Посол Великобритании на Украине Мелинда Симмонс опубликовала на своём ресурсе фотографию веточки хлопка в хрустале и подписала, что с недавних пор стала поклонницей этого растения. Заукраинские СМИ, подумав, пришли в восторг. Дело в том, что «хлопок» («хлопок») – словечко, которым враг называет взрывы на неподконтрольной себе территории и в России.
Если учесть, что приступ «тонкого юмора» у британской дамы-посла случился вскоре после убийства Дарьи Дугиной, станет ясно, что Симмонс приветствует хлопковой веткой террористов.
Майданная пропаганда объявила пост английского посла «троллингом 80-го уровня»; коллективный майдаун доволен: большая белая женщина за Украину! Не менее нынешнего они ликовали год назад, когда в Херсонской области во время натовских учений «Объединённые усилия – 2021» английский боевик бросил в сеть: «Мы на заднем дворе России!» Ещё бы, всё Северное Причерноморье подконтрольно англосаксам – Херсон, Николаев, Очаков, Одесса…
Русофобским образам в британской пропаганде уже не менее трёхсот лет.
Даже можно проследить путь английской русофобии в картинках – от грубых сатирических карикатур со страшным медведем-Россией до гламурной веточки хлопка. Русская тематика в английских сатирах возникла в 1730-х. Через век существовала уже традиция, отмеченная Пушкиным: «Англия есть отечество карикатуры и пародии». Относилось это и к политической стороне жизни. Карикатуры выходили ежедневно в огромном количестве. Здесь начало формирования клипового сознания западного человека.
Можно назвать точную дату начала первой информационной войны между Англией и Россией – 1791 год, «Очаковский кризис». Турция терпела поражение в войне, длившейся с 1787 года. К России отходили земли Северного Причерноморья. Английское правительство во главе с Уильямом Питтом-младшим направило в Петербург ультиматум с требованием вернуть Турции крепость Очаков и прилегающие территории. «Наша вражда может быть такой же внушительной, как наша дружба и приязнь», – пригрозил Лондон. Речь шла об исторических землях Едисанской (Очаковской) Орды, а в современной топонимике о землях Херсонской, Николаевской, Одесской областей и Приднестровья.
Потёмкину стоило немалых усилий убедить императрицу Екатерину в том, что угроза Англии серьёзна. В Петербурге бытовало мнение: «Мы 200 лет с Англией славно торгуем, какая ещё может быть война!?» Мало кто мог понять, зачем правительство Питта пошло на конфронтацию, поводом для которой стала какая-то крепость, о месторасположении которой в Англии представления не имели. Англичан шокировал рост могущества России; английские банкиры и купцы задумались о возможных осложнениях в торговле, если Россия однажды вдруг заберёт Константинополь и черноморские проливы.
Английский флот готов был начать боевые действия в Чёрном и Балтийском и морях. Королю Пруссии Фридриху-Вильгельму идея нравилась. Дело им представлялось лёгким: «Мы должны ударить и всеми средствами разрушить их флот, что можно определённо сделать без большого труда… Нужно поставить Россию на то место, которое она и должна занимать среди держав Европы, и покончить со всеми химерами величия и значимости».
Русская дипломатия донесла Лондону ответ на ультиматум: «Императрица никогда не согласится [выделено в документе] и лучше пойдёт на риск, чем позволит перечеркнуть всю славу своего царствования такой позорной покорностью».
Опасность для России заключалась в том, что превосходство английских флотов над русскими эскадрами на Балтике и в Чёрном море было очевидно. Европейские политики убеждали друг друга: «Или мы заставим Россию уступить, или всё наше влияние в Берлине, на севере и в целом не продлится слишком долго и тем более речи быть не может о расширении нашей системы».
И началась информационная война. Главной мишенью английских карикатуристов стала императрица Екатерина II. В общественном сознании Европы формировался её карикатурный образ, наделённый неуёмной жаждой власти и столь же безудержной страстью к распутству.
«Чтобы привести Россию в чувство», Лондон начал спешно формировать антирусскую коалицию. Кроме Турции, Пруссии и не до конца ещё разделённой Польши, на всё согласной, Англия хотела видеть в своих рядах Голландию, Швецию, Данию, но более всего Австрию. И дело поначалу ладилось. Европа оказалась в шаге от войны. Премьер-министр Уильям Питт, основатель английской русофобии, был уверен, что коалиция будет создана. В правительствах всех стран он имел рычаги влияния.
Русская дипломатия взялась за свои рычаги. Роль русского посланника в Лондоне Семёна Романовича Воронцова (1744-1832) в предупреждении войны была исключительной. Действовал он разнообразно. Встречался с вождями парламентской оппозиции, виделся с теми «членами нижней палаты, которых независимый и честный характер пользуется уважением министерства и оппозиции». Он растолковывал несправедливость требований кабинета, предупреждал о вреде от прекращения торговли с Россией.
И в парламенте зазвучали голоса, критикующие политику кабинета. Голоса, неприятные английскому правительству, звучали в Европе: «Экспансия России в Причерноморье не может быть поводом для вступления в войну с нею!»
Среди ряда агитационных материалов, разработанных в русском посольстве в Лондоне, особо сильным оказался памфлет «Серьёзное рассмотрение причин и последствий нашего теперешнего возмущения против России» (1791 год). Текст, написанный талантливым пером, сочетал в себе простоту аргументации с выдержанными в патриотческом духе пассажами, что не могли не тронуть читателя-британца.
Вскоре на стенах домов Лондона стали появляться надписи: «Не хотим войны с Россией!» Питт, ещё имея большинство в парламенте, вдруг приуныл, потеряв сто голосов. Он ещё держал флот в боевой готовности до середины лета, но, видя перелом в общественном мнении, фактически отказался от войны уже в конце марта.
Поспособствовали делу мира с Англией и успешные действия русских войск на Кавказе. 22 июня 1791 года семитысячный отряд генерала Ивана Гудовича взял штурмом Анапу, которую защищал 15-тысячный турецкий гарнизон. Такие вещи производят впечатление.
В конце декабря 1791 года между Россией и Османской империей был подписан Ясский мирный договор, по результатам которого в Очаковской области вскоре будут заложены славные русские города Одесса и Тирасполь.
Стоит ли напоминать, что Очаков – особая точка Русского мира?
Очаковские земли – место отвлечённое для Запада, «задний двор» России и пространство для глумливых «хлопков». Для русского слуха Очаков 1788 года – это россыпь драгоценных имён: командующий Григорий Потёмкин и генерал-аншеф А. В. Суворов (который здесь проявил себя ещё и как выдающийся флотоводец), генерал-майор Михаил Кутузов, полковник Леонтий Беннигсен, казачий полковник Матвей Платов, капитан Михаил Барклай де Толли, прапорщик Пётр Багратион… Военные судьбы героев «времён Очаковских» будут ещё не раз пересекаться, пересекутся многие из них и в главной битве за Россию в XIX веке, в 1812 году на Бородинском поле. Вот что такое Очаков, который англичане уж было сочли своим…
А что касается английского юмора – нам внятно всё. Посмеёмся же потом. Пока рано.
* * *
В заставке карикатура «Баланс Европы в 1791 году», автор Гаврила Скородумов: «Русский стоит на перевесившей чаше весов, придавив турка, который взывает о помощи. Рядом венгр ведёт свои записи. Голландец накладывает кошельки с деньгами на противоположную чашу весов, спрашивая «довольно ли?», а пруссак, стоя на «легкой» чаше, требует, чтобы туда накладывали больше городов. Поляк, готовый угодить, держится в стороне, что-то пряча за пазухой. Англичанин висит, вцепившись в перекладину весов, пытаясь склонить ее на свою сторону. Датчанин, прислонившись к столбу, наблюдает за происходящим, не вмешиваясь. Швед балансирует вверху на перекладине весов, готовый принять сторону победителя».
