шагом к самоопределению белорусского народа. Ведь уния находилась тогда в униженном состоянии служанки польского латинства точно так же, как белорусский «хлоп» являлся рабом польского пана. Необходим был выход из этого состояния. Освобождение от духовной зависимости (унии с Римом) в 1839 г. и от крепостной зависимости от помещиков в 1861 г., поражения польских восстаний в Белоруссии и Литве создали условия для пробуждения самосознания белорусов, обретших себя в государственном и культурном единстве народов России.
Те, кому и сегодня неудобна фигура митрополита Иосифа (Семашко), акцентируют внимание на том, что за его чествованием скрываются исключительно «политические» мотивы, что его духовно-нравственный облик не заслуживает самой высокой церковной оценки – канонизации. Оставляя в стороне вопрос о прославлении митрополита Иосифа в лике святых Русской Православной Церкви на усмотрение церковных соборов, ответим, что его личность справедливо заслуживает чествования. Его преданность православной вере безукоризненна, приход к убеждению принять Православие был свободным, сознательным, чуждым корысти. Положение прелата Иосифа в униатской иерархии открывало ему путь к самому высокому статусу и спокойную жизнь без перехода в Православие. Повести же за собой униатов в Православие, означало выбрать трудный путь борьбы с латинством. В качестве православного митрополита Семашко не пользовался большими материальными преимуществами, чем его предшественник – униатский митрополит Иосафат Булгак. Известно также, что митрополит Иосиф после упразднения унии уклонился от карьеры столичного православного иерарха, предпочитая служение в многотрудной Литовской епархии, включавшей западные области современной Белоруссии.
Епископ, согласно церковному учению, должен не только быть примером в исполнении христианских заповедей, но и уметь учить этому других. В данном отношении митрополит Иосиф (Семашко) стал образцом для подведомственного духовенства. Вот, что писали священники Гродненской губернии по случаю его кончины в 1868 г.: «Имя митрополита Иосифа составит хвалу и гордость русско-литовского духовенства. Он первым поднял бедное загнанное литовское духовенство и дал ему образование, соответствующее его назначению, его старанием и ходатайством у Трона (то есть императора) открыта Литовская семинария и низшие духовные училища, он первый призрел сирот и неимущих материальных средств для образования, дал доступ литовцам (выходцам из литовских и белорусских губерний) получать высшее образование в столицах. Его удачному выбору мы обязаны и тем, что всегда имели отличных руководителей и наставников в деле воспитания».
В учреждённой благодаря стараниям митрополита Иосифа Литовской духовной семинарии учились более 150 студентов, в Виленском духовном училище – около 150 воспитанников, в Жировичском духовном училище – около 100, в Гродненском духовном училище – около 50, в Кобринском духовному училище – около 80. Митрополит регулярно жертвовал из сумм, выделяемых императором на поддержку духовенства из Литовской епархии, до четвертой части на духовное образование – ремонт учебных классов, обустройство комнат в общежитии, покупку книг для библиотеки. Предметом его заботы было также открытие сельских школ. В Литовской епархии в год кончины митрополита (1868 г.) было 468 школ, в которых занимались более 18000 крестьянских мальчиков и девочек. Во времена унии Литовская епархия не знала ничего подобного. Это лишь одно из направлений служения митрополита Иосифа как церковного иерарха. А были и другие: церковное строительство, старания о благообразии храмов, церковном пении, благотворительности, миссионерская работа.
Сегодня православному белорусу не пристало испытывать неловкость при упоминании митрополита Иосифа (Семашко). Это был образцовый иерарх, который должен почитаться среди самых известных миссионеров Русской Церкви. Его имя, как заметил при погребении инспектор Литовской семинарии архимандрит Мелетий, «следует вписать между именами святителей приснопамятных». Достопамятными должны остаться слова самого митрополита Иосифа, сказанные им за десять лет до кончины: «Не забудьте о вашем пастыре, не судите о нём по тому, чего он не сделал и сделать не мог; но по тому, что совершил действительно, с Божией помощью, ко благу своей паствы, своей Церкви, своего отечества».
