Опьяненный первыми успехами на Восточном фронте, Гитлер на совещании руководства вермахта широкими мазками набрасывал планы предстоящего раздела советской территории:
«Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами».
«Вся Прибалтика должна стать областью Германской империи».
«Кольский полуостров должен отойти Германии»...
Однако уже через две недели в дневнике шефа нацистской пропаганды Геббельса появляются следующие строки: «Общее впечатление таково, что... большевики на всем фронте действуют под хорошим руководством и прежде всего в обороне быстро применяются к немецкой боевой тактике. Изумительно ловкая деятельность советской авиации, которая под сильной защитой истребителей все чаще вмешивается в бои на земле... О кризисе не может быть и речи, но все же дела идут медленнее, чем наши оптимисты это предполагали».
Тем не менее, правда такова, что летопись войны писалась в Красной армии не только героями. Факты стойкости в сопротивлении вплоть до самопожертвования отдельных соединений, частей, бойцов не могут перекрыть картину тяжелого поражения в приграничных сражениях. Противнику было отдано слишком много.
К середине июля 1941 года вермахт оккупировал Латвию, Литву, Белоруссию, части Украины, Эстонии, Молдавии, европейской территории РСФСР. Продвинувшись на восток до 500–600 километров, враг овладел Минском, Вильнюсом, Ригой, Псковом, Житомиром, Кишиневом, вышел на северо-западе к лужскому рубежу под Ленинградом, на западе – к Ярцеву и на юго-западе – к Киеву. Наши потери составили в людях 748 тыс. человек, а в технике и вооружении – почти половину того, чем располагали войска западных приграничных военных округов к моменту начала войны: около 12 тыс. танков, 4 тыс. самолетов, 18,8 тыс. орудий и минометов.
Как такое случилось? Категорические оценки тех, для кого Родина – не мать, беды которой переживаешь сильнее, чем свои собственные, а мачеха, до которой тебе нет дела, отметём сразу. Какой смысл спорить с утверждениями о том, что «тоталитарный» сталинский режим по определению не мог подготовить страну к войне? Если бы СССР не готовился к отражению агрессии, он лёг бы под германский сапог так же, как легла перед этим вся Европа.
Что было бы эвакуировать на восток для создания на советской территории второй индустриальной базы, если бы в годы первых пятилеток не была создана база первая?
Какой толк было бы оснащать армию современным вооружением (в том числе запрашивая ее по ленд-лизу), если бы в строю стояли не вполне образованные боец и командир, а преимущественно неграмотный солдат, как в Первую мировую войну?
Как можно игнорировать тот факт, что у агрессора к июню 1941 года мощности по производству металла, электроэнергии и добыче угля были примерно в 2-2,5 раза больше, чем у СССР? В оккупированных странах Третий рейх захватил громадные запасы металла, стратегического сырья, оборудования, а главное – весь арсенал вооружения. Хрестоматийный факт: благодаря военной продукции одних только чехословацких предприятий «Шкода» гитлеровская ставка смогла снабдить многими видами вооружения порядка 40-45 дивизий. Даже «нейтральная» Швеция поставляла Гитлеру железную руду, сталь, станки, корабли, лес.
В то же время очевидно, что Красная армия встретила германскую агрессию готовой не в полной мере, на стадии не «сданного под ключ здания», а еще находившегося в строительных лесах.
Причин такой ситуации много. Остановимся лишь на наиболее важных.
Ошибки стратегического планирования
Высшее военно-политическое руководство явно запоздало с разработкой окончательного варианта плана стратегического развертывания вооруженных сил на случай войны.
В 1940-1941 гг. план перерабатывался как минимум трижды. Осенью 1940 г. это было сделано в связи с тем, что северо-западная и западная границы были отодвинуты на расстояние до 300 км. Тогда же в план были внесены серьезные ошибки. В качестве наиболее опасного стратегического направления определялось юго-западное – Украина, а не западное – Белоруссия, на котором гитлеровское командование сосредоточило самые мощные сухопутные и воздушные группировки. При переработке оперативного плана в феврале-апреле 1941 г. этот просчет исправлен не был.
Вместе с тем в документе реалистично оценивалась сложившаяся обстановка: «…Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке против Японии…»
В этом духе готовились и войска. Крупнейшие за последний предвоенный год оперативно-стратегические игры на картах, проведенные в Наркомате обороны на рубеже 1940–1941 гг., преследовали цель изучить театр военных действий в Прибалтике и Восточной Пруссии, проверить планы отражения возможной агрессии Германии и её союзников.
Последняя корректировка плана была проведена в мае – начале июня 1941 года. Уточнённый вариант под названием «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» был обсужден 24 мая на совершенно секретном совещании у Сталина.
Практический результат обсуждения заключался в следующем: непосредственно в канун фашистской агрессии окончательно победила точка зрения, согласно которой основной удар немцы нанесут на Украине. Здесь крылась ошибка. По указанию вождя в состав Киевского особого военного округа были выделены дополнительные силы, после чего на его долю пришлось около 50% дивизий всех западных приграничных округов. Этот просчет, по справедливому замечанию Г.К. Жукова, позднее крайне тяжело отразился на ходе оборонительных действий.
В целом была проведена большая работа по стратегическому развертыванию вооруженных сил, но создать необходимую оборонительную группировку войск к началу войны не удалось. Свыше 35% соединений 1-го стратегического эшелона своевременно не прибыли в районы, предназначенные по плану прикрытия, и находились в движении.
(Окончание следует)
