Сразу после воссоединения Крыма с Россией многие не поверили в серьёзность зазвучавших из Брюсселя угроз «наказать» Москву с помощью санкций. Ведь в отличие от Америки, такие санкции бьют по самой Европе, чья экономика и так не очень-то оправилась от затяжного финансово-экономического и бюджетного кризиса.
Однако неповоротливая бюрократическая машина ЕС была запущена на этот раз очень быстро, уже в апреле, когда Совет Европы принял документ, обязывавший правительства стран-членов Евросоюза к принятию санкций протии России за нарушение территориальной целостности Украины. Затем сбитый малайзийский «Боинг» дал в руки сторонникам санкций новый повод – и за него ухватились. Правда, лучше от этого никому не стало: теперь европейским налогоплательщикам приходится финансировать своих фермеров, пострадавших от ответных российских санкций. Странно только, что отсутствие второго витка ответных санкций России – после введения ограничений на импорт продовольствия – почему-то побудило некоторых европейских лидеров говорить о том, что это является доказательством правильности санкционной политики Брюсселя. Думается, такие речи – просто попытка сохранить лицо после откровенных признаний вице-президента США в том, какими способами Америка вынудила европейцев ввести антироссийские санкции против России.
Так или иначе, Евросоюз оставляет санкции в силе. Первый сигнал на этот счёт поступил от канцлера Германии: во время пресс-конференции с премьер-министром Финляндии А. Стуббом госпожа Меркель заявила, что пока не создано даже минимальных условий для того, чтобы думать об отмене санкций. Затем Евросоюз огласил список претензий к России: нахождение на украинской территории российских войск, присутствие российских офицеров в ДНР и ЛНР, открытая граница, отправка гуманитарной помощи без разрешения украинских властей.
Немецкие политики, добиваясь от России, как выразилась Меркель, «исполнения минимальных требований», то и дело повторяют, что дверь для переговоров с Россией нужно держать открытой, свято веруя в то, что удерживать ручку этой двери будет Берлин. Вообще говоря, для отмены санкций требуется согласие всех 28 стран Евросоюза. Поэтому если сегодня кто-то в Германии считает продолжение санкций проявлением ответственной и самостоятельной политики, то это самообман. Когда все шагают в ногу, выстроенные командиром, чеканить шаг громче других – это не самостоятельность и даже не смелость. О том, что и в сфере экономической политики Берлину не слишком-то позволено выходить из строя, свидетельствует ситуация вокруг продажи компании RWE DEA.
Напомним эту историю. Немецкая компания DEA, входящая в энергоконцерн RWE (один из крупнейших в Европе), была выставлена на продажу по причине тяжёлого финансового положения концерна (31 млрд евро долгов). Руководство RWE собиралось продать актив группе LetterOne не из-за политических пристрастий, а потому, что Михаил Фридман предложил за DEA 5,1 млрд евро - больше, чем канадцы или немецкая BASF. Сделка, заключенная в конце марта с.г., не вызвала возражений у правительства ФРГ, но тут выяснилось, что её блокирует правительство Великобритании, угрожая отозвать лицензии на добычу газа в британских территориальных водах, которыми владеет DEA. Угроза Лондона оказалась столь весомой, что под главой концерна RWE Петером Териумом зашаталось кресло. И даже активного участия RWE в геополитических играх на Украине (концерн продаёт Украине реверсный газ) оказалось не достаточно, чтобы доказать Лондону политическую благонадежность немцев.
В начале украинского кризиса в Берлине действительно считали вероятным, что Россия прибегнет к газовому шантажу. Представители немецких компаний, импортирующих российский газ, опираясь на свой длительный опыт, уже тогда опровергали эти абсурдные (как выразился председатель правления BASF Курт Бок) предположения.
Трудно сказать, что в конце концов рассеяло страхи немцев: их доверие к своим промышленникам (мнение главы BASF разделяют многие из них) или многократные разъяснения Москвой своей позиции. Так или иначе, в преддверии зимы в Германии меньше опасаются угрозы газоснабжению страны, чем в начале лета. Российского «газового оружия» здесь больше не боятся. Похоже, страхи рассеялись еще и потому, что они нагнетались искусственно, а западная пропаганда со временем изменила своё направление.
В Германии, как и во всём Евросоюзе, говорят теперь о неизбежности экономических санкций против России и старательно упирают на европейское единство. Премьер-министр Финляндии заявляет, что экономика – единственный способ общения с Россией и призывает поставить крест на иллюзорной затее интегрировать Россию в западное сообщество (1). Росен Плевниев, президент Болгарии, в своем интервью (2) повторяет стандартный набор обвинений в адрес России (агрессивное и националистическое государство, которому следует научиться иметь партнеров и т.п.). Усилился антироссийский настрой ангажированных немецких СМИ. Недавно был замят скандал с показом по каналу ARD репортажа о «бойцах за свободу» Украины, украсивших себя нацистской символикой. Руководство канала отказалось ответить на запрос депутата бундестага, которая потребовала прокомментировать репортаж. А главное, пропаганда делает своё дело: по данным опроса, проведенного в начале сентября, больше половины немцев (54%) поддерживают экономические санкции против России. Недавно в немецком Ростоке вопреки политическому нажиму провели день российской экономики, в работе которого принял участие бывший канцлер ФРГ Герхард Шрёдер. Он призвал к отказу от санкций, говорил о нерациональности такой политики. И что же? Центральная пресса поместила лишь краткое сообщение об этом выступлении. Хотите узнать больше? Это можно, например, в интернет-версии газеты Handelsblatt. Однако есть нюанс: почему-то именно этот комментарий выложен в платном доступе – надо сказать, практика для Handelsblatt совсем нехарактерная.
Сложилась странная ситуация. Вопреки прогнозам, ответные российские санкции обошли Германию стороной. Однако немецкой экономике (экспорту немецкой продукции) наносят ущерб европейские санкции. И Германия это принимает – никто даже пальцем там не шевельнет, чтобы обернуть ситуацию к своей пользе. И тут приходится вспомнить о прямой заинтересованности Германии в «украинском проекте». Недавнее решение отправить 200 немецких десантников для поддержки миссии ОБСЕ говорит само за себя. Прошли времена, когда немецкие политики клятвенно повторяли, что никогда нога немецкого солдата не ступит больше на землю, где воевал вермахт. Всё-таки готовится ступить. Оказывается, можно долго размышлять над отправкой десятка немецких солдат в Мали или на Африканский Рог, а 200 бундесверовцев на Украину – с большой охотой.
И всё же, выражая на пресс-конференции с премьер-министром Финляндии А.Стуббом сожаление по поводу антироссийских санкций, Ангела Меркель не лицемерила. Министр экономики ФРГ З. Габриэль говорит о самом сильном охлаждении конъюнктуры за период после 2009 г., о сокращении количества заказов для немецкой промышленности. Среди причин упоминается кризис вокруг Украины. Немецкие экспортеры уже терпят убытки. Наиболее уязвимы машиностроители на востоке Германии. По данным Грегора Гизи, лидера фракции Левых в бундестаге, 80% немецкого экспорта в Россию идет из восточных земель (бывшая ГДР). При этом небольшие машиностроительные компании, в отличие от крупных, не в состоянии компенсировать потери на одном рынке приобретениями на другом. Перед ними встаёт перспектива банкротства. Вице-председатель Европейского парламента А. Ламбсдорф предложил федеральному правительству частично компенсировать производителям потери от санкций. Об отмене или смягчении таковых он, однако, не заикнулся и поддержал польскую инициативу по созданию европейского энергетического союза. Из этого следует, что немецким налогоплательщикам придется раскошеливаться за европейские санкции ещё больше.
Свято место пусто не бывает: российские потребители начинают переключаться на других поставщиков. Глава Роснефти Игорь Сечин прямо сказал об этом в интервью журналу Spiegel: немецкое оборудование очень хорошее, но компания не намерена отказываться от своих инвестиционных проектов, она будет закупать оборудование в других странах – в Китае, в Корее (3). По словам посла КНР в Германии Ши Мингда, у него на родине не испытывают радости из-за ухудшения отношений между ЕС и Россией, но отказываться от возможностей, открывающихся перед китайцами на российском направлении, было бы неразумно (4). В том, что главный приз от антироссийской истерии на Западе получит Китай, немецкие эксперты и так не сомневались. Однако если весной речь шла преимущественно о выигрышах геополитического характера и об укреплении переговорных позиций по поставкам сырья и топлива, то после принятия европейцами санкций – уже о преимуществах для китайской обрабатывающей промышленности. Запад освободил для неё российский рынок.
Германия – классический пример того, что геополитический вес государства определяется экономикой. Вхождение Германии в мировую политику при императоре Вильгельме II было бы невозможно без промышленного прорыва середины XIX века и последовавшего длительного периода экономического роста, который сами немцы называют «первым экономическим чудом». Этот стремительный взлет произвел в своё время такое впечатление на Европу, что после войны 1914-1918 гг. победившая Франция строила свою политику по отношению к немецкому соседу на поисках военно-политического противовеса германской экономической мощи. Французские политики прозорливо полагали, что в конце концов 70 миллионов организованных и трудолюбивых немцев перевесят французов, вышедших победителями в войне. Эти слова принадлежат французскому генералу Анри Бертело; они были произнесены в 1923 году в оправдание оккупации французами Рейнской области. Тогда Франция пыталась сдержать новый подъём экономической мощи соседа отделением от Германии промышленно развитой области Рейна. Позже, в иных геополитических условиях, Франсуа Миттеран поставил условием своего согласия на объединение Германии ввод единой европейской валюты с расчётом на то, что основное экономическое бремя возьмут на себя немцы. И не ошибся: Германия действительно на несколько лет превратилась в «больного человека» Европы, вынужденная не только «переваривать» бывшую ГДР, но и крепить европейское единство. При нынешних политиках Франция уже не та, ей уже не под силу пытаться тянуть одеяло на себя. Зато за действиями Берлина пристально следит Вашингтон, не гнушаясь и самыми грязными методами прослушки немецких лидеров. Ничего, думают американцы, Ангела Меркель стерпит… Вот и готовящийся Договор о трансатлантическом торговом и инвестиционном сотрудничестве должен скрепить трансатлантические связи. К чему это ведёт, немцы видят: концерн Siemens перевел штаб своего энергетического отдела в США.
Залогом бесспорно лидирующего положения в Евросоюзе, которое занимает сегодня Германия, является её экономический успех. Так стоит ли рисковать экономическим здоровьем страны, отказываясь от собственных преимуществ, к числу которых относятся традиционно глубокие и взаимовыгодные экономические связи с Россией?
