«Премьер-министр Манмохан Сингх много делает для того, чтобы улучшить наши и без того прочные связи, и смело идёт на риск ради будущего наших американо-индийских двусторонних отношений, на что способны лишь немногие... Я очень рад, что премьер-министр Сингх, этот поистине уникальный человек, возвращается в США».
Такие слова прозвучали недавно из уст видного американского конгрессмена Гари Аккермана, председателя Комиссии по делам Ближнего Востока и Южной Азии, на заседании Палаты председателей в Вашингтоне, когда собравшиеся обсуждали текст приветствия индийскому премьеру по случаю его государственного визита в США.
Однако разница в настроениях в двух столицах - Вашингтоне и Дели – ещё никогда, наверное, не была так огромна. Эйфория Аккермана не нашла поддержки в Дели. Достаточно сложно объяснить всю ситуацию в двух словах. Индийская общественность пребывает в некотором замешательстве и даже страхе относительно намерений администрации Барака Обамы пересмотреть американскую политику в различных регионах мира. Во времена президентства Джоржда Буша-младшего официальный Дели привык к заискивающей американской риторике, к разговорам о том, что Индия является лидером в регионе Индийского океана. В то же время индийские стратеги понимают, что не только сейчас, но и в обозримом будущем основное внимание США будет приковано к Пакистану - особенно в том случае, если лидер афганских талибов Мулла Омар и члены сети Хаккани начнут переговоры в районе гор Гиндукуша, а это, несомненно, станет одним из приоритетов Обамы накануне его очередной президентской кампании через два года.
В Дели также понимают, что нынешняя война США в Афганистане - это не только охота на Усаму бен Ладена, но и чётко продуманная кампания, адресатами которой являются государства Центральной Азии, Россия, Китай и Иран. Все видят, что НАТО не спешит покинуть этот регион, несмотря на то что большинство на Западе давно считает войну в Афганистане бесполезной.
Сейчас Дели привыкает к такой геополитической реальности, когда США должны быть начеку относительно всего, что касается Пакистана, включая, безусловно, его соперничество с Индией. Дели заинтересован в способности Америки влиять на Исламабад; индийские руководители видят, что США весьма обеспокоены позицией Пакистана по проблеме терроризма - она сильно отличается от американской.
Противоречий достаточно. Во-первых, как сообщала недавно Los Angeles Times, США обеспечивают треть бюджета Пакистанской межведомственной разведки, которую Дели упорно считает оплотом терроризма в регионе.
Во-вторых, индийские стратеги привыкли полагаться на заявления американской администрации о том, что Индия создаёт баланс в Азии. Однако в речи Обамы в Токио не было ни одного упоминания об Индии как о державе, имеющей существенное влияние на Азиатско-Тихоокеанский регион.
Обама продолжает упрашивать Пекин обеспечивать безопасность, стабильность и развитие в Южной Азии, в Афганистане и Пакистане, а также поддерживать на нормальном уровне сотрудничество между Индией и Пакистаном. Ведь и правда - для США весьма трудно контролировать режимы в Кабуле и Исламабаде без помощи Китая. Однако по-прежнему неясно, почему Обама пригласил Китай в качестве посредника на территорию Индо-Гангской равнины?
Какова была цель этого выступления Обамы? Удовлетворить тщеславие Срединной Империи? Заработать на китайско-индийских отношениях? Ублажить Индию, которая не была полезна Обаме в осуществлении его стратегии в Афганистане и Пакистане? Или администрация США так наивна, что захотела осуществить всё сразу? Вполне возможен последний вариант. Ведь для Вашингтона это не ново - махать перед Индией красным китайским флагом. Помнится, в 1998 году это весьма успешно делал Билл Клинтон. Спустя 11 лет мы может ожидать повторения той истории. Тогда Клинтон всё же передумал и решил вовлечь ядерную державу Индию в свою «команду». Американские чиновники пошли на попятную не раньше, чем Обама уехал из Пекина. Парадоксально, но эта буря в стакане воды может подтолкнуть США и Индию к тому, чтобы решительно взяться за сложное дело «модернизации» их странного «стратегического партнёрства». Мамона может послужить здесь главным катализатором.
Индийское правительство одобрило закон о гражданском использовании ядерной энергии, основная цель которого предоставить возможность американской ядерной промышленности инвестировать в индийский рынок до 100 миллиардов долларов в течение ближайших 5-10 лет. Дели уже обозначил две площадки под строительство атомных станций исключительно с американскими реакторами. Соответственно, начались переговоры о строительстве инфраструктуры, необходимой для переработки в Индии импортируемого топлива.
Безусловно, если заключение соглашения состоится, это будет, как говорят китайцы, ситуация без проигравших. Администрация Обамы не может не делать ставку на столь быстро растущий рынок Индии (в настоящее время ежегодный рост экономики Индии приближается к 9%, наряду с оборонной промышленностью появляются и другие области для инвестирования).
На данный момент стороны согласовывают свои позиции. Индия не разделяет мнение Вашингтона по Афганистану и не пытается скрыть своё недовольство связями между США и Пакистаном, которые напоминают безмятежные времена афганского джихада 1980-х. Индия также не может закрывать глаза на несоответствие риторики Обамы по вопросу режима ядерного нераспространения с тем, что происходит в области глобального разоружения на самом деле.
В Дели сознают, что роль Индии в грядущем мироустройстве зависит от её собственной силы, и она не может всегда оглядываться на Вашингтон. В свете мирового финансового кризиса в международной политике появляются новые примеры для подражания. Тем не менее США остаются приоритетом во внешней политике Индии. Иллюзии, возникшие в период бурного роста взаимопонимания, исчезают, уступая место более трезвым и осторожным подходам.
Первые признаки этого уже налицо. Так, недавно Дели приветствовал министра иностранных дел Ирана. Индия намерена также вдохнуть новую жизнь в проверенные временем отношения с Россией. Один президентский визит, два визита премьер-министров, встречи министров иностранных дел и министров обороны - с момента падения Берлинской стены двадцать лет назад ещё никто не осуществлял столь интенсивное общение на отрезке шести месяцев. Так что многое из того, что сказал Гари Аккерман, можно рассматривать лишь как стандартную гиперболу.