Бунт в Ливии заставляет всерьез пересмотреть отношение к событиям на Арабском Востоке. Распространившееся было мнение о том, что во всем виноват Интернет, создавший предпосылки для сетевой самоорганизации общества, несколько поколеблено.
Да, Интернет открывает простор политической мобилизации и формирования массовых движений, но в любом случае он - лишь канал, по которому те или иные социальные группы транслируют свои интересы. Реальной основой народных выступлений является накопление фундаментальных социально-экономических противоречий, подошедшее к той черте, за которой следует социальный взрыв. Интернет – не больше чем детонатор. И уже не так важно, есть ли готовый план действий у тех, кто пытается манипулировать через Интернет общественными настроениями. Гораздо важнее то, что без наличия социально-экономических предпосылок такие планы сами по себе не срабатывают.
Большой ареал незападного мира подошёл к новому историческому рубежу. Если режимы в Египте и Тунисе оказались относительно податливыми к активности оппозиционных элементов, то взрыв в Ливии прямо указал на то, что корни бунта чрезвычайно глубоки. Отчаянное и бессмысленное сопротивление М.Каддафи открыло глаза на то, что даже с таким жестким политическим режимом и формально имеющимися возможностями подавлять любые движения, ход истории не остановить.
Мир ислама в его противостоянии глобализму находится в поисках новой самоидентификации. Ислам как культура не приемлет глобализм в целом, начиная от предлагаемых Западом экономических отношений (современная разновидность эксплуатации народов), кончая духовными эрзацами. Руководители государств Арабского Востока, в той или иной мере воплощавшие собой «диктатуру порядка», оказались не в состоянии стать реальными выразителями чаяний своих народов. Либо эти лидеры послушно двигались в русле политики Запада, как Х.Мубарак, лишая 80 миллионов египтян возможности культурно-исторической самореализации, либо изолировали народ от внешнего мира в клетке семейной диктатуры, как М.Каддафи, отбросивший ливийцев на обочину развития.
Мир имеет дело с народной революцией в точном понимании этого термина. Те политические силы, которые прячутся за бунтом или пытаются его возглавить, не были двигателями процесса. Они могли стимулировать недовольство, но не породить его - даже исламистские организации и иранская агентура. Другое дело, что сейчас развернулась невидимая война за лидерство в оформившихся движениях протеста, а сами эти движения формулируют запрос на чётко оформленную идеологию. Невнятный крик улицы скоро выльется в слова и формулы, понятные каждому гражданину, и с ними во власть придут новые люди.
Арабы показывают миру, что народы не хотят больше диктатур любого толка. Диктатуры продемонстрировали несостоятельность принципа «железной руки», которая творит насилие и приводит к застою.
Что дальше? Прозападные политические силы не имеют в странах, охваченных стихией бунта, серьезных шансов на успех. Очень осмотрительно ведут себя исламские организации, в том числе «Братья-мусульмане», отказавшиеся от фронтальной атаки на власть. В большинстве охваченных волнениями стран сильны светские тенденции, и вожди движения это хорошо сознают. Они идут по пути разработки таких программ политического действия, которые, с одной стороны, учитывали бы особенности современной арабской идеологии, с другой — переводили бы на язык социально-политической практики традиционные ценности ислама. В новых структурах власти, вероятно, сложится союз светских и религиозных организаций, в целом же противостояние арабской «улицы» либерализму и глобализму выдвигает на передний план культурно-религиозную доминанту ислама как альтернативы. В Саудовской Аравии, Иране, даже в «светской» Сирии отлично понимают, что серьезных преград к развитию этой тенденции не существует. США не позаботились в своё время создать идейно-политические конструкции, успешно противодействующие исламу. Мало того что миллиарды долларов на такие расходы бюджетом США не предусмотрены – американцам не даётся концептуальное осмысление происходящего. Либеральная идея не работает, а другой у Запада нет.
Другой возникающий сегодня вопрос — это вопрос о пределах, до которых может распространиться движение освобождения от обветшавших форм управления обществом. Например, вряд ли кто возьмётся прогнозировать развитие ситуации в Центральной Азии, но можно утверждать, что пример арабов поднимет самосознание и гражданскую активность народов в этой части мира на новую ступень. Готовности к протесту и бунту населению здесь не занимать – тем более если международные исламские организации начнут проводить в Центральной Азии более основательную работу, чем их собратья-радикалы из Хизб-ут-Тахрир.
Особое внимание приковывает Пакистан. По многим признакам он может стать ареной очередного бунта, так как и здесь всё те же особенности и плоды официальной политики — проамериканская ориентация, нищета широких слоев населения, межэтническая напряженность — образуют «гексогеновую смесь» подспудно зреющего конфликта. Пакистан может стать местом самого опасного взрыва в череде народных бунтов, охватывающих ограбленные Западом «развивающиеся» страны.
