В XIX веке Россия не только сохраняла, но и наращивала свое присутствие в Средиземном море. Император Павел I, которому в значительной мере Русский флот обязан достижением пика своего развития в конце XVIII столетия, в значительной мере осуществил свою надежду на овладение Мальтой. Мальта даже была объявлена губернией Российской империи, но неудачи в «Большой игре» за преобладание на Ближнем и Среднем Востоке, составной частью которой стали подготовленные англичанами заговор и убийство Павла, не позволили поднять в Ла-Валетте Андреевский флаг.
Британия встала на пути роста морской силы России. Одним из главных проводников британского влияния при дворе русского царя был российский посол в Лондоне (с 1784 по 1800 и с 1801 по 1806 гг.) граф Семен Романович Воронцов, англоман и англофил, проживавший в Англии до самой своей смерти (1832). Небезуспешно лоббировали британские интересы, стремясь в том числе к подрыву мощи Русского флота, и другие представители российской политической элиты. Результат: в первой четверти XIX века Россия утратила свою морскую мощь, в империи побеждало усиленно навязываемое ей извне «сухопутное мышление».
В 1822 году газета «Манчестер таймс» писала: «Каждый английский моряк готов принести свободу и помощь несчастным полякам (значительная часть Польши в то время входила в состав Российской империи. – Авт.). Через месяц наш флот потопит все русские суда во всех морях земного шара. Кем тогда станет русский император? Калмыком, окруженным несколькими варварскими племенами, дикарем, власть которого на море не больше власти китайского императора».
Даже воюя вместе с Россией, в том числе на море (в том же Наваринском сражении, в 1827 г.), англичане не меняли своих принципов. От коалиции при Наварине, где совместно действовала объединенная англо-русско-французская эскадра, британцы с легкостью переходили к созданию военного союза совершенно иной направленности. «Необходима коалиционная война, в которой против России объединились бы Англия и Франция с тем, чтобы уничтожить ее главные морские стратегические базы – Севастополь и Кронштадт, изгнать ее из Черного и Каспийского морей, не без помощи кавказских горцев и Персии установить там полное господство британского флота. Необходимо также поднять и другие нерусские народы и развязать внутри России гражданскую войну» – с такой «инициативой» в 1828 г. выступал английский полковник Джордж Де Ласи Эванс, опубликовавший книгу «Замыслы России». В сущности, «просвещенной» Европе удалось это сделать.
Уже в ходе Крымской войны, в 1854 году, руководитель Либеральной партии, лидер британской палаты общин Джон Рассел призывал: «Надо вырвать клыки у медведя… Пока его флот и морской арсенал на Черном море не разрушен, не будет в безопасности Константинополь, не будет мира в Европе».
После окончания Крымской (Восточной) войны (1853–1856 гг.) и утраты Россией права иметь военный флот на Черном море Санкт-Петербург все-таки решил вопрос о базировании своего флота в Средиземноморье – в самой удобной бухте Лазурного берега, во французском Вильфранше. Здесь, кстати, еще за сто лет до этого базировались русские корабли Архипелагских экспедиций. Подолгу в то время стояли наши корабли и в греческих портах.
С 1857 по 1907 год Средиземное море было полем противостояния Англии и России. К сожалению, о событиях тех лет, во многом предопределивших ход событий ХХ века, сегодня широкой публике мало известно. Между тем происходившее в те времена вполне можно было бы назвать первой холодной войной – глобальным противостоянием двух великих империй. И Русский флот, в том числе действовавший в Средиземноморье, а также в других районах Мирового океана, играл одну из ключевых ролей в отстаивании державных интересов России и воплощении в жизнь геополитических замыслов ее государственного руководства.
Разумеется, Англия не могла с этим мириться. Автор бестселлера «Взлет и падение Британской империи» Лоуренс Джеймс писал: «Со времен Нельсона британцы воспринимали Средиземное море как британское озеро и не готовы были терпеть присутствие кого бы то ни было еще на этом озере. Они с трудом мирились с присутствием французов, но появление там Русского флота, хорошо обученного и оснащенного, угрожало британским линиям коммуникаций с Индией. Британские государственные деятели очень опасались за эту линию, которую, как это продемонстрировал Наполеон в 1798 году, так легко разорвать».
* * *
До 1917 г. Россия держала флот в Средиземном море постоянно. Корабли совершали учебные походы, вели научные исследования.
Русские моряки кораблей гардемаринской эскадры контр-адмирала В.И. Литвинова первыми пришли на помощь итальянским городам, пострадавшим от землетрясения 15 декабря 1908 г. Прошло уже более 100 лет с тех трагических событий, но теплые чувства и память благодарных жителей Мессины за оказанную помощь до сих пор живы. В 1911 году мессинцы выбили медаль в память о самоотверженном участии русских моряков в спасении жителей пострадавшего города. Она была торжественно вручена экипажу крейсера «Аврора». В благодарственном адресе было написано: «Братская помощь, оказанная Русским флотом, является одной из прекраснейших страниц в великой книге Человечества, и когда Мессина восстанет из пепла, она никогда не забудет, что благодаря вашим усилиям она видит своих сыновей живыми».
Очередным этапом решения задачи укрепления позиций России в Средиземноморье стало время Первой мировой войны, в ходе которой ставилась задача овладения Проливами. На южном театре главным противником была Турция, которая в конечном счете терпела поражения и на суше, и на море.
Правда, в боевых действиях на Средиземном море в период Первой мировой войны принял участие только русский крейсер «Аскольд». В ходе Дарданелльской операции 1915 года моряки крейсера отличились меткой артиллерийской стрельбой и своим традиционным искусством высадки десантов. Британское адмиралтейство выразило морскому министру России адмиралу Ивану Константиновичу Григоровичу восхищение блестящими действиями крейсера «Аскольд». Офицер, командовавший десантом, высаженным с этого корабля, в один день удостоился сразу трех наград – русской, британской и французской.
Через Суэцкий канал и Гибралтар в годы Первой мировой в разное время проходили с Дальнего Востока в Архангельск и Мурманск российские корабли «Чесма», «Аскольд», возвращенный Японией крейсер «Варяг», 6 миноносцев и подводная лодка «Св. Георгий», построенная в Италии. В 1916–1917 гг. по Средиземному морю из Архангельска и с Дальнего Востока было переброшено до 45 тысяч русских солдат во Францию для участия в боях на Западном фронте. Русский флот уже имел приказ находиться в готовности к боевым действиям за овладение выходами в Средиземное море – черноморцы готовились к этому основательно. Однако решать эту задачу не пришлось – выстрел «Авроры» в октябре 1917 года возвестил о начале в России новой, уже другой эпохи…
* * *
Сорок лет отсутствия какой-либо активной российской политики на Ближнем Востоке привели к тому, что Москва столкнулась с целым рядом трудных проблем. Кремль находился в раздумьях: с чего начинать?
Как держава-победительница, страна – учредительница ООН, внесшая решающий вклад в Великую Победу, Россия имела право на многое. Одно из направлений осуществления этих прав – доминирование как минимум в Восточном Средиземноморье. Путь решения этой задачи, в принципе, был указан с Петровских и Екатерининских времен. Основан он был и на идеологии, и на прочной военно-политической базе.
Один из высших иерархов Русской Православной Церкви первой половины ХХ века митрополит Харьковский Антоний Храповицкий писал, что Россия должна восстановить православную Византийскую империю, переселив всех турок в их «исконную» Малую Азию. Он считал, что Россия должна владеть широкой лентой земли от южного Кавказа до Дамаска и Яффы, овладеть Сирией и Палестиной. «Если это будет сделано, – писал митрополит, – народ наш так и ринется поселяться в страну, где жил наш Спаситель. Там будет уже место для чисто русской культуры, для русской речи, для русской торговли и промышленности». События 1917–1920 гг., разумеется, сделали подобного рода планы неосуществимыми, но сами идеи остались.
Конечно, об их буквальном воплощении после Второй мировой войны речь не шла. Однако в течение кратчайшего времени (1946–1948 гг.) на повестку дня Кремль поставил решение нескольких вопросов. Найти ответы на все из них не удалось. В частности, не был заключен советско-турецкий союз и воплощены в жизнь требования, изложенные в 1946 г. в нотах Советского правительства в адрес Турции по поводу режима Черноморских проливов. Не все сложилось так, как хотелось, в процессе создания государства Израиль (1948 г.), хотя своим рождением эта страна обязана, прежде всего, советскому руководству и позиции СССР в ООН. Не получилось взять под контроль Триполитанию, в которой до войны хозяйничали итальянцы. В противном случае уже в 40-е годы на территории западной части нынешней Ливии могли появиться советские военные базы, в том числе военно-морские.
Эти внешнеполитические неудачи были вызваны позицией бывших союзников по антигитлеровской коалиции, прежде всего США, «задвинувших» после войны Британию на вторые роли. О том, что американцы в Средиземноморье меняют англичан, было понятно сразу: они не вывели из его бассейна свои военно-морские силы, преобразовав их в 6-й флот. Его задачи были понятны: держать под контролем нефтеносный Ближний Восток и не допустить «прорыва» через Черноморские проливы сил флота Советского Союза. «У меня нет сомнений в том, что Россия намеревается вторгнуться в Турцию и захватить Черноморские проливы, ведущие в Турцию», – говорил в 1946 году американский президент Гарри Трумэн. Тогда же министр ВМС и первый министр обороны США Джеймс Форрестол по этому же поводу утверждал: «Мы имеем дело не только с Россией как с национальной единицей, но с экспансионистской мощью России времен Петра Великого, да к тому же еще плюс и дополнительная миссионерская религиозная сила…»
* * *
Возникновение реальной угрозы СССР со стороны блока НАТО в результате нарастания в регионе присутствия ВМС стран Альянса, авианосных ударных соединений и атомных подводных лодок 6-го флота США, оснащенных ядерным оружием, создания сети военных баз в странах Средиземноморья поставило руководство СССР перед необходимостью принятия адекватных ответных мер, вывода военно-морских группировок в Мировой океан и дальнюю морскую зону для нейтрализации возникших угроз с морских направлений.
Созданный после войны Советский океанский ракетно-ядерный Военно-Морской Флот по своему количественному составу и боевым возможностям был в состоянии обеспечить стратегическую стабильность в мире, территориальную неприкосновенность собственных морских границ, удерживать господство в прибрежных морях, защищать свои интересы и интересы союзников практически в любом районе Мирового океана, содействовать сухопутным группировкам войск на приморских направлениях.
Для Советского государства торговые пути в Средиземном море и далее – через Суэцкий канал в Индийский океан, а также через Гибралтар – в Атлантику и к побережью Западной Африки в районы промыслов и научных исследований – имели жизненно важное значение. Эти судоходные пути нуждались в надежной защите от возможного воздействия сил НАТО, провокаций со стороны отдельных африканских государств, пиратов и террористов всех мастей, а также исходя из требований навигационно-гидрографического их освоения.
Начиная с середины 50-х годов военно-политическая обстановка в районе Ближнего Востока стала постепенно ухудшаться и принимать напряженный, взрывоопасный характер. В этой непростой обстановке командование Черноморского флота все больше осознавало необходимость иметь в Средиземном море свои постоянно развернутые силы и прежде всего подводные лодки как наиболее скрытный и эффективный род сил, обладающих к тому же большой автономностью.
Предложение моряков было поддержано в Москве, в результате чего в 1959 г. у СССР появилось межправительственное соглашение с Албанией, и во Влёре начали базироваться двенадцать черноморских подводных лодок и обслуживающие их две плавбазы. Появились новые объекты на острове у входа в бухту, в самой базе разместилась бригада кораблей ОВРа, имевшая в своем составе дивизион тральщиков.
В 60-х годах прорыв ВМФ СССР в Средиземное море всё же был осуществлен - начиная с выходов на боевую службу одиночных кораблей, затем отрядов и смешанных эскадр Черноморского флота. А 28 июля 1965 г. произошло еще одно важнейшее событие – в Средиземное море впервые вошла атомная подводная лодка Северного флота.
Правительством СССР было принято решение об образовании 5-й Средиземноморской эскадры кораблей ВМФ – оперативной группы кораблей с нахождением их на постоянной основе в Средиземном море для несения боевой службы. Начавшаяся 5 июня 1967 г. «шестидневная» арабо-израильская война только ускорила реализацию этого решения.
Заслуга в деле создания, формирования и руководства деятельностью 5-й Средиземноморской эскадры во многом принадлежит Адмиралу Флота Советского Союза Сергею Георгиевичу Горшкову, выдающемуся флотоводцу и государственному деятелю. Ему, Главнокомандующему ВМФ, принадлежат слова, сказанные еще в мае 1965 г. на встрече с адмиралами-подводниками Северного флота А.П. Михайловским и А.И. Петелиным: «Нам надо создавать постоянно действующую группировку сил боевой службы на Средиземном море, как противовес 6-му флоту США… Пора думать о формировании в этом регионе постоянно действующей оперативной эскадры, включающей атомные подводные лодки». И такая эскадра была создана 14 июля 1967 года.
Перед Черноморским флотом встала трудная и ответственная задача – противостоять угрозам нашему государству с моря, свести авианосный и атомный шантаж Запада к нулю. В штабах отрабатывались пути и способы парирования силами флота возможных ядерных ударов из районов Средиземного моря и Атлантики, для чего к противостоянию были подключены приморские войсковые группировки ПВО, соединения Северного и Балтийского флотов, Дальняя авиация. К началу 70-х годов Черноморский флот превратился в мощный инструмент внешней политики СССР, с которым Запад был теперь вынужден считаться…
(Окончание следует)
Сергей ГОРБАЧЕВ, капитан 1-го ранга, кандидат политических наук, ученый секретарь Военно-научного общества ЧФ, участник 11 дальних походов
Фото: blackseafleet-21.com
