I
В один из октябрьских дней доминирующим сюжетом западных новостных агентств стали сообщения о том, что 60 лет назад американские «исследователи» практиковали заражение подопытных гватемальцев венерическими заболеваниями – сифилисом и гонореей. США принесли по этому поводу официальные извинения. «Исследования по прививке болезни, передаваемой половым путем, проводившиеся в Гватемале с 1946 по 1948 год, были определенно неэтичны», – отмечалось в официальном заявлении госсекретаря США Хиллари Клинтон и министра здравоохранения Кэтлин Сибелиус.«Хотя эти события произошли более чем 64 года назад, – говорилось в заявлении, размещенном на сайте госдепа США, – мы возмущены, что столь предосудительные исследования осуществлялись под эгидой общественного здравоохранения».
«Медицинские опыты в Гватемале, перекликающиеся с позорными исследованиями в Таскиджи в 60-е (подробнее о них ниже. – И.Л.), в ходе которых афроамериканцы намеренно оставлялись без лечения сифилиса, были обнародованы Сюзан Ревербай», – вторили агентству Рейтер практически все западные СМИ.
Странным показалось вот что: почему Америка вообще извинилась за преступную практику столь далёкого прошлого? Ведь об «опытах» в Гватемале до информации С. Ревербай общественность ничего не знала.
По словам С. Ревербай, на эту информацию она, профессор Велсли-колледжа из Массачусетса, наткнулась случайно, готовя пять лет назад новую книгу о медицинских экспериментах в Алабаме – пресловутых «опытах Таскиджи». Дальнейшая история «нечаянного открытия» развивалась почти в детективном ключе. Несколько лет С. Ревербай молчала о находке. В ее недавней книге, посвященной «позорным опытам Таскиджи и их наследию», (1) не было ни слова об опытах тех же «исследователей» в Гватемале. В 2010 году профессор получила за эту работу престижную награду Американской ассоциации общественного здравоохранения – ArthurViseltearPrize. Ссылка американских СМИ на «занятость» профессора писанием книги о Таскиджи в качестве объяснения столь долгого сокрытия тайных «опытов» в Гватемале звучала не слишком убедительно в контексте другого заявления, также широко растиражированного: солидные новостные каналы сообщили, что, закончив исследование об опытах в Гватемале, Ревербай связалась с бывшим директором Американского центра контроля над заболеваниями (CDC) доктором Давидом Сенсером, который «помогал ей в составлении книги о Таскиджи». Он-то, по словам Ревербай, и испросил ее согласия «кое-кому» показать новую работу «до публикации», и «нечаянное открытие» получило зеленый свет. (2)
Американские СМИ не комментировали двусмысленность ссылки на Дэвида Сенсера – бывшего контролера экспериментов по изучению сифилиса, чья фамилия давно циркулирует среди тех высоких американских чиновников, которые дали добро на отказ от предоставления лекарств задействованным в опытах Таскиджи афроамериканцам. Не говорили СМИ и о том, что за нейтрально звучащим названием организации Центр контроля над заболеваниями (Centersfordiseasecontrolandpreventions– CDC) скрывается разветвленная структура, включающая сверхсекретные военные подразделения, ответственные за проблемы экологической и бактериологической безопасности США. В американской медицинской литературе контору под аббревиатурой CDC нередко называют «медицинским ЦРУ» и связывают эту организацию с рядом операций «эпидемического прикрытия», лже-пандемий и разного рода кампаний по манипуляции общественным сознанием с использованием широкомасштабных фобий в интересах глобального бизнеса.
По мнению ряда «медицинских диссидентов», (3) «два вида мощного оружия, неизвестного широкой публике» помогли CDC в течение десятилетий проводить радикальную политику, невзирая на протесты медицинской общественности, оказавшейся вне «алармистского» мейнстрима. Речь о почти секретном подразделении CDC под названием Служба эпидемической разведки (EpidemicIntelligenceService– EIS) и наличии специализированных программ не афишируемого партнерства с частным сектором, его «неправительственными» организациями, подразделениями ВОЗ, медицинскими учреждениями и структурами СМИ.
Ряд претензий к CDC как организации, игнорирующей широкое общественное мнение, трудно не признать. Тот же Дэвид Сенсер неоднократно служил мишенью для острейшей общественной критики, когда ему приписывалась причастность к раздуванию истерических пандемий, вроде «болезни легионеров» или вспышек «свиного гриппа» как инструмента давления на Конгресс США с целью выделения дополнительных ассигнований на увеличение штата EIS, массовой иммунизации населения вакциной лоббируемого производителя, продвижения стандартов определенных лекарственных препаратов через ВОЗ. Даже схваченные за руку официальная власть и высокие контролирующие органы никаких извинений общественности никогда не приносили.
В США несть числа строго документированным фактам опытов над человечеством современных докторов Менгеле в ходе тестирования какой-либо инсайдерской панацеи от очередной чумы XX или XXI века. Вопиющие истории «экспериментов», нередко заканчивающихся для невольных «пациентов» неизлечимыми болезнями, бесплодием и даже массовым летальным исходом, с неизменным упорством замалчивались. В американской истории до гватемальского прецедента был лишь один случай, когда «опыты над людьми» Америка признала официально на самом высоком уровне. Это сделал американский президент Билл Клинтон в 1997 году, принеся извинения как раз за эксперимент в Таскиджи. Те извинения Клинтона тоже сильно лоббировала Сюзан Ревербай, тогда активистка общественного женского комитета по преодолению «наследия Таскиджи».
Было бы наивно предполагать, что на позицию уже двух американских президентов и сверхсекретных органов безопасности могла повлиять угроза «разоблачения» вивисекторов от медицины скромным преподавателем массачусетского колледжа. Тем более что в первом случае разоблачать БЫЛО нечего (вышли уже две серьезные монографии с исчерпывающими фактами об участниках и целях «эксперимента»), а во втором случае (после публикации Ревербай фактов об опытах в Гватемале) разоблачать БУДЕТ нечего, поскольку никакими иными данными, кроме представленных в новой работе Ревербай, мировая общественность на сегодня не располагает.
Похоже, поразительное отсутствие информации по экспериментам в Гватемале, общность диагноза «дурной болезни», задействованность в программах Гватемалы и Таскиджи одних и тех же «исследователей» и подсказала уже советникам президента Обамы идею «перезагрузки» одной из главных проблем американской и глобальной медицины. Такой непреодолимой проблемой для продвижения массовых транснациональных медицинских услуг в страны третьего мира, вынесенных Биллом Клинтоном в «Цели тысячелетия» и принятых ООН, стало стойкое недоверие чернокожего населения уже не только Америки, но и всей планеты к медицине «белых», сформированное в массовом сознании «эффектом Таскиджи».
II
В Америке метафора «опыты Таскиджи», с которой «перекликались» события в Гватемале, для негритянского населения звучит примерно так же, как «опыты доктора Менгеле» для европейского уха. «Позорные исследования» Таскиджи, которые агентство Рейтер ошибочно (или намеренно) относит к 1960-м, по официальной американской статистике, продолжались 40 лет – с 1932 по 1972 год.
История «прогресса в медицине», вылившаяся и в «опыты» в Таскиджи, планировалась как предприятие куда более масштабное – для «экспериментов» с сифилисом и гонореей первоначально было намечены шесть пунктов для «исследований» мужчин-негров в сельскохозяйственных районах Америки. Сифилис на хлопковых полях людей не косил, и откуда взялся столь странный предмет исследования – отдельная тема. Это было время, когда Америка спешно перестраивала свой традиционный рынок, учась у европейцев искусству продавать то, что людям совершенно не нужно. Племянник Зигмунда Фрейда Эдвард Бернейз, организовавший в Америке первый отдел «publicrelations», поставил на поток технологию пиара, которую он называл искусством создавать у людей иллюзию в настоятельной потребности приобретать или поддерживать то, о чем они до сей поры даже не подозревали. О «дурных» болезнях американцы если и подозревали, то христианская традиция не позволяла говорить об этом вслух.
Продвижение патентов на фармацевтические «панацеи» от дурных заболеваний шло рука об руку с агрессивными технологиями снятия поведенческих табу. Историки маркетинга возвращают нас к 1913 году, когда у Бернейза, в то время редактора ежемесячного MedicalReviewofReviews, попросили содействия в вопросе о вмешательстве полиции в театральный бизнес. Скандальную пьесу о проститутках под символичным названием «Испорченные товары» могли закрыть, а актеров арестовать. Бернейз организовал при журнале филантропический фонд с участием социологов и «людей с репутацией». Миссией «благотворительной организации» была объявлена борьба с венерическими заболеваниями, а деньги консультант получил за раскрутку спектакля с «клубничкой» и невмешательство полиции. «Это было первым шагом в том, что сегодня стало обычным делом в раскрутке общественных событий – создание престижного спонсорского комитета», – отмечал историк пиара Скотт Катлип. Автор хрестоматии по маркетингу добавлял, что в ретроспективе такая технология может рассматриваться как «первая попытка создания подставной группы, или использования техники третьей стороны».
К началу прошлого века подставные группы «социальных маркетологов» заняли передовые позиции в крупных американских городах. Особое место в таком «маркетинге» принадлежало чикагской школе, характерной «крутыми» методами продвижения передовых начинаний. У чикагских учеников Аль Капоне не было проблем с полицией при капитализации идей профилактической медицины. Если владельцы гостиничного бизнеса отказывались от услуг социологов на предмет исследований и профилактики их гостей, на фасаде гостиницы появлялась табличка, гласящая, что в этом заведении есть опасность заразиться венерическим заболеванием. Передвижные бригады открывали центры «быстрого обслуживания» по лечению сифилиса. Когда появился первый пенициллин, который объявили панацеей от сифилиса, на дверях центров развешивали объявления: «Излечиваем сифилис за неделю». «Опыты» в Таскиджи пришлись на время, когда социальные маркетологи из Чикаго уже вовсю осваивали сегменты аграрного рынка.
По официальным и уже никем не оспариваемым данным, ситуация с экспериментами медицинских маркетологов в одном из населенных пунктов Алабамы – Таскиджи выглядела так: 600 афроамериканцев, сыновья и внуки рабов, из которых у 399 якобы выявили сифилис, и 201 здоровый стали подопытными «исследований». Многие из «исследуемых» до начала экспериментов никогда в жизни не видели врача. В церкви и на хлопковых полях «экспериментаторы» через своих подручных давали объявления о приглашении к бесплатному лечению мужчин негров при согласии пройти диспансеризацию в медицинских передвижных бригадах, развернутых на полях. Отобранным для исследования «естественного течения сифилиса у мужчин-негров» говорили, что у них обнаружена «дурная кровь», никогда не называя истинную причину обследования и не предоставляя лекарств. Сорок лет «подопытных» из Таскиджи – ослепших, изнуренных болезнью, бесконечными пробами крови, позвоночных пункций и иных тестов, только «наблюдали». Вплоть до предопределенного «конечного пункта» исследования – вскрытия. Чтобы заручиться гарантией согласия семей на эту финальную процедуру, правительство предлагало «похоронное страхование» – 50 долларов, покрывающих расходы на гроб и захоронение. Последний «подопытный» умер в 2004 году.
Менее известна история самих «экспериментаторов», которых и нынешние «извинения» перед Гватемалой упорно выводят за кадр. «Опыты» в Таскиджи логично отражали политику американских послевоенных нуворишей, и тогда уже строивших кризисную бизнес-стратегию на теневой приватизации социальной сферы. Как страховой бизнес логично вырастал из практики чикагской мафии, сжигающей дома и бизнес тех, кто не платил мафии дань, так и утверждающаяся частная страховая медицина США осваивала практику обязательных поборов, делая ставку на изменение американской политики в пользу предоплаты частных медицинских услуг из социальных фондов и переориентацию профилактики заболеваний на частный сектор.
Бесспорными фаворитами продвижения «социальных бизнесов» были, безусловно, структуры Рокфеллера. Акт Шермана по антитрастовскому законодательству, ударивший по монополии «Стандарт Ойл», навел советников нефтяного магната на социальную «золотую жилу». Во имя тесной связи бизнеса и власти была выкована емкая формула, во многом почерпнутая у той же мафии. Идее конкуренции была противопоставлена припудренная конструкция мафиозной семьи, становящейся «сообществом интересов» для разделения прибыли. Благообразной «пудрой» служили структуры перекрестных филантропических фондов как инструмент присвоения государственных средств, ухода от налогов, а также аккумулирования интеллектуальных и денежных ресурсов для влияния на политику.
Проект Таскиджи начинал один из таких фондов, связанный со структурами Рокфеллера, – чикагский благотворительный фонд Юлиуса Розенволда. Сам Ю. Розенволд, представленный в современных энциклопедиях как «крупнейший благотворитель еврейской общины», к медицине отношения не имел, хотя и активно участвовал в «перспективных» медицинских проектах в рамках собственного фонда и других начинаниях «сообщества интересов», являясь, в частности, членом совета директоров Фонда Рокфеллера и членом совета директоров афроамериканского института в Таскиджи. Позже Розенволд будет спонсировать общинные организации радикала и ученика Аль Капоне Саула Алинского, где начинал карьеру общинного организатора нынешний американский президент.
Идея социального бизнеса Фонда Розенволда был заявлена в уставе «благотворительной организации», призванной «продвигать здоровье, образование и велфер чернокожих американцев». Еще с 1928 года, до старта проекта Таскиджи, фонд отрабатывал механизмы стратегии захвата медицинского рынка аграрного юга США. Мероприятия проходили по схеме, запущенной структурами Рокфеллера, охватившими все возможные каналы влияния на продвижение приоритетных направлений медицинского бизнеса.
Но обрушился биржевой рынок, на Америку шла Великая депрессия, у государства не было средств поддерживать дорогостоящий социальный проект и закупать лекарства. Однако «филантропы» заинтересовали людей в правительстве в спасении нужной им программы – исследования в Таскиджи. «Если нет денег, чтобы лечить негров, – хотя бы понаблюдаем» – такое решение о старте бесчеловечного эксперимента исторические источники приписывают заместителю главного врача Комитета по здравоохранению США Тальяферро Кларку. Сотрудничество «филантропов» с государством не прекращалось 40 лет, в аффилированный мемориальный фонд при Уолл-Стрит регулярно перечислялись правительством страховые суммы на погребение, государством выделялись средства на оплату услуг экспериментаторов.
Создатели пиар-новостей, вспомнившие о Таскиджи в связи с октябрьскими извинениями перед Гватемалой, старательно обходят причину нарушения медиками «клятвы Гиппократа». Не афишируемая цель исследования лежала не в сфере лечения, а в области выживания индивидуумов с определенными наследственно-генетическими характеристиками. Исследование проблемы иммунитета и способность организма сопротивляться вирусной мутации разделило «искателей медицинского прогресса» на представителей разных гипотез: одни считали, что у белых сифилис, прежде всего, воздействует на центральную нервную систему, а у африканцев это же заболевание поражает сердечно-сосудистую систему. Другие же – норвежские – исследователи, тоже спонсируемые американскими грантами, пришли к заключению, что и у белой расы чаще всего поражается сердечно-сосудистая система. Исследование Таскиджи открывало перспективу проверить сопротивляемость «целевой группы» в «естественных условиях» течения болезни. Такая постановка вопроса интересовала не столько гражданскую медицину, сколько гражданскую оборону.
(Окончание следует)
(1) Susan M. Reverby. Examining Tuskegee: The Infamous Syphilis Study and its legacy. Chapel Hill:University of North Carolina Press, 2009
(2) www.boston.com/news/local/massachusetts/articles/2010/10/02/ wellesley_professor_unearths_a_horror_syphilis_experiments_in_guatemala/?page=2
(3) См., к примеру: http://www.rethinkingaids.com / Bryan J. Ellison.1994
