Несмотря на то, что временному правительству Киргизии удалось-таки провести референдум по новой конституции и легитимировать тем самым свою власть, общественно-политическая ситуация в республике по-прежнему далека от стабильной. Конфликт между узбекской и киргизской общинами на юге страны только внешне пошел на убыль, на деле же перешел в тлеющий режим. После того как временное правительство 14-го июля ушло в отставку, а на смену ему вплоть до намеченных на октябрь этого года парламентских выборов пришло так называемое техническое правительство, между бывшими соратниками по оппозиции разгорается борьба за власть. Между тем новое обострение межэтнических и межклановых противоречий может вновь поставить Киргизию на грань гражданской войны, которой она как государство может и не пережить.
Намеченный на 27 июня референдум по новой конституции прошел в намеченный срок вопреки всем попыткам сорвать его, хотя после самых крупных в постсоветской истории Центральной Азии столкновений между узбеками и киргизами он, казалось, уже не имел шансов состояться. Удивление наблюдателей вызывала не только высокая явка избирателей, составившая около 64%, но и практически единодушное (более 90%) одобрение ими вынесенной на референдум новой конституции, в соответствии с которой Киргизия превращается в парламентскую республику. В пользу новой конституции высказалось, если верить официальным данным, и узбекское население страны, которое стало главной пострадавшей стороной в ходе межэтнических столкновений.
Позиция узбекской общины в ходе референдума выглядит тем более странной, что действия временного правительства и силовых структур в ходе межэтнических столкновений 11-14 июня были направлены на защиту интересов титульного этноса. По оценкам международных наблюдателей, более 90% жилых домов, разрушенных в Оше, принадлежат узбекам. При этом 90% всех задержанных в связи с беспорядками также составляют представители узбекского населения. Разрушенными оказались и принадлежащие узбекам магазины, тогда как киргизские торговые точки погромщики не тронули. По делу о беспорядках задержаны видные представители узбекской общины Киргизии – главный редактор газеты Улугбек Абдусаломов и ректор Университета Дружбы народов Озодбек Караматов, которые являлись соратниками ныне опального узбекского бизнесмена Кадыржана Батырова, в середине мая обвиненного в разжигании межнациональной розни и предположительно скрывающегося на территории Дубая.
Положение усугубляется тем, что милиция и другие силовые структуры в Киргизии мононациональны, и служат в них почти исключительно представители титульного этноса. По мнению узбеков, они не столько стремились предотвратить столкновения, сколько выступали на стороне киргизской стороны конфликта. Беззащитность перед лицом погромщиков и неспособность государства обеспечить их безопасность порождают среди узбеков жажду мести, которая усиливается несправедливыми, на их взгляд, результатами расследования беспорядков. По данным на начало июля, правоохранительные органы Киргизии возбудили по фактам погромов в Ошской области 758 уголовных дел, более 70 человек задержаны. Однако это не соразмерно масштабам преступлений. Только количество погибших в ходе беспорядков превышает 2 тыс. человек, 70% жилого фонда Оша разрушено. При этом около половины всех уголовных дел (357) возбуждены по фактам причинения материального ущерба, в убийствах же обвиняются всего 66 человек.
Фактически конфликт между узбеками и киргизами на юге республики не разрешен, а перешел в тлеющую фазу, которая, учитывая накопившийся конфликтный потенциал, легко может снова перейти в горячую. Этому способствуют сразу несколько обстоятельств. Во-первых, человеческие потери узбеков по сравнению с их общей численностью (около 800 тыс.) сравнительно невелики, выступая при этом сильнейшим конфликтогенным фактором. Во-вторых, киргизские узбеки вполне могут получить помощь от своих соплеменников, проживающих в Узбекистане и других государствах Центральной Азии. Границы на территории Ферганской долины, несмотря на стремление Узбекистана как можно плотнее их контролировать, легко проницаемы. В-третьих, после массовых беспорядков, сопровождавшихся нападениями на военные части, в регионе довольно много стрелкового оружия и достать его большой проблемы не составляет. Кроме того, в конфликте могут принять участие вооруженные формирования ИДУ и других радикальных исламских группировок, дислоцированных в настоящее время на территории Афганистана и Пакистана. В прошлом году сведения о стремлении боевиков из Центральной Азии вернуться на родину уже вызвали тревогу государств региона. Учитывая нестабильную ситуацию в Киргизии, сегодня эти прогнозы вполне могут стать реальностью.
В этих условиях киргизские аналитики едва ли не единодушно говорят о вероятности второй, а то и третьей волны беспорядков. «В Кыргызстане возможно новое обострение ситуации, и достаточно скоро, даже может быть, не одна волна», - заявил 9-го июля на встрече представителей институтов гражданского общества, организованной Центром общественных технологий, глава аналитического консорциума «Перспектива» Валентин Богатырев. События, произошедшие на территории Киргизии в течение апреля-июня этого года, он рассматривает как результат действий нескольких внешних и внутренних центров влияния, включая сторонников К. Бакиева и не вошедшие в состав временного правительства кланы. Все они в той или иной степени участвовали в беспорядках и были заинтересованы в свержении временного правительства. Что касается состава «революционных масс», то они, как и ранее, будут представлены маргинальной молодежью, которая, по мнению киргизского эксперта Артура Букалаева, может стать еще более сильной и радикальной. Численность киргизской молодежи, тяготеющей к использованию силовых методов, он оценивает примерно в 300 тыс. человек.
В скором будущем политическая нестабильность в Киргизии может иметь и негативные экономические последствия. По прогнозам киргизского эксперта Гулии Таджиевой, предстоящей зимой населению может не хватить хлеба и продуктов первой необходимости, так как весной из-за массовых волнений крестьяне не смогли полностью засеять поля. Более того, сохраняющаяся нестабильность не позволяет временному правительству в полной мере готовиться к зимнему периоду. В перспективе же Киргизия может оказаться в экономической блокаде из-за того, что не стала пока членом Таможенного союза. По прогнозам экономистов это может привести к закрытию крупных вещевых рынков на территории Ошской области, так как казахстанцам покупать в Киргизии товар даже по демпинговым ценам будет невыгодно. В результате бюджет лишится значительной части доходов от перепродажи китайского ширпотреба.
В России наибольший скепсис, пожалуй, вызывает перспектива превращения Киргизии в парламентскую республику, способная еще более усугубить общественно-политическую ситуацию. Наиболее отчетливо эта мысль была сформулирована в выступлении президента РФ Д. Медведева на саммите «Большой двадцатки» в Торонто. «… С учетом того, что там даже сейчас власти не хватает порядок навести, легитимность власти низка, ее поддержка создает большие вопросы, я не очень себе представляю, как будет модель парламентской республики работать в Киргизии, - заявил он. - Не превратится ли это в череду бесконечных проблем, перетасовок в парламенте… и не будет ли это способствовать приходу к власти сил, которые имеют экстремистскую направленность?» Самым негативным сценарием он считает возможность распада киргизского государства, предотвратить который способна только «сильная, хорошо организованная власть, учитывающая исторические реалии и волю народа».
Это заявление породило обвинения в том, что Россия не приемлет эксперимент с парламентской республикой в Киргизии, прежде всего, из-за своего собственного политического опыта, ориентированного на сильную президентскую власть. Однако реакция российского руководства объясняется отнюдь не проблемой совместимости политических систем. В Москве прекрасно осознают, что дестабилизация Киргизии способна взорвать всю Центральную Азию, породив еще один очаг нестабильности у российских границ. Справятся ли с ним российские силовые структуры, все внимание которых приковано сейчас к Северному Кавказу, – большой вопрос. В любом случае участие в еще одном конфликте потребует привлечения больших военных и финансовых ресурсов, которых у России в условиях дефицита бюджета не так уж и много.