В середине января президент Франции социалист Франсуа Олланд провозгласил резкую смену экономического курса, намереваясь сократить бюджетные расходы в ближайшие три года на 50 млрд. евро. Столь крутые меры принимаются впервые. Отлично понимая непопулярность того, что он делает, Олланд попытался внушить французам, что кратчайший путь к восстановлению Францией роли мировой державы лежит через демонтаж чрезмерно щедрой, по его мнению, социальной системы. «Если Франция хочет сохранить влияние в мире, - заявил он, - если она и дальше намерена участвовать в принятии решений в Европе, если она и впредь собирается оставаться хозяйкой своей судьбы, ей необходимо возродить прежнюю экономическую мощь».
Французское государство отказывается от своих обязательств перед гражданами. Наблюдатели поражены тем, что политик, который выиграл выборы благодаря обещанию возглавить сопротивление стран Южной Европы курсу строгой бюджетной дисциплины и сокращения социальных расходов, навязываемому Брюсселем и Берлином, заговорил вдруг совсем другим языком. Ведь когда-то он толковал об атаке на «мир финансов», о 75-процентном налоге на крупный капитал для финансирования программ в пользу наименее обеспеченных слоев населения, повышении минимальной зарплаты и т.п.
Французы иронизируют по поводу того, куда делся социализм Олланда. И всё больше говорят, что Социалистическая партия превратилась в ведущую неолиберальную силу, обслуживающую интересы крупного финансового капитала и отличающуюся от правых только роскошью личного потребления. Правые и консервативные французские политики, действительно, ничего подобного себе не позволяют. Лидер Национального фронта Марин Ле Пен убеждена, что Франции следует, наоборот, отказаться от жестких мер экономии, которые она называет «лекарством, убивающим пациента», и вернуть престиж физическому труду. И, конечно же, покинуть ненавистный «Европейский советский союз». Марин Ле Пен любит повторять, что «глобализация, как и любой другой процесс, поддается контролю — государство должно в первую очередь защищать собственные интересы».
Стержнем провозглашенной президентом Франции программы реформ является «Пакт ответственности» между властью и бизнесом. Правительство пообещало серьезно снизить размеры взимаемых с компаний взносов в социальные фонды. Это позволит предпринимателям уменьшить производственные издержки на 35 млрд. евро. В ответ, как предполагается, они должны создать дополнительно один миллион рабочих мест, чтобы сократить непомерно высокую безработицу. А безработица зашкаливает. По итогам III квартала 2013 года она достигла 10,5%, а среди молодежи в возрасте до 25 лет – почти 25%. В общей сложности во Франции сегодня более 3 млн. безработных.
В условиях слабого экономического роста задачу остановить рост безработицы экономисты считают практически невыполнимой. В 2013 году ВВП Франции, по расчетным данным, увеличился всего на 0,2%. Эксперты Еврокомиссии ожидают, что в текущем году экономика Франции вырастет всё на те же 0,2%. То есть стагнация продолжится. Исходя из этого, агентство Standard & Poor’s еще в ноябре прошлого года понизило кредитный рейтинг Франции с АА+ до АА (при максимальном ААА).
В таких условиях обещать сокращение безработицы не только несерьезно, но и опрометчиво.
Поэтому реакция французских профсоюзов на появление «Пакта ответственности» оказалась жесткой. Ещё в ноябре прошлого года генеральный секретарь профсоюза «Рабочая сила» Жан-Клод Майи предупреждал: «Мы живем, как на вулкане. Он вовсю дымится, и хоть земля пока не дрожит, но под ней все кипит». По мнению бывшего министра высшего образования и научных исследований Лорана Вокье, «налицо недовольство всей Франции — фермеров, коммерсантов, ремесленников, служащих. Их лозунг "Меньше налогов, больше рабочих мест!"».
Против нового курса президента выступил и лидер коммунистов, сопредседатель Левого фронта Жан-Дюк Меланшон, получивший в первом туре прошлых президентских выборов более 11% голосов (Франсуа Олланд был избран президентом лишь благодаря его поддержке).
Жесткая реакция профсоюзов и левых говорит о том, что Франсуа Олланда, позиции которого ослаблены не только плохими макроэкономическими показателями, но еще и любовными приключениями, ждут серьезные внутриполитические конфликты.
Правая пресса откровенно сомневается в способности Франсуа Олланда чего-либо добиться в осуществлении провозглашенного курса. Le Figaro 15 января писала: «В первые минуты создавалось впечатление, что Франсуа Олланд – это Черчилль и Блер в одном лице. Такую ассоциацию вызвал уверенный тон президента, его призыв к твердости. Однако это впечатление быстро стерлось, как только президент заговорил о перспективах. Экономия государственных средств – дело, понятно, хорошее. Но как именно это будет происходить, Олланд не сказал… Он очень надеялся, что то, что он говорит, это совершенно «новая песня». 50 миллиардов экономии до 2017 года? Замечательно! Но об этом французы слышат уже несколько месяцев и прекрасно понимают, что это бремя ляжет на их плечи».
Французы не только «слышат», но и борются. В воскресенье 26 января более 50 общественных организаций провели в Париже «День гнева». Несмотря на проливной дождь, на улицы вышли тысячи людей. Демонстранты потребовали отставки президента, эффективных мер по борьбе с безработицей, отмены «однополого законодательства». В отличие от событий в Киеве, где власти позволяют беспрепятственно разрушать центр города и захватывать административные здания, французская полиция с протестующими не церемонилась. Манифестацию разогнали с применением силы, 262 участника акции задержаны...
