Годовщина начала Великой войны и кастрация исторической памяти

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 120 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

Пройдет полгода – и на всем пространстве некогда единой страны преклонят люди колени у памятников воинам Красной армии – сыновьям и дочерям народов бывшего Советского Союза: 70-я годовщина начала Великой Отечественной войны будет отмечена актами признательности советскому солдату – защитнику и освободителю. Однако не везде люди смогут это сделать: эпидемия уничтожения памятников, стремление кастрировать историческую память охватила Эстонию и Грузию, Украину и Молдову. Все чаще в этой связи упоминается и Узбекистан.

На днях в Ташкенте демонтирован памятник Герою Советского Союза генерал-майору Сабиру Рахимову. Уроженец Узбекистана, командир 37-й гвардейской стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта, он погиб в самом конце войны и был похоронен на родине. Единственный в Красной армии генерал-узбек, судя по всему, не угодил нынешним властям Узбекистана «по-крупному». В конце прошлого года там же, в Ташкенте, переименовали станцию метро, носившую имя Рахимова, а Сабир-Рахимовский район стал ныне Олмазорским.Той же процедуре подвергся одноименный район в Ферганской области.

И это – не единственная атака на память о Великой Отечественной войне и ее героях. В апреле 2008 г. в Ташкенте по распоряжению президента Ислама Каримова был демонтирован и перенесен на окраину города монумент, установленный в 1982 г. и символизировавший подвиг кузнеца Шаахмеда Шамахмудова и его жены Бахри Акрамовой. В годы войны супруги усыновили и воспитали 15 детей разных национальностей, потерявших родителей и эвакуированных в Ташкент. Главу семьи позднее наградили орденом, его именем была названа одна из улиц Ташкента. Б. Акрамова указом Президиума Верховного Совета СССР была удостоена звания «Мать-героиня».

Монумент многонациональной семье, родившейся в обстановке невиданных военных испытаний, был одним из самых известных – и не только в Узбекистане – памятников былой дружбе народов. Сегодня все это в прошлом: памятник видят лишь въезжающие в город со стороны Самарканда, дворец Дружбы народов, перед которым он простоял больше четверти века, переименовали во дворец «Истиклол» («независимость»), улица Дружбы народов стала проспектом Бунедкор («созидание»).

Еще факт: два года назад в ташкентском парке Боевой славы был демонтирован монумент «Защитнику Родины» и снесена аллея с бюстами военнослужащих, представляющих различные рода войск. Из парка были также удалены находившиеся там в качестве экспонатов образцы советской военной техники. Если снос памятника генералу Рахимову и переименование столичного района власти оправдывают необходимостью «возврата к историческому названию» места действия, то демонтаж монумента и экспонатов музея под открытым небом – их «неуместностью» в парке, отражающем историю военного искусства народов Центральной Азии (по-своему власти, наверное, правы, если считают, что это «военное искусство» остановилось на стадии копья и аркана). К слову, и сам парк переименовали, сегодня он зовётся «Жасорат» («мужество»).

Когда эти и им подобные факты (а в этом ряду не единожды прокатившиеся по Узбекистану волны переименований районов, улиц, площадей, названия которых связаны с русской и советской историей) рассматриваешь вместе, видно, что речь идет не просто о причинах архитектурного или топонимического свойства. Налицо курс официального Ташкента на уничтожение исторической памяти об общем с Россией прошлом, на замещение русского и советского наследия поспешно формируемой новейшей реальностью.

В том же Ташкенте сквер Победы еще в 1994 г. был переименован в сквер Амира Тимура (Тамерлана), в его центре соорудили конный памятник самому завоевателю и основателю империи и династии тимуридов, провозглашенному одним из основателей узбекской государственности. Об идеологической направленности этой акции говорят слова, сказанные при открытии памятника Исламом Каримовым: «Наш народ, на протяжении долгих лет находившийся в колониальных тисках, был лишен возможности почитать своего великого соотечественника, воздать должное его историческим заслугам».

Вместо снесенного в парке Боевой славы (простите, «Жасорат») монумента «Защитнику Родины» год назад был сооружен новый памятник «Клятва Родине». Тот же И. Каримов назвал его «очень своевременным и интересным с художественной и идеологической точек зрения». Возможно, прежнее скульптурное изображение узбекского солдата, защитившего свою Родину в годы Великой Отечественной войны, действительно, говоря словами главы государства, неинтересно. Однако тот факт, что не где-нибудь, а именно на его месте появилась скульптура коленопреклоненного солдата, готовящегося поцеловать национальный флаг Узбекистана, лучше всяких слов говорит об идеологической сверхзадаче монумента. Памятник «Защитнику Родины» так же, как и образцы оружия Победы в Великой Отечественной войне, если следовать рассуждениям И. Каримова, не способен больше служить «духовным примером для молодежи» и играть определяющую роль «в воспитании молодого поколения в духе национальной идеи, мужества и стойкости». Если это не измена исторической Родине, которую нынешний глава узбекского государства когда-то (вспомним!) называл своей - то что это? И куда эволюционирует политический режим, предписывающий авторам учебников истории избегать термина «Великая Отечественная война», а также сообщать школьникам и студентам, что во Второй мировой войне Узбекистан воевал… на стороне Советского Союза?

А ведь Узбекистан выступил одним из 25 соавторов резолюции, принятой в декабре 2009 г. Генеральной ассамблеей ООН и осудившей попытки осквернения и разрушения памятников борцам с нацизмом в годы Второй мировой войны.

Форсированное формирование внутри сообщества стран бывшего СССР новой государственной идеологии антирусской («антиколониальной») направленности идёт не только в Узбекистане, но раньше так открыто, как, скажем, в странах Прибалтики, с общим военным прошлым народов исторической России здесь не воевали. Теперь Узбекистан – единственная страна в Центральной Азии, где открыт «музей советской оккупации» по типу схожих заведений в Прибалтике. Вытравляется любое уважительное отношение к роли России и русских в истории узбеков.

Однако камнем преткновения для местных элит стал советский период русской истории. Если на эпоху до 1917 г. еще как-то можно было списать отсталость и забитость «национальной окраины», то даже идеологам, выполняющим жесткий заказ власти, ясно, что в советское время уровень жизни и развития производительных сил этой «окраины» не уступал другим союзным республикам и не шел ни в какое сравнение с соседями – тем же Афганистаном.

Точкой перелома советской истории стала Великая Победа. Именно тогда, во время успешного противостояния фашистскому блоку, полностью совпали интересы власти и народа, завершилась шедшая с 1917 года гражданская война, общим для населения всего Советского Союза стало осознание принадлежности к надэтнической общности – советскому народу.

Чтобы разрушить представление об общем историческом прошлом, о совместно пережитых испытаниях и совместно добытых победах, и по сей день сохраняющееся у многих жителей страны, Отечественная война 1941-1945 годов, ее герои, ее прославленные и неизвестные участники стали сегодня в Узбекистане объектом отрицания, а то и травли. И здесь все средства хороши – от уничтожения памятников до фальсификаций исторического прошлого в школьных учебниках.

На этом фоне уже не удивительны факты сноса в Узбекистане памятников, даже не имеющих отношения к военной истории, как, например, Гагарину в Самарканде или семье того же узбека Шамахмудова. Всё это в новой интерпретации, навязываемой режимом, - издержки «колониального прошлого».

Стремление официального Ташкента вытравить из сознания народа память о членстве Узбекистана в союзе советских республик оборачивается особым цинизмом: последние шаги в этом направлении явно приурочены к 70-летию начала Великой Отечественной войны. И это - в стране, направившей в 1941-1945 годах на фронт около полутора миллионов человек, из которых каждый третий не вернулся к родному очагу.

Другие материалы