Во второй половине 1944 г. положение Японии на фронтах Тихоокеанской войны продолжало ухудшаться. Однако силы для сопротивления у японцев еще были. Японское правительство допускало, что после разгрома Германии Советский Союз может прийти на помощь союзникам и выступить против Японии.
В случае вступления Советского Союза в войну на Дальнем Востоке в 1945 г. у Японии не оставалось другого выхода, кроме капитуляции, и японское правительство решило прибегнуть к активной дипломатии. Были предприняты попытки заключить компромиссный мир с Китаем, США и Великобританией, но они не увенчались успехом. Поэтому родилась идея попытаться использовать СССР для организации перемирия в Тихоокеанской войне. По мнению японского правительства, сам факт участия СССР в переговорах об окончании войны исключал бы его вступление в войну против Японии. И японская дипломатия стала прилагать усилия, чтобы создать видимость стремления «открыть новую страницу» в японо-советских отношениях.
Японские историки утверждают, что правительство Японии вплоть до окончания войны ничего не знало о достигнутых в Ялте соглашениях об участии СССР в разгроме Японии. Однако существуют указания на то, что японская разведка располагала сведениями об этих договоренностях. В 1985 году в Японии были опубликованы воспоминания шифровальщицы японского представительства в Стокгольме Юрико Онодэры, которая утверждала, что содержание достигнутых в Ялте секретных соглашений о Японии было своевременно передано в японский МИД. О большой вероятности вступления СССР в войну против Японии на стороне западных союзников в феврале 1945 г. предупреждал императора Хирохито и трижды занимавший пост премьер-министра князь Фумимаро Коноэ.
15 февраля руководители японской разведки проинформировали участников заседания Высшего совета по руководству войной о том, что «Советский Союз намерен обеспечить себе право голоса в решении вопросов будущего Восточной Азии». Прозвучало предупреждение, что к весне СССР может расторгнуть пакт о нейтралитете и присоединиться к союзникам в войне против Японии. На следующий день об этом говорил императору Хирохито министр Сигэмицу: «Дни нацистской Германии сочтены. Ялтинская конференция подтвердила единство Великобритании, США и Советского Союза». Он рекомендовал Хирохито не полагаться на пакт о нейтралитете. Генерал Тодзио также предупреждал японского монарха о возможности выступления СССР против Японии. Однако император полагал, что в любом случае не следует отказываться от попытки привлечь СССР в качестве посредника для достижения перемирия с США.
Весной 1945 г. японское правительство неоднократно предпринимало дипломатические шаги с тем, чтобы втянуть СССР в сепаратные переговоры о достижении перемирия между Японией с одной стороны, и США и Великобритании – с другой. При этом в Токио рассчитывали на принятие Вашингтоном и Лондоном компромиссных условий мира с сохранением за Японией Кореи и Тайваня. Помочь в этом должен был… Сталин.
С целью «заинтересовать» советское руководство японский МИД разработал перечень уступок СССР, среди которых была уступка Южного Сахалина и Курильских островов. Японцы хотели «откупиться» от СССР его же территориями.
Однако, сохраняя верность данному союзникам обещанию, советское правительство 5 апреля 1945 г. официально объявило правительству Японии о денонсации Советско-японского пакта о нейтралитете от 13 апреля 1941 года.
После этого японский МИД стал настойчиво выступать за то, чтобы принять все требования, которые может выдвинуть СССР в качестве условия сохранения своего нейтралитета. Важная цель вовлечения СССР в дипломатические маневры о «перемирии» состояла в том, чтобы поссорить Советский Союз с США и Великобританией, нарушив их союз. В принятом 20 апреля 1945 г. Высшим советом по руководству войной документе «Общие принципы мероприятий в случае капитуляции Германии» ставилась задача: «Приложить усилия к тому, чтобы умелой пропагандой разобщить США, Англию и СССР и подорвать решимость США и Англии вести войну».
Понимая это, советское правительство уклонялось от каких-либо переговоров с правительством Японии и информировало руководителей союзных держав о маневрах японских дипломатов. А с конца марта 1945 г. советское верховное командование начало осуществлять переброску своих вооруженных сил на Дальний Восток. В середине апреля сотрудники аппарата военного атташе японского посольства в Москве докладывали в Токио: «Ежедневно по Транссибирской магистрали проходит от 12 до 15 железнодорожных составов… В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно».
Попытки договориться с Советским Союзом заметно активизировались после капитуляции Германии. 15 мая на заседании Высшего совета по руководству войной было принято решение добиваться начала официальных японо-советских переговоров. Японское руководство демонстративно аннулировало все японо-германские соглашения и дало указание прессе поддерживать дипломатические шаги японского правительства в отношении СССР.
Однако обстановка складывалась не в пользу Японии. Советское правительство продолжало уклоняться от попыток Японии вовлечь СССР в официальные переговоры.
Однако у японского правительства и командования ещё оставались надежды на ухудшение советско-американских и советско-английских отношений. Японские лидеры тешили себя надеждой на то, что, в конце концов, советское руководство поймет выгоду для себя от затягивания войны между Японией и США и Великобританией, в которой обе стороны лишь ослабляют друг друга. Ставилась задача использовать все возможности для поиска какой-либо договоренности с Москвой. Вместе с тем в принятом 6 июня решении указывалось: «Империя должна твердо придерживаться курса на затяжной характер войны, не считаясь ни с какими жертвами. Это не может не вызвать к концу текущего года значительных колебаний в решимости противника продолжать войну». «Мирная дипломатия» Японии в отношении СССР преследовала цель избежать капитуляции, сохранить в стране существующий режим и продолжать войну до тех пор, пока США и Великобритания не пойдут на уступки в определении условий перемирия.
10 июля 1945 г. сменивший Сигэмицу на посту министра иностранных дел Сигэнори Того предложил направить в Москву в качестве специального эмиссара императора члена императорской фамилии бывшего премьер-министра Коноэ. 12 июня поездку Коноэ в Москву официально санкционировал император Хирохито, а Того послал в Москву японскому послу Наотакэ Сато телеграмму, в которой поручал посетить В.М. Молотова и поставить вопрос о желании Токио направить в Советский Союз специального японского представителя.
Генералитет Японии был решительно против капитуляции, что было учтено при составлении послания императора, которое надлежало доставить в Москву. Оно было составлено в общих словах о стремлении императора «положить скорее конец войне». Указывалось, что ввиду требования США и Великобритании о безоговорочной капитуляции Япония вынуждена вести войну до конца, что приведет «к усиленному кровопролитию». В послании император «изъявил пожелание, чтобы на благо человечества в кратчайший срок был восстановлен мир». Необычность послания императора состояла в том, что оно не было никому адресовано.
Согласие на приезд Коноэ в Москву в качестве специального посланника японского императора означало начало официальных переговоров Москвы с Токио, и Сталин счел целесообразным уклониться от любых контактов с официальными японскими представителями.
Последняя попытка привлечь СССР к «посредничеству» с целью затруднить его вступление в войну была предпринята японским руководством уже после обнародования Потсдамской декларации об условиях капитуляции Японии перед США, Великобританией и Китаем. Отсутствие под декларацией подписи СССР удерживало японских лидеров от ее незамедлительного принятия и позволяло сохранять надежду на возможность продолжения войны. После опубликования декларации и обсуждения ее текста на совещании Высшего совета по руководству войной Того телеграфировал 27 июля послу Сато: «Позиция, занятая Советским Союзом в отношении Потсдамской совместной декларации, будет с этого момента влиять на наши действия». Послу предписывалось срочно выяснить, «какие шаги Советский Союз предпримет против японской империи».
28 июля 1945 г. японское правительство отвергло Потсдамскую декларацию, заявив о намерении «продолжать движение вперед для успешного завершения войны». После этого дипломатические шаги японского правительства уже не имели для Сталина никакого значения. В точном соответствии с обещанием, данным в Крыму, ровно через три месяца после капитуляции Германии правительство СССР 8 августа объявило Японии войну.
