25 августа в Международном трибунале по бывшей Югославии состоялось очередное заседание суда по делу генерала Ратко Младича. После громкого освещения дела сразу после ареста в конце июня наступило почти двухмесячное молчание. Во многом оно объясняется летними каникулами трибунала. Но не только этим. На самом деле события разворачиваются весьма драматические, и ничего хорошего не предвещающие.
Главным вопросом, обсуждавшимся на заседании суда 25 августа, стало требование прокуратуры разделить обвинительный акт на два и провести отдельные судебные процессы по каждому из них. В своём требовании прокуратура утверждала, что это будет очень выгодно и обвинению, и защите. Нет сомнений, что для обвинения это будет, действительно, очень выгодно. И выгода эта состоит как раз в том, что никаких выгод защите это не даёт. Напротив, проведение двух разных процессов ставит защиту в сложнейшее положение. Пока будет проходить первый процесс, отдельная группа прокуроров будет готовиться ко второму процессу. Но защита-то состоит всего из одного адвоката, и он будет вынужден совмещать ведение одного процесса и подготовку к новому, что практически невозможно чисто физически. Кроме того, следует напомнить, что излюбленной тактикой прокуратуры является предоставление защите сотен тысяч, а то миллионов (в электронном виде – хоть миллиард) страниц «обвинительных» материалов, из которых потом реально используются один-два процента, а то вообще ничего не используется. Это убивает всё время защитников. Несмотря на внешнюю «мелочность» подобной тактики, она способна разрушить очень многое. Однако главное заключается в том, что требование прокуратуры провести два процесса вместо одного полностью изменяет смысл обвинения против Р.Младича. Если нынешний Обвинительный акт исходит из того, что все преступления были совершены в результате общего заговора (на языке трибунала – «участия в совместных преступных действиях»), то сейчас прокуроры «внезапно» - через 12 лет после выдвижения обвинений – изменили свою позицию. По новой версии прокуратуры генерал Младич участвовал в одном заговоре «во всей Боснии» и в отдельном заговоре «только по Сребренице». Никогда ранее прокуратура не совершала подобных пируэтов. Ведь они говорят о том, что обвинители до сих пор – уже после утверждения обвинения судом – так и не решили, на какой основе они обвиняют генерала!
Ещё одной причиной для проведения не одного, а двух разных процессов, которую назвала прокуратура, причём как бы мимоходом, в самом конце длинного списка «иных» причин, стали «возраст» и «слабое состояние здоровья, которое может ухудшиться». Такая откровенность трибунала означает только одно: руководство МТБЮ знает что-то, что может означать прекращение процесса в любое время, поэтому Младича хотят осудить любой ценой, даже путём проведения «отдельно взятого маленького победоносного процесса» с безусловным осуждением генерала. А там – уж как получится! Да и зачем им после этого вообще беспокоиться о заключённом? Вот разве что по финансовым соображениям: ведь продолжение процесса всё-таки судьям и прокурорам МТБЮ ох как выгодно! На фоне же передачи функций от МТБЮ к новому трибуналу (МОМУТ) с 2013 года это вообще становится вопросом довольно-таки чувствительным. Мало кто обратил внимание на маленькую деталь Статута МОМУТа. А деталька эта состоит в том, что, хотя «югославская секция» МОМУТа начнёт действовать с 1 июля 2013 года, тем не менее допускается разрешение для МТБЮ рассматривать дела до 31 декабря 2014 года. Более того, этот срок установлен не как требование, а как «просьба принять все возможные меры к тому, чтобы» закончить работу к этому сроку. В Совете Безопасности ООН Россия постоянно подчёркивала, что дела Р.Караджича и Р.Младича не должны стать поводом к продлению деятельности МТБЮ. Однако в то, что будет именно так, верится с трудом. Ведь если процесс Р.Младича начнётся до 1 июля 2013 и ещё не завершится к 31 декабря 2014 года, прекратить деятельность МТБЮ будет невозможно – иначе нужно будет начинать новый процесс! Впрочем, не это ли главная причина гаагских судей «ухватиться» за сроки и вплыть в новый трибунал на гребне продолжающегося процесса?
За несколько дней до заседания суда 25 августа генералу Младичу была сделана хирургическая операция. Подробности состояния здоровья обвиняемых МТБЮ являются секретом, за раскрытие этой информации следуют самые серьёзные санкции, поэтому даже адвокат генерала Бранко Лукич дипломатично заявил, что «не знает деталей». Однако стало известно (а раз так, то, вероятно, эта «утечка» организована самим трибуналом), что «Р.Младич не покидал территорию Следственного изолятора ООН в Схевенингене», и, значит, операция была проведена в самой тюрьме. Странность ситуации заключается в том, что хирургические операции в тюрьмах не проводятся. Все обвиняемые МТБЮ ранее всегда проходили их в клиниках Нидерландов (как правило, в «Броново»). Для чего понадобилось делать операцию прямо в тюрьме? Неужели трибунал боится, что Младич убежит по дороге в больницу? Возможно. Ведь не случайно же тяжело больного человека, который даже ходит с трудом, перевозят из тюрьмы в трибунал в наручниках и других спецсредствах (в частности, в маске, не дающей возможности ничего видеть). Вот с какими «демократами» мы имеем дело. Впрочем, чему уж тут удивляться, ведь бывшего президента Либерии Чарльза Тэйлора в той же Гааге (в находящемся по соседству с МТБЮ Международном уголовном суде) водят на цепи! Однако всё-таки в связи с «операцией на месте» главное опасение состоит в том, что, скорее всего, тюремные власти не хотят показывать Р.Младича «чужим» врачам. Конечно, как показало дело С.Милошевича, у них есть свои врачи, готовые на любые услуги, но сейчас, вероятно, в МТБЮ решили не рисковать. На фоне запроса прокуратуры о скорейшем проведении «малого» процесса именно это вызывает главные опасения.
Имеется и ещё один немаловажный аспект. Мы уже как-то привыкли, что все более-менее значительные процессы в МТБЮ проходят при активном участии главных обвиняемых: это процесс Слободана Милошевича, Воислава Шешеля, Радована Караджича. Во всех этих процессах обвиняемые защищаются лично (правда, им пришлось за это своё право бороться, в случае В.Шешеля - путём 30-дневной голодовки) и их голос, пусть и с постоянно отключаемыми микрофонами, но слышен. Однако в деле генерала Младича этого не будет. Обвиняемый будет поставлен в положение «присутствия» на процессе, но говорить он не сможет. На самом деле это общее правило МТБЮ, и мы его не очень видели в действии, потому что основная часть процессов всё-таки остаётся за кадром ежедневного внимания средств массовой информации. Но это правило МТБЮ означает, что обвиняемый может говорить либо только тогда, когда обвиняемый выступает свидетелем в своём собственном деле (но это очень опасная процедура, так как в этом случае обвиняемый-свидетель подлежит перекрёстному допросу со стороны прокуратуры и находится под присягой «говорить только правду», в то время как в качестве обвиняемого его правовое положение совсем иное), либо когда его о чём-нибудь прямо спросит суд. Одна беда: суд обвиняемого ни о чём не спрашивает! Разговор ведётся между судом и адвокатом. В ряде дел (например, на процессе В.Благоевича – кстати, доселе одном из главных процессов по Сребренице) обвиняемый несколько месяцев требовал права выступить, но суд так и не дал ему такой возможности! Скорее всего, и на предстоящем процессе генерала Младича будет то же самое. Задел уже положен: на первом представлении в суде председательствующий судья А.Ори вместо того, чтобы получить ответ о том, понимает ли обвиняемый суть предъявленных ему обвинений от самого обвиняемого, потребовал ответ от его адвоката. И несмотря на то, что генерал пытался ответить, что он не получил никакого обвинительного акта (эти слова были слышны, несмотря на отключенный микрофон), адвокат ответил: «Да, ваша честь, он понимает!» Для полноты картины стоит отметить ещё одно решение суда. Обвинение утверждало, что с целью «защиты свидетелей» необходимо засекретить имена всех свидетелей обвинения для общественности, а для обвиняемого и даже от его адвоката – место их проживания! Такими решениями достигаются две цели – во-первых, создаётся впечатление об опасности обвиняемого и его защитника, которые, как читается между строк этого решения, могут данных свидетелей убрать. А во-вторых, место проживания этих самых свидетелей может быть на самом деле весьма любопытным. К чему, скажем, лишние разговоры о том, за какие такие заслуги перед трибуналом свидетель из Боснии получил новое место жительства в Норвегии или другой какой чудной стране…
Какие же основные итоги можно сделать из первых двух месяцев подготовки процесса против генерала Младича? Во-первых, трибунал пытается всеми силами исключить участие российского адвоката в деле. Трибунал заявил, что та критика, которая содержалась в статьях и выступлениях российского юриста А.Мезяева, является враждебной трибуналу и «может повлечь уменьшение доверия общественности к трибуналу». На этом основании ему было отказано в назначении защитником генерала. О том, что доверие к трибуналу может быть подорвано не критикой А.Мезяева, а критикуемыми им действиями, гаагским прокурорам в голову, наверное, и не приходило. Во-вторых, прокуратура ищет любые возможности лишить защиту времени для полноценной подготовки к процессу. В-третьих, уже на этом этапе принимаются решения для того, чтобы процесс прошёл максимально закрыто. Уже сейчас можно предположить, что открытыми свидетелями будут перебегающие из одного процесса на другой «эксперты» прокуратуры, которые, на самом деле, сами ничего не видели. А те, кто якобы был на «месте преступления», как обычно, будут засекреченными. Наконец, рассматривается вопрос о проведении отдельного ускоренного процесса по одному пункту обвинения, для того чтобы «правосудие успело настичь Младича». Как говорится, перспективы «справедливого судебного процесса согласно нормам международного права» вырисовываются достаточно ясно…
