Кампания по переименованию улиц и площадей, свержению памятников, не соответствующих либеральному духу времени, прокатилась по многим странам Европы. С особенным тщанием выкорчевывается память об антифашистах, которые были коммунистами и друзьями Советского Союза. Так, в Испании остракизму подвергается имя Маргариты Нелькен Мансбергер (1896-1968), писательницы, публициста, социолога, искусствоведа и – из песни слова не выкинешь – агента советской разведки.
В годы Гражданской войны Нелькен на стороне республиканцев вела пропагандистскую работу и разоблачала «пятую колонну» франкистов. Она не раз выезжала на фронт, зажигательными речами поднимала боевой дух солдат. Именем Нелькен назвали один из батальонов республиканской армии. Сохранились её фотографии той поры: хрупкая женщина в кожанке, перепоясанной ремнём с револьвером в кобуре. Нелькен не сомневалась в том, что борьба в Испании идёт не на жизнь, а на смерть. «Если враг не сдаётся, его уничтожают» - этот лозунг не имел альтернативы в эпоху Гражданской войны.
О том, как началась связь Нелькен с советской разведкой, известно немногое. Архивные материалы НКВД по Испании были в большинстве своём уничтожены в конце 30-х – 40-х годов. Но можно с уверенностью сказать, что вездесущая Нелькен была знакома с руководителем советской резидентуры в стране – Александром Орловым и его заместителем Наумом Эйтингоном. Она охотно высказывала свою точку зрения на расстановку политических сил в испанском правительстве и парламенте, давала прогнозы развития событий, указывала на ячейки «пятой колонны» в министерствах и госаппарате. В оперативной переписке Нелькен проходила под кодовым именем «Амор».
Ещё до войны Маргарита активно участвовала в политической жизни Испании, избиралась в парламент от Социалистической партии. После поездки в 1934-1935 годах в СССР она опубликовала цикл восторженных статей о стране победившего социализма. В истории Советской России Маргарита нашла для себя образцы для подражания – Ларису Рейснер и Александру Коллонтай. Эта поездка в конечном счёте повлияла на решение Нелькен покинуть ряды социалистов и вступить в компартию Испании. Победа Народного фронта ещё больше радикализировала Нелькен. Она мечтала о победе коммунизма в своей стране, хотя и понимала, что добиться этой цели будет нелегко.
В начале 1936 года Маргарита написала в одной из статей: «Нам требуется титаническая по масштабу революция. Нам не подходит даже опыт русской революции. Мы хотим пожарищ, всполохи которых окрасят небеса и моря, и потоков крови, которые зальют всю планету». Маргарита была творческим человеком, любила экспрессивные образы. Франкистская пропаганда часто ссылалась на её высказывания как на типичное проявление «красного мракобесия и разнузданного экстремизма». В своих разоблачительных радиопрограммах, которые транслировались на Республику, франкистский генерал Кейпо де Льяно мрачно предсказывал: «Если такие как Нелькен возьмут верх в Испании, её ожидает террор, от которого содрогнётся всё человечество». Республиканцы проиграли, но террор обрушился на страну: генерал Франко железной рукой очищал страну от любого инакомыслия. В расход отправляли коммунистов, социалистов, анархистов, членов масонских лож и даже поэтов…
После поражения республики Нелькен и её семья – мать, дети и внучка - бежали во Францию. Сын Сантьяго был интернирован французскими властями, но в лагере не задержался. Маргарита добилась его освобождения. Сантьяго некоторое время провёл у отца в Голландии, а потом уехал в Советский Союз: учиться на инженера, готовить себя к борьбе за освобождение Испании от диктатуры Франко.
Наум Эйтингон, с которым Нелькен поддерживала конспиративную связь, позвал её в Мексику: «Будем вместе бороться с Троцким». Это устраивало Нелькен. Она, как многие республиканцы, видела в Троцком и его сторонниках в Испании главных виновников поражения Республики. Теперь, в преддверии агрессии Германии против Советского Союза, Троцкий мог пойти на сговор с Гитлером...
В Мехико Нелькен вошла в интеллектуальные круги, писала киносценарии и книги об искусстве, участвовала в мероприятиях испанской эмиграции. Партийная работа по-прежнему занимала в её жизни важное место, но внутренние конфликты в КПИ побуждали Маргариту критически относиться к руководству партии, которое, надо сказать, не слишком жаловало внутренне независимую и острую на язык женщину. Были и такие, кто считал её потенциальной соперницей Пассионарии – Долорес Ибаррури - в борьбе за возглавление партии. Сплетни о проблемах, возникших в отношениях Нелькен с Компартией, распространились по испанской колонии.
Эйтингон успокаивал Маргариту: «Для нашего дела слухи о твоём троцкизме очень кстати. Тем меньше подозрений будет у полиции. С партией ты всё потом уладишь, мы поможем».
Он поселился в доме Нелькен, превратив его в штаб-квартиру по проведению операции «Утка». Троцкий любил утиную охоту. Теперь объектом охоты стал он сам. По рекомендации Маргариты в группу в качестве связной была включена её дочь Магда. Она обеспечивала связь резидента с боевой группой Иосифа Григулевича, готовившей атаку на «крепость» Троцкого в Койоакане, на окраине мексиканской столицы. Непосредственной подготовкой боевиков руководил художник Давид Альфаро Сикейрос, участник Гражданской войны в Испании, имевший прозвище «Лихой полковник». Встречи Магды, а при срочной необходимости и самой Маргариты, с Сикейросом легендировать было просто: готовится статья о художнике. В то время Сикейрос с основными членами своей группы работал над фреской «Портрет буржуазии» в здании профсоюза электриков.
Неудачная атака боевиков Сикейроса на «крепость» Троцкого вынудила Эйтингона использовать запасной вариант операции. Он заверил Москву: «Мы исправим наш промах». Шаг за шагом в ближайшее окружение Троцкого ввели агента НКВД Рамона Меркадера, «коммерсанта», пользовавшегося паспортами на имя Франка Джексона и Жака Морнара. Нелькен была хорошо знакома с его матерью – коммунисткой Каридад Меркадер, подругой и помощницей Эйтингона в Испании. Её сын всем развитием событий по делу Троцкого был обречён на роль исполнителя приговора. В доме Нелькен Эйтингон готовил Рамона к операции, настраивая его на самый ответственный поступок жизни, инструктируя, обсуждая все возможные варианты развития событий.
На этот раз операция прошла успешно. Троцкий был убит. Но арест Рамона заставил Эйтингона и Каридад спешно перебраться на Кубу. Они воспользовались тем каналом бегства, который готовили для Рамона. Потом – через Панаму и Сан-Франциско Эйтингон и Каридад выехали в Советский Союз (через Владивосток). Чтобы вызволить Рамона из тюрьмы, советская разведка создала в Мехико нелегальную группу. Сама операция получила название «Гном». Нелькен была посвящена во многие аспекты операции, поскольку входила в «группу поддержки» Рамона. Импульсивная, неравнодушная, она требовала более энергичных действий от руководителей группы - нелегалов «Хуана» и «Гарри». Она считала, что в 1941–1943 годах можно было без особых сложностей вытащить Рамона из тюрьмы. Связать его побег, а значит, и само убийство Троцкого с «рукой Москвы» было бы сложно, поскольку посольства СССР в Мехико тогда не было (его открыли во второй половине 1943 года).
Попытки Нелькен расшевелить нелегалов были безуспешными. «Хуан», недовольный её настойчивостью, использовал конфликт Маргариты с компартией, чтобы очернить её перед Москвой: «Ей отказали в политическом доверии, её нельзя подпускать к делу "Гнома"». В то же время некоторые руководители КПИ считали, что НКВД «приставило» Нелькен контролировать их. От Маргариты добивались исчерпывающих признаний: «У тебя не должно быть секретов от партии». Нелькен категорически отметала обвинения. Но их становилось всё больше: в «скрытом троцкизме», «предательской деятельности», даже в сотрудничестве с немецкой разведкой, которое, дескать, началось ещё в годы Первой мировой войны, когда Маргарита вышла замуж якобы за немецкого дипломата. На самом деле её мужем и отцом Сантьяго, который родился в 1922 году, был Мартин де Пауль, испанский консул (позже – предприниматель) в Амстердаме, человек, далёкий от политики и тем более шпионских коллизий. Дочь Магда родилась в 1915 году вне брака. Её отцом был богемный художник, также далёкий от политики и идеологических схваток.
Злонамеренные выдумки порождали конфликты. Как следствие, в 1942 году Нелькен исключили из партии - «за троцкизм». Она болезненно переживала такую несправедливость, добивалась пересмотра решения. В этих интригах, сплетнях и клубке взаимных обвинений пришлось разбираться резиденту, работавшему под крышей советского посольства. Его беспокоила не столько Маргарита Нелькен - «мужественная женщина, написавшая много книг и статей в поддержку Советского Союза, несмотря на болезни и издёрганные нервы», сколько деятели компартии Испании, проявлявшие «нездоровый интерес» к операциям советской разведки.
Обстановка ещё более осложнилась, когда в Мексику вернулась Каридад Меркадер. В Москве не стали её удерживать, считая, что она имеет шанс освободить сына с помощью экс-президента Ласаро Карденаса. Он оставался влиятельным человеком, возглавлял министерство обороны, был в дружеских отношениях с президентом Авилой Камачо. Тайная встреча с Карденасом, однако, результата не принесла. Со времени убийства Троцкого прошло всего четыре года. На амнистию можно было рассчитывать только после десяти лет заключения.
Каридад делилась своими переживаниями с Нелькен и находила у неё полное понимание. Маргарита не менее тяжело переносила разлуку со своим сыном. Он был на фронте. Об ожесточённости боёв Красной армии с гитлеровцами можно было судить по ежедневным информационным сообщениям из России. Письма от Сантьяго приходили редко. Что с ним будет в далёкой воюющей стране?
Конспиративность не была сильным качеством Каридад Меркадер. В испанской колонии поползли слухи о её подозрительной миссии, крупных тратах, плохо скрываемой близости к советским дипломатам. Нетерпимость Каридад, переходившая порой во враждебность к людям НКВД, дезорганизовывала работу тех, кто пытался ускорить освобождение Рамона. Нередко в словах Каридад сквозила обида на Эйтингона. Услышав однажды от Магды «лирические излияния» о совместной жизни с ним, Каридад рассмеялась:
«На новую встречу с Наумом не надейся. Для него женские вопросы несущественны. Служба куда важнее. Он и меня всегда обманывал. Жил со мною в Париже, Мехико, Москве — и ничего. В Советском Союзе ты его точно не увидишь, а вот в какой-нибудь совхоз тебя отправят обязательно, чтобы поменьше фантазировала».
Поведение Каридад едва не привело к провалу операции «Гном». Резидентура, с помощью Рамона, настояла на отъезде матери из Мексики. Каридад была вынуждена подчиниться, но факт её пребывания в стране был зафиксирован спецслужбами. Охрану тюрьмы усилили, персонал подвергли чистке, на ключевые места расставили новых людей. Сам Рамон предпочёл не рисковать. «Надо взять паузу в подготовке побега, - писал он в резидентуру, - нам готовят ловушку. Мне это хорошо видно по многим признакам».
Общение с Каридад Меркадер, по мнению Центра, фактически «расшифровало» Нелькен и её перестали привлекать к активной работе.
Сын Маргариты погиб на Украине 5 января 1944 года и похоронен у селения Митрофановка. Извещение о смерти пришло в советское посольство с большой задержкой. С дипломатической почтой прибыл пакет, содержащий личные документы, боевые награды, лейтенантские погоны Сантьяго, а также фотоснимок его могилы. Всё это со словами соболезнования было вручено матери. Но, по мнению резидента, этого было недостаточно. В декабре 1944 года он направил в Центр телеграмму следующего содержания:
«В связи со смертью сына «Амор» считаю необходимым: получить письма-соболезнования от Стасовой, с которой она переписывается, а также от Мануильского; возобновить ей высылку ВОКСом литературы; дать категорическое распоряжение землякам (руководству КПИ) прекратить травлю «Амор», в том числе распространение клеветнических слухов о том, что она является агентом нацистов. «Редактор» (посол Уманский) согласен с этим планом. Вначале, под влиянием земляков, он недружелюбно относился к «Амор» и даже не ответил на её любезное письмо с поздравлениями по случаю приезда. Теперь он убедился в своей ошибке, ибо «Амор» написала множество статей и две книги («Башни Кремля» и «Первый фронт») в пользу СССР. Приглашение её в посольство вместе с другими писателями и политическими деятелями её не расшифрует».
В начале 1947 года Маргарита Нелькен, которой предстояло лекционное турне по США и Европе, обратилась в американское посольство для оформления визы. Потребовалось много усилий, подключение к делу французского консула и мексиканских властей, чтобы получить необходимый штамп в паспорт. Американский дипломат подверг Нелькен самому настоящему допросу: зачем вы едете в США? Почему перешли из социалистов в коммунисты, а потом были исключены из партии? Почему вы послали сына сражаться на стороне большевиков? Собираетесь ли вы совершить поездку в Советский Союз? Поддерживаете ли вы какие-либо связи с советскими представителями в Мексике? Все вопросы и ответы фиксировались машинисткой. Нелькен отвечала корректно, не давая воли эмоциям.
В зарубежную поездку Нелькен отправилась в 1948 году. Она питала надежду, что сможет ненадолго прервать своё турне и навестить могилу сына на Украине. От этого плана пришлось отказаться. Позднее Нелькен объясняла, что было бы сумасшествием в условиях холодной войны отправляться за «железный занавес».
Но если бы всё-таки удалось побывать в Митрофановке, то последствия этого визита пришлось бы долго расхлёбывать. Подозрительность американцев получила бы подтверждение: могила – только предлог, Нелькен отправилась в Россию за подрывными и шпионскими инструкциями. В конечном счёте всё это сказалось бы на благополучии семьи, в которой только у Маргариты был стабильный заработок. Быть уволенной с преподавательской работы, утратить авторские колонки в газете «Эксельсиор» и «Новедадес» - всем этим американцы могли отомстить ей и обречь на нищету любимых людей – престарелую мать, дочь Магду и внучку Куки. Наступает время, когда понимаешь: борьба в прошлом, твой лимит бунтарства и авантюр исчерпан.
Последние упоминания об «Амор» в переписке резидентуры с Центром относятся к августу 1950 года. Резидент сообщил в Москву, что Нелькен попросила аудиенцию у посла Капустина. Она рассказала ему, что к ней приходила Рокелия, подруга Рамона Меркадера, которая поддерживает с ним контакт по поручению советских товарищей, и в весьма раздражённой форме заявила, что деньги на содержание узника вновь задерживаются. Рокелия пригрозила, что «об истории с Рамоном узнают соответствующие органы» Мексики, если «пренебрежение Москвы к его нуждам» будет сохраняться. Также неприятно поразили Маргариту слова, что и она «может пострадать» в связи с этим делом.
Посол заверил Нелькен, что он не в курсе дела, но обещал навести справки в Москве. Через день резидент получил указание Центра: «успокоить «Амор», она должна знать, что мы регулярно помогаем «Гному», и если порой есть задержки, то в силу обстоятельств, которые мы не можем контролировать. Для всего этого дела лучше, если его участники будут вести себя спокойнее и выдержаннее». На этом в деле агента «Амор» была поставлена точка.