Дорогие друзья с гражданки! Я пишу, находясь в зоне СВО в качестве военнослужащего-добровольца. На все, что я делаю в служебное и свободное время, распространяется действие военного законодательства России. Я не имею права указывать подлинные места действия, настоящие имена позывные многих командиров и бойцов. Враг не дремлет, он хитрый, подлый и бесчеловечный. На войне мелочей не бывает. Из аналогичных соображений не указываю своего настоящего имени, реального позывного, текущей военной должности и т. д. Но все события, изложенные в моих записках, настоящие.
Называйте меня Александром, Сашей. Более четверти века из моих неполных сорока пяти живу в Москве. Светлое советское детство провел на Крайнем Севере, поэтому позывной – Тундра. На гражданке занимался журналистикой, военно-политической аналитикой, был заместителем гендиректора крупного медиахолдинга. По доброй воле сменил все это на участь рядового бойца СВО, чернорабочего нашей будущей Победы над гидрой западного неонацизма.
Часть первая.
Лекарство против морщин
С самого начала СВО на фронт рвутся далеко не молодые по возрасту мужики, с разных концов России. Помните сильный фильм Резо Чхеидзе «Отец солдата» – про пожилого грузина, который поехал навестить в госпитале раненого сына-фронтовика, посмотрел на искалеченных войной молодых парней и сам пошел добровольцем на фронт? Право быть солдатом этому аксакалу пришлось отстаивать с боем еще в тылу – слишком старый… Это право дедушка Георгий отстоял. Дошел со славой до Берлина. Фильм «Отец солдата» – реальность текущей войны.
Есть разные направления для того, чтобы вчерашний гражданский мужик ушел добровольцем на СВО – как у нас выражаются, «зашел». Одно из этих направлений – «зайти по Минке», то есть служить контрактником Минобороны РФ. Если кандидату около шестидесяти и больше, то твердая гарантия, что по «Минке» он не зайдет. Молодые офицеры из военкомата рассмеются: «Ты, отец, уже давно отвоевался».
Некоторые «отцы» с 2022 года умудрились отработать «за ленточкой» по несколько контрактов, чтобы потом после краткого перерыва снова контрактоваться. Они в основном заходят через систему МО РФ БАРС – боевой армейский резерв страны. В БАРС берут добровольцем до 55 лет, но это только формально. С совсем уже пожилыми кандидатами работают отдельно. Если военкоматовские врачи станут «заворачивать» по возрасту и соответствуюшим болячкам, то на помощь добровольцу придет «барсовское» командование. Бравый седой пенсионер получит солдатский жетон, полный комплект обмундирования от Юдашкина и после пары недель учебного полигона отправится под «Прощание славянки» «за ленточку». И плевать он хотел на всех военкомов, вместе взятых… В желании послужить Родине на фронте, как и в любви, сердцу приказать невозможно.
Все «отцы», с которыми я общался в «учебке» БАРСа в степях Дона, говорили буквально слово в слово: в армии они будто обрели вторую молодость, прибавив к этому личный жизненный опыт. Наш ежедневный учебный марш-бросок на несколько километров в один конец, в любую погоду и время суток, в громоздких бронежилетах «Монолит», касках образца 1943 года. Бывало, что в такой взмыленной колонне движется седой старик, который тащит на себе «шайтан-трубу» от ПТУРа, либо очуметь какой тяжелый снайперский пулемет «Утёс», а то и взвалит на спину «поднос» от 82-мм миномета. И таким страдальческим «макаром» мы движемся обратно, после учебных стрельб на полигоне. Груженый, как ломовой ишак, старик, мало того что сам не ноет, он заставляет встряхнуться нытиков, коих в каждом отряде хватает…На моей памяти больше всех куксились молодые. Наших крепких «дедов», казалось, не брал и удушающий кашель – эпидемия нашей «учебки». В степях Ростовской области климат и без того сухой, а на нашем полигоне, где лишней травинки нет, воздух напрочь лишен влаги. Легкие при кашле словно выворачиваются наизнанку. Бромгексин – как слону дробина. Очень тяжело засыпать в переполненной палатке, когда на добрую часть народа нападают приступы. Кто курит – а курят почти все, – тот не расстается с этим кашлем месяцами. Ударные дозы ежедневного никотина усугубляют все. Посему, молодые пацаны, кто еще в армии не служит, не губите свою юность, никогда не начинайте курить!
Наши «старики», когда закуривали, проклинали это сатанинское зелье. На командиров полигона не жаловались. Есть мысль, что полигон задуман как фильтр для добровольцев, проверка на искренность патриотических порывов каждого. Кто не выдерживает условий перенаселенной палатки, где часто взамен коек нары, как в концлагерном бараке, воздух пропитан пылью и «ароматами» плохо вымытого мужского тела, тот сдается и «пятисотится». То есть разрывает контракт и сбегает. Вообще, «пятисотыми» на СВО называют дезертиров, но этот термин применяют к злостным нарушителям устава, лентяям, симулянтам, алкоголикам, наркоманам и другим, кому в армии не место. Что правильно. На моей памяти из знакомых «дедов» никто и не не думал сбежать домой от тягот полигона.
Один пример такого нашего «деда». Ветеран Афганистана Павел. Позывной Шурави. Для него «халявить» на военной службе – это все равно что на гражданке делать спустя рукава ответственную работу.
«В Афганистане я служил срочную, старшим воздушным стрелком военно-транспортной авиации, - рассказывает Шурави. - Баграм, Кандагар, Кабул. Работали с Ферганы, Ташкента. В девяностых годах работал в милиции в Астрахани, своем родном городе. Был обыкновенным опером. Уволился в звании старшего лейтенанта. Возникли определенные проблемы с новым начальством. После увольнения работал по своей основной гражданской специальности – электрик. По командировкам как электрик объездил всю Россию. В 2022 году, как началась эта порнография, вместе со своими товарищами решил пойти послужить Родине. Пошел. Великих подвигов не совершал. Старался честно выполнять свою работу. Теперь снова иду, на очередной контракт. Как на работу».
«Мой первый заход на СВО не стал неожиданностью для моих родных и друзей. Они прекрасно видели, что я с болью в сердце воспринимаю все, что там творится с 2014 года, не могу оставаться в стороне. СВО – территория для таких пенсионеров как я. Там воюют такие же «афганцы» как я, давно уже не молодые ветераны чеченских кампаний. Мы, седые пожилые мужики, пошли на СВО ради того, чтобы война не пришла в наши дома, в Россию», – говорит Шурави.
По словам пожилого «афганца», ему лично на СВО почетно учиться военному делу у ребят, которые годятся ему в сыновья:
«В нашу юность была одна война. Сейчас совсем другая война, с совершенно иной стратегией и тактикой, видами вооружений. От простого рядового бойца требуется куда больше, чем двадцать – тридцать лет назад. Я много чего не знаю, но готов учиться у молодых военных специалистов. Эти пацаны по возрасту нам дают огого какую фору, сам видел. К примеру, они хорошо разбираются в пилотировании дронов и антидроновой борьбе. Нынешняя война – война БПЛА. В БПЛА я разбираюсь не больше гражданского обывателя. Помимо дронов, сейчас есть другие виды вооружений, способы ведения войны, которых не было совсем недавно, мы про них ничего не знаем. Что ж! Буду учиться на войне новому, чтобы хорошо и честно делать свою работу солдата».
В нашем строю выделяется офицерским благородством «дед» с позывным Мышь. Мышью его прозвали в первую командировку на СВО в 2022 году. Этот офицер-десантник умеет незаметно подобраться и так же исчезнуть. Кажется, он способен найти лазейку и укрытие на гладкой, как зеркало, территории. Еще этот «дед» на фронте отличился поразительной живучестью. Товарищи шутили, что Мышь может неделю питаться одной хлебной корочкой – как настоящая мышь.
Как и Шурави, Мышь признает, что молодежь в погонах в современных войнах разбирается куда лучше пожилых опытных вояк. Но также Мышь говорит: на СВО немало молодежи из вчерашних гражданских, у которых только благородный добровольческий порыв, а военных знаний никаких. Старики вроде Мыши их готовы научить всему, что умеют.
Мышь прав. В учебном отряде, с которого я заходил на СВО, моими товарищами стали два молодых мужика - интеллигента. Через своего товарища – фронтовика они еще на гражданке законтрактовались как артиллеристы. Но гаубицу или РСЗО до этого видели только на картинках. Ребятам очень захотелось пострелять по врагу именно из пушек – а для начала пройти артиллерийскую учебку. Но на нашем полигоне пушек сроду не бывало. Ребятам пришлось стать «артиллеристами» противотанковых гранатометов. На первых же стрельбах едва не оглохли – на гражданке не обзавелись специальными наушниками. Мышь над этими недоделанными «богами войны» хохотал во весь голос. По- доброму. В свободное время он читал моим товарищам лекции по артиллерии, баллистике. В этом пожилой офицер разбирался хорошо. Еще одним наставником по артиллерии для моих товарищей стал наш общий друг по учебке - седой и совсем беззубый житель Урала с позывным Шахтер. Всю жизнь работал на рудниках и приисках. В 2022 году надоело скучать на пенсии, отправился на СВО. Отпахал год как раз в расчете гаубиц Д-30. Как говорил Шахтер, на переднем крае на наводчика гаубицы можно научиться за день – если хочешь выжить, конечно. Шахтер отличался невероятной любовью к ворчанию и брюзжанию, был готов «запилить» кого угодно. Поначалу это бесило - до желания расстрелять Шахтера из учебного автомата. Но потом мы без брюзжания Шахтера уже жить не могли. Мы поняли, что брюзжание – только защитная маска этого житейски мудрого, душевно ранимого и беззаветно отзывчивого на чужую боль пожилого уральца.
Шахтер обожал «пилить» за глаза наших инструкторов, которые по возрасту совсем юные и «за ленточкой» не были. Например, связь у нас вел такой совсем юный лейтенант. Он очень смущался из-за того, что по должности обязан нами грозно командовать, но этого не хочет. Инструктор по тактической медицине – тоже совсем молодой, за «ленту» не заходил. На одном из занятий этот юный военмед доверил обучать группу нашему «старику» по имени Расул, с позывным Поэт. Поэт – потому что Расул, ведь Гамзатов был Расулом. Как говорил Поэт, из стихотворчества он лично способен только на матерные частушки .
«У меня другая поэзия, - сказал мне однажды Расул. – Воевал в Афганистане, разведрота. В конце девяностых и в начале нулевых охотился за ваххабитами в родном Дагестане. Знаю ваххабитские повадки, потому что сам недолго был вахпособником. Когда эти мрази меня предали, я их проклял и поклялся воевать против них. Зачистили мы их в Дагестане. Потом я заезжал в Сирию через «Вагнер». В 2022 году заехал в первый раз на СВО. В 2023 году уже был мой второй контракт. Этот контракт пошел третий. Того и глядишь, под конец СВО отмечу свой юбилей где-нибудь в Ивано-Франковске. Мне сейчас шестьдесят восемь, Скоро семьдесят. Раз юбилей не за горами, значит, война скоро кончится нашей Победой».
Как настоящий дагестанец, дядя Расул обожал пошутить и посмеяться. Был готов высмеять любого и вдоволь посмеяться над собой. «Хорошо, что я мусульманин, нам можно иметь столько жен, сколько можем прокормить. С этой командировки привезу в свой гарем юную полногрудую хохлушку», – однажды отчебучил дядя Расул, под одобрительный многоголосый хохот нашего отряда. Все знали, что дядя Расул – однолюб, гарема себе не заведет. Но когда доходило до военного дела, этот шутник становился суровее ангела Азраила. Видимо, Всевышний предназначил дяде Расулу под старость лет быть военным наставником своих товарищей по этой священной войне. Поэт обо всех военных дисциплинах, которые знал, рассказывал просто и доступно – как хороший педагог с ходу учит первоклашек чтению, письму и математике. Но не дай Бог было кому принять вежливость дяди Расула за слабость характера. Или же на глазах у Поэта «пороть косяки» по военному делу после лекций нашего дагестанского наставника.
СВО, которую я вижу, – это не мужской православный монастырь. Праведников здесь нет. Как-то дяде Расулу с гуманитаркой привезли брошюру по исламскому благочестию, составленную специально для наших мусульманских братьев по СВО. Дядя Расул сказал: «Не надо мне этого. Я грешник». Когда к нам в часть приезжали батюшки, чтобы исповедовать и причастить желающих, очередей к батюшкам не наблюдалось. Но за этой видимостью, скорее всего, кроется духовная метафизика СВО. Провожая нас в зону СВО, начальник учебного полигона нам сказал: «Удачной охоты вам, господа». Мы же, идя к «Уралам» под «Прощание славянки», про себя молились, чтобы вернуться после окончания контракта не «трехсотыми» и не «двухсотыми». Человеческая душа на гражданке – зачастую помойка. При соприкосновении с войной на этой помойке все начинает обретать свое место, а лишний мусор отбрасывается. Человек на СВО, если он ведет себя как настоящий воин, так или иначе выходит за пределы своего «слишком человеческого». Он начинает по-настоящему жить по заповедям Христа, будучи некрещеным атеистом. Спаситель сказал, что кто уверует в Него, обретет жизнь вечную. Наши «деды» на фронте внутренне омолодились. Поскольку очистились. Молодые же фронтовики обрели мудрость почтенной старости. Немалую роль в этом сыграло боевое наставничество «дедов».
Так веками жило и продолжалось русское казачество. Ваш покорный слуга имеет честь служить в добровольческой казачьей бригаде. Хотя сам товарищ Тундра – не казак ни разу.
