Поэт Николай Тихонов сетовал, что нельзя делать из таких людей гвозди, потому что «крепче бы не было в мире гвоздей». И поэт был прав, потому что их несгибаемость, самоотверженность, неколебимая вера в будущее сегодня не просто пример – это подвиг.
Имя нашего героя внесено в сборник «Почитаемые люди земли казахской», оно хорошо знакомо специалистам в Алма-Ате, и не зря: сегодня он (25 марта, как раз «на Феофана» ему исполняется 92 года) является старейшим практикующим гидрогеологом Казахстана и бывшего Советского Союза. В своём возрасте он продолжает работать, пытается приносить пользу не только мудрыми советами, но и научными экспериментами.
Феофан Викторович Шестаков – естествоиспытатель, можно сказать, потомственный. Его дед Николай Иванович Шестаков, урядник Семиреченского казачьего войска, был адъютантом генерал-губернатора Семиреченского края Фольбаума и неоднократно участвовал в экспедициях П. Козлова, В. Роборовского в Китай, где встречался с И. Мушкетовым, В. Обручевым, нашел уникальную коллекцию древнеуйгурских летописей, был награждён медалью Русского географического общества и приглашён на 300-летие дома Романовых, где кратко пообщался с государем, чему есть документальные свидетельства. Увы, впоследствии эти факты повлияли на судьбу семьи, частично репрессированной и долгое время находившейся под надзором.
Детство нашего героя было нелёгким. Ранняя смерть матери, полуголодное военное детство. Сам Феофан Викторович говорит: «Мой трудовой стаж начался в 11 лет, когда мы с бабушкой пристроились стирать гимнастёрки солдат формирующейся в Алма-Ате 316-й Панфиловской дивизии, после их тренировок». Тогда же он начал свои пешие путешествия по Заилийскому Алатау, которое изучил, что называется, «по метру».
Когда-то и сейчас
Феофан Викторович рассказывает, что его молодость была похожа на отрывок песни: «и носило меня, как осенний листок». В его личной обойме – работа слесарем, счетоводом, электриком. В 1948 году он работал на восстановлении «Азовстали» в Мариуполе. Потом была служба на Дальнем Востоке.
Романтика 50-х годов отвечала присущему многим молодым людям того времени поиску себя. Феофан Викторович работал комбайнёром на целине, трудился на «Казахстанской Магнитке» – Карагандинском металлургическом комбинате в Темиртау, был буровым мастером. К получению высшего образования в Московском геологическом институте пришёл возмужавшим и грыз науку, удивляя тех, кто моложе.
Его страстью стала вода, столь важная для Казахстана и Средней Азии. Свою жизнь он посвятил гидрогеологии, поиску подземных вод, их изучению, описанию, рекомендациям к разумному применению и сохранению. Треть «гидрогеологической жизни» прошла в полевых выездах по Центральному и Южному Казахстану, Киргизии, Узбекистану. Позже по приглашению коллег Шестаков ездил на работы в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, где когда-то путешествовал его дед.
В своё время он входил в группу ученых-практиков, которые занимались спасением от подтопления территорий, находящихся вблизи мусульманской святыни – Мавзолея Ахмеда Яссауи в Туркестане, о чём в своё время сняли документальный фильм.
В лаборатории и в поле
Предмет научно-практического интереса Шестакова – конденсационная вода. Именно этот способ её получения он называет одним из возможных и эффективных в применении к условиям искусственного «водного голодомора» в Крыму. Кроме того, Шестаков и его единомышленники (уже ушедшие и здравствующие) считают возможным, ибо доказанным на личных опытных полигонах, внедрять в засушливых зонах Крыма и Средней Азии бесполивное земледелие, также основанное на использовании феномена конденсации.
Как полагает Феофан Викторович, пришла пора выделить конденсациологию в отдельную прикладную науку, перспективы которой – широчайшие.
Он написал с десяток книг, но докторскую сделать не успел – его сбил автомобиль, и Феофан Викторович потерял зрение. Такое выбивает из седла даже очень крепких людей, но он не собирался сдаваться: освоил тактильный рельефно-точечный шрифт Брейля для незрячих, голосовую работу с компьютером и продолжал трудиться.
Научную деятельность ему пришлось прекратить по другой причине: Академия наук сокращала свои представительства, науку вытеснили новые «деловые люди». Некоторое время Шестаков работал в Институте курортологии, затем его пригласили главным специалистом в ООО «Обис» – один из крупнейших производителей питьевых минеральных вод Казахстана, где он работает по сей день, производя анализ скважин, которые знает наизусть. Здесь он тоже предложил полезную новацию: запатентовал промышленный ионатор, предложил обогащать питьевую бутилированную воду ионами серебра, делать селеновую, иодированную, магниевую воды. И дело пошло.
Командировка в КНР
Параллельно незрячий учёный дописывает книгу о конденсационной воде, выступает на научных конференциях, поддерживает экологов с новыми инициативами сохранения ледников как мощного источника пресной воды. Словом, живёт полной жизнью, в которой ему помогают дочь, внуки и супруга, очень известный педагог.
Помимо воды, кругозор Феофана Викторовича охватывает фитотерапию и альтернативные виды оздоровления, он занимается цигуном (древнее китайское искусство саморегуляции организма), издал несколько популярных брошюр о применении препарата мумиё, сырье для которого добывал и сам, находясь в экспедициях.
В начале 90-х годов, когда разрушился Советский Союз, Шестаков был среди создателей республиканского Славянского общества «Лад», тогда возглавляемого Я.П. Белоусовым, сотрудничал с православным журналом «Веди». Российско-казахстанское братство для него – не просто тезис официального доклада. «Мы прожили с казахами плечо о плечо столетия. Время и события проверили и доказали смысл этого совместного существования. Мой дед и его тамыр отдавали себя Империи. Я отдал себя Казахстану, мои коллеги казахи отдавали себя Союзу. Прибавлять и расширять общее куда практичнее, чем делить его».
Разносторонность этого человека удивляет многих. Сам он говорит, что успевал в жизни, потому что торопился жить. И лишь сожалеет, что поздно осознал необходимость спешить жить – «ведь надо ещё столько сделать». И он стремится продолжать делать.
