В «европейской семье», которая когда-то представлялась дружной, сегодня обособляются и сталкиваются страны «севера» и «юга»; «востока» и «запада»; старой Европы и молодой Европы; германо-французского блока и Италии; стран «балканского маршрута» и Германии…
Однодневный саммит Евросоюза в Братиславе 16 сентября, впервые за 43 года проходивший без Великобритании и на фоне прозвучавшего из Люксембурга предложения исключить из Союза Венгрию, стал, по сути, пародией на европейское единство.
Британский референдум 23 июня показал силу неприятия наднациональной конструкции ЕС, так сказать, рядовыми европейцами. Саммит ЕС в Братиславе обозначил следующую веху на этом пути: неприятие начинает захватывать отдельные правящие группы европейского политического класса. Кризис гораздо острее, чем можно было предположить ещё минувшим летом.
Возникает впечатление, что Евросоюз потерял ключ от собственного будущего, и никто – ни в Брюсселе, ни в Берлине, ни в какой-либо другой столице – не знает, как этот ключ найти и может ли он вообще быть найден.
О кризисе, парализующем структуры ЕС, говорит уже затянувшаяся неопределённость с процедурой выхода из Союза Великобритании. Европейский парламент 28 июня принял резолюцию, призывающую Лондон немедленно активировать 50-ю статью Лиссабонского договора о Европейском союзе, в которой закреплено право государства-члена ЕС на добровольный выход из состава Союза. На практике это означает, что Европейский совет должен получить от Лондона официальное уведомление о том, что Британия выходит из ЕС. До сих пор, однако, такое уведомление в Брюссель не поступило, и никто не может сказать почему.
Вместо «восстановления общественного доверия к Европейскому союзу» и определения «дорожной карты» выхода из «экзистенциального кризиса» (именно это обещали Дональд Туск и Жан-Клод Юнкер) саммит в словацкой столице явил картину разброда, лишь слегка завуалированную деланно оптимистической совместной конференцией Ангелы Меркель и Франсуа Олланда по итогам встречи европейских верхов.
Вместо появления на свет общего документа, под которым стояли бы подписи 27 глав государств и правительств, собравшихся в Братиславе, перед журналистами по окончании саммита предстала франко-германская пара. Если это не свидетельство провала попыток реанимировать полумёртвую «единую Европу», то что это?
Картину разброда довершил премьер-министр Италии Маттео Ренци, отказавшийся принять участие в итоговой пресс-конференции вместе с Меркель и Олландом. «Германия не соблюдает правила, - процитировала итальянского премьера La Repubblica. – Я не могу участвовать в пресс-конференции с Меркель и Олландом. Я не согласен с их позицией по вопросу об иммиграции и по экономическим проблемам».
Упоминание раздражённого Ренци об «экономических проблемах» прозвучало не случайно. Ровно за наделю до саммита в Братиславе, 9 сентября, по инициативе греческого премьера Алексиса Ципраса была предпринята попытка консолидировать позиции «южного блока» внутри ЕС в противовес «Северу», и прежде всего Германии. Собравшиеся в Афинах представители семи стран Юга Европы (Греция, Испания, Италия, Кипр, Мальта, Португалия и Франция) приняли Афинскую декларацию, в которой призвали положить конец «догматическому режиму экономии» и поставили под вопрос так называемый «Пакт стабильности и роста» (1997), долгое время служивший основой финансовой политики Брюсселя и фиксирующий жёсткие ограничения для стран-членов ЕС по дефициту бюджета и государственному долгу. (Заметим в скобках: подпись под Афинской декларацией представителя Франции в свою очередь обнаружила хрупкость франко-германского альянса; не случайно в Берлине Афинская декларация вызвала нескрываемое неудовольствие).
Проблема Евросоюза – это проблема выживания. Чтобы выжить, Союз нуждается в серьёзной реформе. Данный тезис стал в европейских политических кругах общим местом. Однако в вопросе о характере и направленности этих реформ согласия у членов «европейской семьи» нет и в помине.
«Мы в кризисной ситуации», - меланхолично констатировала Меркель ещё перед началом саммита. Однако ничего более содержательного по этому поводу федеральный канцлер сказать не смогла. Нечего ей было добавить и на совместной пресс-конференции с Олландом. Надо ли удивляться, что подобный дискурс вкупе с политикой «открытых дверей» по отношению к мигрантам быстро увеличивает количество критиков федерального канцлера в самой Германии?
Венгерский премьер Виктор Орбан, снискавший устойчивую репутацию возмутителя спокойствия, накануне встречи в Братиславе сообщил, что «Вишеградская четвёрка» (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия) представит на саммите отдельный разработанный ею документ, который станет «важным моментом в жизни этих четырёх стран».
Обсуждение документа «четвёрки» проходило в Братиславе при закрытых дверях, содержание его широкой публике пока неизвестно, а о том, чем эта дискуссия обернулась, можно косвенно судить по лаконичному комментарию Виктора Орбана, сделанному после саммита.
Комментарий очень выразительный. Если Германия не установит твёрдый потолок количества мигрантов, которых она хочет к себе впустить, заявил глава венгерского правительства, то продолжится действие «эффекта всасывания» (suction effect), и Европа будет втягивать в себя всё новые массы мигрантов. «И тогда что-то произойдёт», - мрачно предсказал Орбан
Впрочем, не надо думать, как это делает иной евроскептик, что на фоне обострившихся разногласий от «объединённой Европы» в практическом смысле уже ничего не остаётся. Остаётся и многое. Остаются, в частности, новейшие франко-германские договорённости, касающиеся военной интеграции Евросоюза.
За четыре дня до встречи в столице Словакии министры обороны Франции и Германии Жан-Ив Лё Дриан и Урсула фон дер Ляйен направили на имя Высокого представителя ЕС по внешней политике и политике безопасности Федерики Могерини краткий документ, ставший совместной разработкой Берлина и Парижа. Германо-французский план военной интеграции ЕС как бы меняет повестку дня - он некоторым образом уводит Евросоюз от животрепещущих проблем миграции и экономики.
План, насколько можно судить по утечкам в СМИ, содержит три основных пункта: 1) создание постоянно действующего европейского генерального штаба. 2) создание европейского оборонного фонда по продвижению исследований и инноваций. 3) ускорение и совершенствование подготовки воинских контингентов (battle groups) численностью по 1500 человек, которые «на ротационной основе могли бы дислоцироваться на территориях государств-членов ЕС и быть мобилизованы в срок до 15 дней».
Перед тем как госпожа Могерини получила этот документ, Урсула фон дер Ляйен посетила Вильнюс, где заявила о необходимости создания «европейского оборонного союза, своего рода оборонного Шенгена», поскольку-де «Североатлантическому альянсу [читай: Вашингтону. – Г.В.] требуется мощная опора в Европе». 26-27 сентября, а затем 15 ноября министры обороны стран-членов ЕС предполагают провести две встречи, чтобы конкретизировать германо-французский план «оборонного Шенгена».
Это с одной стороны. А с другой стороны, Виктор Орбан, заклеймивший иммиграционную политику Брюсселя и Берлина как «саморазрушительную и наивную», объявил вчера, что 24 сентября в Вене (Австрия в том, что касается проблемы мигрантов, тоже оппонирует Берлину) соберётся совещание представителей стран-членов ЕС, расположенных на «балканском маршруте» и отвергающих политику саморазрушения Европы в результате действия «эффекта всасывания».
Вопрос о том, доживёт ли Евросоюз до своего 60-летия, который собираются отмечать в следующем году, актуальности не теряет.
