Конец демократизаций извне
Крымский рубеж в мировом развитии – это не только результат, но и новый шаг в становлении полицентричного мира.
Нарушен весь ставший за четверть века, казалось, привычным ход истории, заметно участились ее ритмы. Завершается этап накопления противоречий, уже устремившихся к скачкообразному их преодолению. Грядет время «невероятных событий» – таинственных и мощных «Чёрных лебедей», если вопользоваться выражением арабо-американского предпринимателя и теоретика неопределённости Нассима Николаса Талеба.
Одна из граней становящегося полицентричного мира – отрицание демократизаций извне, признание необходимости сосуществования консервативных, прогрессистских и даже фундаменталистских режимов, демократий и автократий – всего того, что естественно присуще разным культурно-историческим почвам современного мира. Мир обязан избежать нетворческого уподобления Западу, ибо единообразие гибельно для продолжения жизни.
С Украиной, похоже, у «хозяев дискурса» вышла роковая ошибка. Карикатурность «национальной революции», победившей в Киеве, и топорность работы ее внешних финансистов и режиссеров выглядят столь же беспрецедентными, сколь и провокационными. Наглость «демократизаторов» не может не повлечь за собой крупные последствия.
После крымского рубежа многократно возросла вероятность мощного обратного эффекта от щедро финансируемого демократического миссионерства. Перед Западом вместо накатанной перспективы последовательных демократизаций встала полоса плотного тумана, из которой на дорогу того и гляди выскочит какой-нибудь динозавр.
Стремительно взлетели акции правительств и государств, не испытывающих религиозного трепета перед демократическим имиджем. Маленький штрих: обычно весьма корректные в выражениях китайские аналитики резко и язвительно прошлись по демократическим экзерсисам в Киеве. «Среди прочих республик бывшего СССР самый ужасный демократический процесс достался Украине – ее можно сравнить с женщиной, у которой регулярные беременности столь же регулярно приводят к выкидышам», – писал в редакционной статье респектабельный пекинский интернет-ресурс Global Times.
Обратим внимание еще на один вывод того же издания: «Когда Запад, продвигая демократические ценности, встречает жесткое сопротивление, он не склонен жертвовать своими интересами ради «демократов» в незападных странах. Запад всегда расчетлив и эгоистичен – таков международный политический дискурс».
Западный демократический экспорт опирается на доверчивых дураков или откровенных негодяев, и новые киевские правители вряд ли станут исключением из этого правила. А между тем гигантский «тоталитарный» Китай, глядя на беспомощность Киева, окончательно убеждается в полноценности своего политического строя и отныне станет использовать демократические инструменты ровно в той мере, в какой они того заслуживают.
Неудивительно, что новый авторитаризм, ставший в Восточной Азии мощным инструментом ее вулканического возвышения, уже становится предметом изучения и заимствования. Не исключено, что его аналоги в других частях света потеснят стандартные демократические модели – хотя бы в силу растущей необходимости органично взаимодействовать с Поднебесной и потребности быстро и точно отвечать на геополитическое наступление Запада.
И если иметь в виду, что в мире асимметричных зависимостей полноценные демократии вряд ли возможны, то временные возвраты даже к абсолютизму выглядят теперь и вероятными, и оправданными. Ведь классический абсолютизм способен к учету различных классовых интересов – и, главное, умеет сдерживать аппетиты международных хищников.
А, может быть, всё дело просто в том, что мир уже стал иным. Не исключаю, что привычные для новоевропейского Запада формы демократии просто не отвечают жёстким критериям наступившей эпохи и ее бешеным темпам.
Новая историческая полоса, открытая воссоединением Крыма с Россией, потребует от лидеров ведущих стран мира нестандартных политических решений. И само по себе это очевидная реакция на долгое, бесцеремонное и беспощадное наступление западного неолиберализма… Наметившееся преодоление неолиберального (неоколониального) наследия, включая переработку коррумпированного слоя компрадоров, предъявит спрос на точный государственный расчет, тонкие технологии управления, сложную дипломатическую комбинаторику и массовую общественную поддержку. Оно потребует методической дисциплины и длительного терпения, ему нужны стратегия и тактика, новые идеологи и научное обеспечение. Ему необходимы и коммерческие новации, и расчистка бюрократических завалов. Ему нужно самодвижение капитала того типа, который В.И. Ленин назвал народническим или демократическим и против которого по жесточайшим законам рынка и информационных войн играет капитал компрадорский, преимущественно торгово-денежный.
Новый авторитаризм в этой своей эмансипирующей работе нуждается в широкой социальной базе, которая, впрочем, уже сформирована информационным обществом. Ведь нехитрая суть демократизаций извне вполне прозрачна для многомиллионного, энергичного интернет-сообщества, уверенно распознающего и чиновную корысть, и «демократическое» лицемерие. При этом поиск новых форм созидающей государственности, в том числе в интересах развития народнического капитализма, становится насущной потребностью для всех.
От государств, пока еще придавленных и деформированных финансовой глобализацией, требуется сегодня способность к преобразованию в государства национального развития, как и десятилетия назад, при перестройке колониальных администраций в Азии и Африке.
Крымский манифест России, возможно, знаменует наступление бурной эпохи, в которой могут перевернуться мировоззрения и стратегии, смениться политические дискурсы и формы правления, возникнуть новые идеологии и границы между государствами.
Крымский пролог, возможно, означает начало действительно глубоких преобразований и в самой России, и в других странах. Такие преобразования, конечно же, не будут иметь ничего общего с цветными мятежами и верхушечными переворотами уходящего исторического этапа западного доминирования. Такие преобразования неминуемо будут обращены против колониального проекта в форме его неолиберального римейка. Что ж, если так, мы получим вполне закономерный, хотя и отложенный во времени, обратный эффект демократизаций по чужим шаблонам.
(Продолжение следует)
