На днях канцлер Германии Олаф Шольц отметил важность включения и участия в переговорах на саммите лидеров ЕС, который состоится в Брюсселе 20-21 марта, не только стран-членов объединения, но и других европейских партнеров.
В категорию этих «других» наряду с Великобританией и Норвегией попала также и Турция. Этот факт и обстоятельство дают основания к предварительному заключению, что характер отношений Турции и ЕС как будто бы начинает меняться. Хотя, разумеется, поводов так считать и без обозначения Турции как «европейского партнера» вполне себе хватало.
Речь идёт о бесконечных комплиментарных заявлениях турецких и европейских чиновников. И глубина этой бесконечности стала особенно заметной как минимум с осени прошлого года. Недаром тогдашний глава европейской дипломатии Жозеп Боррель в октябре 2024 года подчеркнул: «Турция является кандидатом, чье геополитическое положение приобрело особую важность в нынешних обстоятельствах».
В этом заявлении ждущая у порога ЕС уже четверть века Турция как будто бы уведомлялась о готовности Брюсселя рассмотреть «особый статус» для Анкары, причём вне зависимости от кандидатского или членского статуса республики.
Надо сказать, последнее если не кривить душой, вполне устраивает турецкий истеблишмент, хоть проэрдогановский, хоть светский. Расставаться со своим суверенитетом, отдавая его солидную часть на надцнациональный уровень, для турок едва ли приемлемо. В конце концов географически Турция – не Бельгия и не Чехия, которые хотя и обладают своей геополитической ценностью, но на фоне турецких четырех морей и выхода на две части света – Европу и Азию – несомненно, блекнут. Иными словами, условной Бельгии легко быть независимой, когда от неё действительно мало что зависит.
Закономерен и вопрос о том, ради чего Турция должна поступиться своим суверенитетом в нынешних условиях, когда Евросоюз явно переживает не лучшие времена? Сегодня у турок появилась уникальная возможность выступить в роли моста, связующего звена между Азией и Европой. Отсюда такой интерес турок к проектам «Путь развития», «Шёлковый путь – 2» и к любым другим перспективным идеям конкурентов.
Рассказы евробюрократии о зелёной энергетике к 2040-му или к 2050 году, как говорится, в пользу бедных. На сегодняшний день и позиция США говорит в пользу того, что в обозримой перспективе отказываться от «грязных» видов топлива никто не намерен. В таком случае, когда же вообще совершать переход к зеленому? Без политической поддержки Вашингтона Брюссель едва ли сумеет избавиться в том числе и от зависимости от США в энергетической сфере. Ведь, как известно, за годы СВО американцы время даром не теряли, и теперь Европа закупает газ из США в три, а может и более цены.
Всё это неплохо понимают и в Турции. Общественное мнение в этой стране также обратило внимание на возросший интерес к их стране со стороны Евросоюза. «А что случилось, что вдруг мы стали такими ценными»? – вопрошает коллективный турецкий гражданин в блогосфере и в социальных сетях.
К слову сказать, из последних событий в обсуждаемом контексте примечательно и недавнее заявление главы турецкой дипломатии Хакана Фидана. По его словам, в последнее время в Европе ясно осознали необходимость прекратить полагаться целиком и полностью на США в вопросах собственной безопасности.
Секьюритизация диалога Анкары и Брюсселя давно стала общим местом. Евробюрократы не всегда считают нужным это скрывать хотя бы из уважения к турецкому кандидатскому статусу. Так, на днях турецкая сторона одёрнула докладчика по Турции в Европарламенте Начо Амора, заявившего, что ЕС настроен на расширение оборонного сотрудничества с Анкарой, но перспектив членства этот процесс не подразумевает.
Старший советник президента Эрдогана Мехмет Учум заявил по этому поводу, что Евросоюз ведет себя по отношению к Турции лицемерно и неискренне и не имеет права учить Анкару демократии: «Больной человек ЕС не может учить Турцию демократии и праву».
Да, порою противоречия между Турцией и ЕС неизбежно выходят наружу. Лицемерие зашкаливает. Как писал недавно известный журналист и политолог Мурад Йеткин на своём одноименном портале, «они хотят чтобы Турция использовала свой военный потенциал для противодействия страху Европы перед РФ, но не вспоминала бы о членстве».
Но другая часть правды состоит в том, что турецкие власти это хорошо осознают и в общем к лицемерию подобного плана вполне готовы. Иначе было бы трудно объяснить данным источников о том, что Турция всерьез обсуждает отправку своих военнослужащих на Украину в качестве миротворцев.
По крайней мере такой шаг турок неплохо согласовывался бы с действиями их союзников – британцев. Великобритания, как писала газета Times со ссылкой на высокопоставленный источник на Даунинг-стрит, уже заявляла о планах разместить на Украине военных в составе некоей «небоевой» миссии, срок пребывания которой не будет ограничен по времени (при этом не следует забывать о наличии турецких военных и советников на севере Сирии и в Ираке, в Косово, Сомали, на северной части Кипра, в Катаре и, по некоторым данным, в Азербайджане).
Ближневосточная страна является ключевым источником «жизненно важных» (для боевиков ВСУ – прим. ред.) 155-мм снарядов для Украины и растущим экспортером военно-морских кораблей, а также боевых беспилотников и бронетехники, пишет Bloomberg. Турция располагает наиболее крупным парком истребителей F-16 в НАТО после США, базой Инджирлик, использовавшейся для операций против боевиков запрещённого в России «Исламского государства», радарами дальнего обнаружения, вписанными в противоракетную оборону НАТО в Европе и др. Активно экспортируя ударные дроны, беспилотники и даже военные корабли, Турция разрабатывает баллистические ракеты, а также основные боевые танки и военные самолёты. Недавно итальянская компания Leonardo SpA заключила альянс с принадлежащей зятю Эрдогана фирмой по разработке дронов. И сейчас, когда Европа изо всех сил пытается вооружиться, турецкая военная промышленность её очень интересует.
Соответственно, Турция всеми силами пытается быть нужной или создать видимость таковой в глазах евробюрократии. Взамен Анкара могла бы получить преференции на европейском рынке, доля которого, по данным Евростата и Тюркстата, и так составляет до 50 % от всего внешнеторгового оборота Турции.
Разумеется, такой вектор развития в корне расходится с какими-либо стратегическими перспективами в российско-турецких отношениях. Контакты Турции с Евросоюзом будут крепнуть по самым разным направлениям, включая и те из них, которые беспокоят Москву. По случаю 11-й годовщины воссоединения с Россией Крыма и Севастополя внешнеполитическое ведомство Турции выступило с традиционным проукраинским заявлением на два дня раньше, чем это сделали европейские «партнёры». В то же время, выступив совместно с Болгарией и Румынией инициатором создания на Черном море сил для поиска мин и повышения безопасности судоходства, Анкара аккуратно исключила из этих усилий по обеспечению безопасности других членов НАТО, включая США и Великобританию, дабы избежать эскалации напряжённости в регионе.
По отдельным направлениям, представляющим взаимный интерес, диалог России с Турцией, несомненно, продолжится, но в нынешних условиях будет ограничен в силу очевидных обстоятельств.
