Подводя 14 января итоги дипломатического 2024 года, министр иностранных дел Сергей Лавров сделал заявление о том, что Россия готова обсуждать гарантии безопасности стране, «которая сейчас называется Украина», однако при этом евразийский контекст станет главным в достижении соглашений.
Министр чётко отметил, что «нельзя западной части континента [Евразия] отгородиться от таких гигантов, как Китай, Индия, Россия, Персидский залив, вся Южная Азия, там сотни миллионов людей – Бангладеш, Пакистан, и надо обустраивать континент таким образом, чтобы дела в его центральной части, в Центральной Азии, на Кавказе, на Дальнем Востоке, в Тайваньском проливе, в Южно-Китайском море решали страны региона, а не Столтенберг, который говорит, что мы, [НАТО], будем там работать, потому что безопасность НАТО зависит от Индо-Тихоокеанского региона».
С учетом того, что в конце января в США сменится власть, которая в лице избранного президента Дональда Трампа уже говорит о необходимости геополитического перекраивания карты мира, можно сделать однозначные выводы, что переговоры с американской стороной по Украине и по Евразии в целом будут непростыми.
Тем не менее дискуссии об общеевразийской безопасности важны и необходимы. Они не только соответствуют духу времени, но и отражают саму историческую логику. Это связано не только с идеей Большой Евразии и единым экономическим пространством от Дублина до Владивостока. В своей книге «Ружья, микробы и сталь» американский ученый Джаред Даймонд объясняет, что на пространстве Евразии процессы обмена информацией, опытом и техническими изобретениями шли быстрее, чем в других местах, и это привело к своего рода «интеграции» еще задолго до того, как появилось это слово.
Казалось бы, это должно было способствовать сближению между народами в Новое время и тем более сейчас, когда вокруг говорят о торжестве прогресса и науки. Однако Новое время совпало с эпохой Великих географических открытий, и параллельно с этим ряд народов Евразии на ее западном полуострове, именуемом Европой, впали в жуткое невежество, что привело к появлению идей расового превосходства, а затем – нацизма и фашизма. Завершение Второй мировой войны также должно было поставить крест на конфликтах и самое время было подумать о мирном сосуществовании (эту формулу впоследствии выработали Китай и Индия). Но здесь активно вмешались Британия и США, которые стали участвовать в судьбе евразийских народов не только политически и экономически, но также на идейном уровне, фактически указывая что делать европейским странам.
Сейчас, будучи сателлитами Вашингтона, ЕС стал заложником англо-саксонских интересов и подрывает свою экономику в ущерб собственным странам и народам. С другой стороны, явно замечается усталость от тупиковой ситуации среди населения и части политических элит Европейского союза. И шансы у более адекватных партий и движений на этом фоне растут.
Если в США, по крайней мере, риторически новая администрация намерена устроить перезагрузку доктрины Монро (разговоры о Канаде, Гренландии, Мексиканском заливе и Панамском канале вписываются в пространство обеих Америк), то их европейские партнёры все же обречены на взаимодействие на Евразийском континенте.
И ключевой вопрос – каким оно будет. Либо сохранится конфронтация в духе холодной войны, либо начнется потепление отношений и совместное создание общей архитектуры безопасности.
Вариант с конфронтацией вполне вероятен хотя бы потому, что администрация Трампа будет пытаться подстрекать ЕС и своих других партнеров выступить единым блоком против Китая. Россия не рассматривается Трампом и его людьми как экзистенциальная угроза для США, а вот Китай, который является нашим стратегическим партнером как при Байдене, так и при Трампе будет означать проблему номер один, в том числе из-за стремительного роста могущества этой страны и распространения ее геополитического влияния.
К тому же Си Цзиньпин открыто заявил главе Европейского совета о важности торгово-экономического сотрудничества и поддержке со стороны Пекина стратегической автономии ЕС. Данная автономия означает меньшую зависимость от США в политическом и военно-стратегическом плане.
Однако параллельно ЕС продолжает существовать НАТО, который охватывает большую территорию, чем Европейский союз, включая Турцию. И главную роль в НАТО продолжают играть США.
Кроме ЕС определенную угрозу для общеевразийской безопасности представляет Британия, которая ранее вышла из Европейского союза, но продолжает играть активную роль в политике континента. Исторически Британия контролировала огромные территории Евразии от Египта до Индийского полуострова и Китая, а также до сих пор владеет территорией на Гибралтарском проливе.
Британия пытается использовать текущие противоречия и укрепить свои позиции в различных сферах. Так, Совет по геостратегии Британии отмечает, что их страна сталкивается с критическими уязвимостями в своих логистических цепочках поставок и возможностях морских перевозок. А обеспечению вооруженных сил угрожают ограниченные и стареющие возможности морских перевозок, контролируемые правительством, сокращающийся торговый флот и чрезмерная зависимость от специальных чартеров.
Здесь явно видна ностальгия по старым временам, когда Британия себя называла владычицей морей. И теперь она хочет возродить этот статус в новых обстоятельствах.
На сайте этого же Совета утверждается центральная роль Британии в евро-атлантическом пространстве и зоне ответственности НАТО. Стоит добавить, что данная организация имеет проект под названием Китайская обсерватория, занимающийся мониторингом широкого спектра китайской активности, якобы угрожающей интересам Лондона. Кроме того, там есть Трехсторонняя инициатива (Британия, Польша и Украина), одной из заявленных целей которой значится «кампания экономической и политической борьбы против России с целью сломить российскую военную машину и ослабить влияние Кремля в так называемых странах "золотой середины", не в последнюю очередь в Африке, Южной Америке и других местах».
Так что британская старуха будет продолжать гадить и для России, и для Китая.
Поэтому в делах Евразии особое внимание следует уделять и британским инициативам, которые очевидно или скрыто всегда будут направлены на подрыв евразийского единства.
Что касается консолидации усилий из числа крупных центров, то здесь видно не только взаимодействие России и Китая. Подписание соглашения о всеобъемлющем партнерстве во всех областях между Россией и Ираном усиливает евразийскую ось. Аналогичный договор уже есть у России и КНДР, хотя корейцы не играют такой роли в безопасности всего континента и больше сосредоточены на проблемах корейского полуострова и империализме США.
Индия – еще один полюс формирующегося многополярного мира, которая также заинтересована в укреплении региональной безопасности. Помимо нерешенной проблемы с Кашмиром (здесь есть и интересы ядерного соседа Пакистана) и спорных вопросов с Китаем, Нью-Дели сотрудничает по ряду направлений со странами ЕС, и санкции против России явно тормозят это взаимодействие. С другой стороны, Индия участвует в развитии коридора Север – Юг через территорию Ирана и России, а также заинтересована в освоении Арктики. В контексте развития многополярного мира правительство Моди действует вполне рационально, также будучи членом БРИКС и ШОС.
Остается арабо-мусульманский блок Евразии, где регион явно страдает от избыточного внимания США, – это оккупация Ирака и Сирии, поддержка Израиля в геноциде палестинцев, давление на Ливан и сохранение военных баз США в Катаре, Бахрейне, Иордании и Саудовской Аравии. Но с учетом реальных дел в отношении Палестины и израильской оккупации очевидно, что арабо-мусульманский мир сейчас явно разобщен и подвержен трайбалистско-националистическому мышлению, что заметно снижает возможности широкого сотрудничества по решению различных проблем с евразийскими центрами. Другая причина – это позиция ожидания со стороны ряда элит региона в надежде дальнейшего упадка гегемонии США, когда можно будет не бояться действовать более открыто.
Хотя в целом консолидация усилий России, Китая, Ирана и Индии уже свидетельствует о наличии блока даже не евразийского, а мирового большинства с общей позицией по принципиально важным вопросам.
