За средиземноморским походом авианосца «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» с напряжённым вниманием следят все.
Для флагманского корабля не только Северного флота, но и всего ВМФ России этот поход – знаковый. Достаточно сказать, что авианосец идёт в зону войны, конца которой пока не видно. Идёт с новым оружием на борту – к традиционному составу авиакрыла, основу которого составляли «тяжёлые» Су-33, добавились «лёгкие» МиГ-29К, имеющие хорошие перспективы в развитии палубной авиации.
Этот факт подогрел дискуссию о том, использует ли Россия самолёты с авианосца для ударов по объектам террористов, не прекращающих терзать Сирию. Споры тут не нужны. Может, и использует. Ведь есть уже хороший опыт - применение «Калибров», носителями которых являются надводные корабли и подводные лодки. Российские лётчики, действующие с аэродромов в России и с авиабазы Хмеймим, решали и продолжают решать боевые задачи широкого спектра; если будет приказ, «палубники» отработают не хуже.…
Едва поход «Кузнецова» начался, как журналистов стал волновать вопрос: «Почему так дымит русский авианосец?» Что ж, этот поход – последний перед постановкой корабля в серьёзный ремонт. И на заводе котлотурбинным установкам «Кузнецова», который, кстати, впервые оторвался от стенки и вышел в Чёрное море ровно тридцать лет назад, необходимое внимание уделят. Тогда и дымить будет меньше. Специалисты (в отличие от журналистов) на этот счёт спокойны.
Разволновало журналистов также то, что Испания якобы отказала «Кузнецову» в заходе на дозаправку в расположенный на африканском берегу свой порт-анклав Сеута. Всё на самом деле оказалось не так. Официальный представитель Минобороны России генерал-майор Игорь Конашенков расставил точки над i: «Никаких запросов от Минобороны России в адрес испанских властей о заходе тяжелого авианесущего крейсера "Адмирал Кузнецов" для проведения дозаправки в порту Сеута не направлялось». Да и не могло направляться, ибо запасы ТАКРа (тяжёлого авианесущего крейсера) позволяют ему дойти до Восточного Средиземноморья без заходов куда-либо. К тому же в дальних походах топливом его всегда обеспечивают свои танкеры – из состава вспомогательного флота ВМФ.
В зарубежье «Кузнецов» вообще никогда не становится к причальной стенке – в лучшем случае он находится на рейде (к примеру, в том же сирийском Тартусе), осуществляя связь с берегом с помощью рейдовых плавсредств. Это относится и к местам постоянного базирования всех авианосцев советского производства (были у России и «Киев», и «Минск», и «Новороссийск», и «Баку»-«Горшков»-«Викрамадитья», сейчас остался один «Кузнецов»): как правило, они стояли на бочках – «мёртвых якорях».
Такое – не от хорошей жизни. Постройка причалов для тяжёлых авианесущих крейсеров оказалось делом не очень подъёмным. В Советском Союзе сначала построили корабли-гиганты, только после этого стали задумываться над оборудованием для них мест и инфраструктуры базирования. А пока думали, корабли, стоявшие на якоре или бочках, выбивали свой моторесурс, «гоняя» дизель-генераторы и другие механизмы. (Сейчас этот опыт всё-таки учтён, о чём свидетельствуют работа «Спецстроя» по созданию молов и причалов в Военной гавани Новороссийска, а также подготовка к созданию мест базирования для так и не купленных Россией «Мистралей»).
Одним словом, российский авианосец в испанский порт заходить не собирался. Хотя в Сеуту для пополнения запасов в последнее время довольно регулярно заходили не только надводные корабли российского ВМФ, но и подводные лодки. С 2011 года более 50 российских военных кораблей швартовались у причалов Сеуты. (Место неслучайное: порт Сеута имеет статус автономного анклава-города, и формально НАТО не может распоряжаться его территорией).
Так сложилось, что советский МВФ, став по-настоящему океанским с середины 60-х годов прошлого века, практически всё, что необходимо для пополнения запасов в дальнем походе, всегда был вынужден возить с собой, а при острой необходимости – экстренно привозить из Союза. Обходилось это в копеечку. И причина до банальности проста: ни императорская Россия, ни Советский Союз так и не смогли создать систему военно-морских баз за рубежом, хотя какая-то работа в этом направлении велась, начиная с Екатерининских времён.
В порядке отступления заметим, что работа эта велась с переменным успехом. Скажем, в XVIII веке Русский флот базировался на разных условиях в итальянском Ливорно, на греческих островах (тот же Парос из состава Киклад). В конце XVIII столетия Павел I, став 72-м Великим магистром Мальтийского ордена, чуть не добился включения в состав Российской империи Мальты со всем, что к этому полагается. В XIX веке Россия активно использовала для базирования Вильфранш, что на Лазурном берегу, использовала ливанский Бейрут…
Ярких примеров стремления закрепиться флоту в Средиземноморье немало и в советское время. Например, И.В. Сталин хотел использовать для этого Ливию. Хорошо известна и попытка развёртывания сил Советского ВМФ во Влёре (Албания) в конце 50-х. 5-я Средиземноморская эскадра ВМФ СССР, созданная в 1967 году во времена президента Насера активно использовала египетские Александрию, Порт-Саид, Сиди-Баррани и Мерса-Матрух. Кстати, именно из Мерса-Матруха после разрыва президентом Садатом договора о дружбе и военном сотрудничестве (март 1976 г.) советские специалисты из флотского пункта материально-технического обеспечения (ПМТО), покинувшие Египет, перебрались в Сирию. С той поры и стал использоваться российскими моряками порт и военно-морская база сирийских ВМС Тартус. Подчеркнём, что Тартус – это тоже пункт материально-технического обеспечения флота, но никак не база. «Базами» в течение десятилетий являлись «номерные» точки якорных стоянок на средиземноморских отмелях и банках, среди которых главной была 52-я в заливе Эс-Саллум. Её моряки в шутку любовно называли то Селивановкой, то Кулацким хутором (по фамилиям командира 5-й эскадры Валентина Егоровича Селиванова и начальника штаба Михаила Георгиевича Кулака).
Всё вышеперечисленное относится к пунктам временного базирования или материально-технического обеспечения. В классическом, общепринятом понимании военно-морских баз за границей у России никогда и нигде не было. Дело всегда ограничилось тем, что флот, ставший в 60-80-е годы ХХ века вторым в мире по силе после США, решал задачи в различных районах Мирового океана, используя только созданные им пункты материально-технического обеспечения. В разное время они были оборудованы в районе архипелага Дахлак (Эфиопия, Красное море), в кубинском Сьенфуэгосе, в ангольской Луанде. ПМТО – это тоже хорошо. Однако база – лучше.
База – это всё, начиная от чисто военных объектов и заканчивая инфраструктурой для полноценной службы и жизни, в том числе с семьями, со всем для этого необходимым. А ПМТО – это пара-тройка причалов, складские и другие, в основном хозяйственные, постройки, несколько единиц плавсредств из состава вспомогательного флота, немногочисленный обслуживающий персонал. Сегодня этого мало.
На фоне сирийских событий проблема создания российских военных баз за рубежом актуализировалась вновь. В октябре этот вопрос был вынесен для решения на самый высокий политический уровень. Вместе с новыми (тот же Хмеймим) вновь зазвучали известные, хотя и подзабытые географические названия – Камрань, Лурдес, Тартус, Сиди-Баррани…
Кого-то это насторожило. Отсюда – внимание к походу «Кузнецова». Однако будем помнить, что Россия по всем её границам буквально опутана сетью иностранных военных баз. Сейчас возвращение к старой теме просто необходимо для решения в полном объёме и на должном уровне задач отстаивания интересов России за рубежом, ликвидации угроз на дальних подступах. Это – веление времени.
В таком контексте и следует рассматривать «сеутский инцидент». Хозяева НАТО постарались упредить саму возможность заходов российских кораблей с деловыми целями в порты государств, податливых на окрик.
То же произошло и с гордящейся своим нейтралитетом Мальтой. Корабли ВМФ РФ иногда используют её возможности, в том числе в силу удобного географического положения, для дозаправки и пополнения запасов. После заявления испанцев некоторые эксперты предположили: не Сеута, значит, Мальта. Однако для этого карликового государства, в чью порт-столицу Ла-Валетта несколько дней назад заходили российские малые ракетные корабли, переходящие на Балтику, «сеутский инцидент» стал прецедентом. Вслед за испанцами министр иностранных дел Мальты Джордж Велла отверг возможность заправки в её портах группы кораблей ВМФ России во главе с «Кузнецовым».
Что всё это в конечном счёте значит?
А это значит, что вслед за Мальтой и другие не посмеют пренебречь «рекомендацией», которая будет исходить из Вашингтона или Брюсселя. Это значит, что России и, соответственно, авианосцу «Кузнецов» следует идти своим курсом. В том числе желательно и к своим базам за рубежом.
