Спустя 100 лет в политическом лексиконе вновь обретает права гражданства термин «Антанта». К «Сердечному согласию» – союзу, заключенному в 1904 г. между Великобританией и Францией, нас возвращает соглашение о военном сотрудничестве этих стран, подписанное Дэвидом Кэмероном и Николя Саркози.
«Сегодня начинается новая эра в долгой истории сотрудничества в области обороны и безопасности между Великобританией и Францией», – заявил Д. Кэмерон. И в самом деле, документ, судя по его содержанию, уже стяжал право называться беспрецедентным.
Так, в области ядерного оружия Лондон и Париж будут сотрудничать в проведении совместных имитаций ядерных испытаний (натурные испытания ядерных боеприпасов для них невозможны, поскольку они ратифицировали Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 г.). Создание совместных исследовательских центров для проверки технического состояния ядерных арсеналов потребует солидных затрат, но объединение научного и технического потенциалов позволит им одновременно достичь значительной экономии в десятки миллионов евро. Специалисты британского центра будут разрабатывать технологии для имитации ядерных испытаний, а их французские коллеги займутся непосредственно осуществлением имитаций. При этом каждый участник сохранит независимость собственных ядерных сил и не будет иметь ключа доступа к СЯС партнера.
Со следующего года Франция и Великобритания приступят к совместной разработке технологий для атомных подводных лодок. Оно не будет касаться силовых установок и ядерных вооружений, но охватит все остальные компоненты и виды снаряжения.
Две страны создадут единые экспедиционные войска численностью в 6 тыс. человек для использования их не только в военных, но в гражданских операциях.После 2020 г. они начнут совместно эксплуатировать имеющиеся у них авианосцы. Кроме этого, они будет куда шире, чем раньше, делиться друг с другом разведывательной информацией, проводить операции по дозаправке самолетов и совершенствовать ведение войны в киберпространстве.
Если говорить о новой Антанте, то надо вспомнить, что в свое время эта военная коалиция стала полноценной лишь после присоединения к ней России. Никаких трехсторонних документов тогда не подписывалось. Оказалось достаточным заключить в августе 1907 г. в Санкт-Петербурге соглашение с Англией, разграничив сферы влияния в Азии и устранив тем самым главный в предшествующие десятилетия источник противоречий. А поскольку с третьей стороной – Парижем – Петербург состоял в оборонительном союзе еще с 1893 г., то русско-британское соглашение 1907 г.фактически означало оформление Антанты.
«Тройственное согласие» стало ответом на существовавший «Тройственный союз» центрально-европейских держав – Германии, Австро-Венгрии и Италии и сыграло решающую роль в их разгроме в ходе Первой мировой войны. А что Антанта без Российской империи значила очень мало, говорит уже тот факт, что спешно начатой ею Восточнопрусской операцией против кайзеровской Германии в августе 1914 г. была фактически спасена Франция. Начальник Генерального штаба французской армии, а затем верховный главнокомандующий союзными войсками маршал Фердинанд Фош писал с полным знанием дела: «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России».
Нам, однако, не стоит забывать о цене той поспешности, с какой Россия бросилась на зов из Парижа о помощи. Как справедливо писал российский военный историк А.К. Баиов, русский народ пошел на то, чтобы «в буквальном смысле слова пожертвовать собою для спасения союзников». А по словам другого военного мыслителя русского зарубежья генерал-лейтенанта Н.Н. Головина, решение русского командования начать наступательные действия против Германии до полного завершения мобилизации, принятое во имя союзнического долга, стало «главной причиной печального исхода всей войны для России».
Вспоминая о старой Антанте в связи со свежим британо-французским военным соглашением, мы не исключаем и присоединения к нему в той или иной мере и России. Разумеется, ни при каких обстоятельствах не следует ждать зеркального воспроизведения событий столетней давности. Это и глупо, и ненужно. Но некоторые весьма веские основания говорить о возможности некоего возрождения военно-политических контактов Лондона, Парижа и Москвы сугубо на трехсторонней основе есть. Первое и главное из них – интересы европейской безопасности.
Традиции партнерства в противостоянии германскому милитаризму, заложенные накануне и в годы Первой мировой войны, были развиты в последующие годы. Напомним о проекте военной конвенции СССР, Великобритании и Франции, над которым три страны работали весной – летом 1939 г. с целью поставить гитлеровской агрессии, угрожавшей всей Европе, надежный заслон. Тогда оформить военный союз из-за двойственной позиции западных партнеров Советского Союза не удалось.
Однако даром эти усилия не пропали. Сразу же после нападения Гитлера на Польшу переговоры западных стран с СССР были возобновлены. Их логическим воплощением стала антигитлеровская коалиция (уже с участием США), сокрушившая гитлеровский нацизм, принесшая мир Европе и всему Земному шару.
Вопросы европейской безопасности все послевоенное время находятся в центре внимания и Лондона, и Парижа. Причем, как можно видеть, их не в полной мере удовлетворяет решение этих проблем на многосторонней основе, в рамках того же Североатлантического блока. Ведь от участия многих любое дело не только выигрывает за счет сложения усилий, есть там и минусы – различное видение одних и тех же процессов, стремление кого-то из участников к доминированию.
Вашингтону выгодно завязать вопросы европейской безопасности исключительно на механизмы НАТО, где инициатива остальных членов сковывается военно-экономическим потенциалом США. Любые планы военного строительства вне НАТО, в рамках Евросоюза, американцы воспринимают как «одну из самых серьезных опасностей для трансатлантических отношений» (оценка представителя США при НАТО Николаса Бернса). Однако и Лондон, и Париж (а с ними, к слову, и Берлин, и Рим) имеют на этот счет свои соображения. Их чем дальше, тем больше раздражает то, что Америка втягивает своих партнеров по НАТО в ненужные, оборачивающиеся большими потерями войны.
Не случайно старые европейские члены Альянса несколько лет отстаивали идею ПРО европейского театра военных действий, автономную от национальной ПРО США. При наличии объединенных вооруженных сил Альянса жива и идея европейской армии. Пока – после решения Европарламента 20 февраля 2009 г. – она выразилась в планах формирования европейских сил быстрого реагирования. Однако вновь и вновь раздаются голоса в пользу создания полноценной европейской армии: в ноябре 2009 г. ее лоббировал министр иностранных дел Италии Франко Фраттини, а в феврале текущего года – его немецкий коллега Гидо Вестервелле. Выступая на Мюнхенской конференции по политике безопасности, он заявил, что «безопасность объединённой Европы будет обеспечена только в том случае, если… будет стоять на принципах европейской (обратим внимание: не атлантической! – Ю.Р.)интеграции».
Да, Дэвид Кэмерон, обосновывая необходимость соглашения с Францией, о котором идет речь, особо оговорил, что оно не является шагом на пути к созданию европейской армии, а служит лишь «примером усиления обороноспособности двух суверенных стран со сходными приоритетами». В Лондоне многие ещё трепетно относятся к посылам Вашингтона о сохранении между двумя странами «особых отношений».
Однако логика процесса неизбежно подводит лидеров старой Европы к осознанию того, что предпочтительнее строить архитектуру европейской безопасности по своим, а не заокеанским лекалам.
Британо-французское соглашение открывает новые перспективы и для России по таким выгодным всей Европе направлениям, как вовлечение в процесс сокращения национальных ядерных арсеналов, помимо РФ и США, и других членов ядерного клуба или расширение военно-технического сотрудничества с Евросоюзом. Особое место в этом ряду принадлежит продвижению предложенного в 2008 г. Дмитрием Медведевым Договора о европейской безопасности. Хорошо известно, что этот документ не дает покоя Вашингтону. В очередной раз в сентябре его раскритиковала Хиллари Клинтон, выступая на министерской встрече Совета Россия – НАТО в Нью-Йорке. «Мы считаем, что лучше упрочить те основы, которые не один десяток лет поддерживали безопасность в Европе, чем обсуждать новые договоры, как это предлагает Россия», – заявила она. Ей вторит генеральный секретарь Североатлантического альянса Андерс Фог Расмуссен, в преддверии ноябрьского саммита Альянса в Лиссабоне заявивший о том, что НАТО не видит необходимости в создании по российской инициативе новой структуры безопасности в Европе.
Напомним: основные положения проекта российского договора сводятся к тому, что ни одно государство не может иметь исключительных прав на поддержание мира в Европе, то есть Москва предлагает закрепить в международном праве принцип неделимости безопасности. Проект требует от его участников взаимного уважения интересов безопасности своих партнеров, а также предусматривает готовность стран, подписавших документ, встать на защиту других участников договора в случае нападения на них третьих стран.
Почему против него выступает Вашингтон – понятно. «Большие ребята» из военно-промышленного комплекса США пуще огня боятся, что в один прекрасный день принципиальные вопросы на Европейском континенте начнут решаться без них. И повторять такие «дела», как бомбежки европейской Югославии бомбами с низкобогащённым ураном, уже не получится.
Однако те европейские лидеры, которые стремятся вести дела в Европе самостоятельно, без избыточного влияния США, всё лучше понимают, что выстроить сколько-нибудь эффективную систему континентальной безопасности без России невозможно.
