В последнее время на Украине активно муссируется вопрос о предоставлении церковной автокефалии. Поводом для этого стало обращение президента Петра Порошенко к патриарху Константинопольскому Варфоломею, поддержанное Верховной Радой. По мнению президента Украины, это должно послужить единству, миру и согласию в обществе и заодно укрепить независимость страны в духовном отношении. Патриарх Варфоломей со своей стороны заявил, что Константинополь никогда не передавал украинскую территорию в подчинение Московским патриархам, а только делегировал им право посвящать Киевских митрополитов, и по этой причине греческий иерарх считает себя вправе участвовать в разрешении «украинского вопроса».
Патриарх Варфоломей отметил также, что в состав былой Киевской митрополии входили земли Литвы и Польши. Белоруссию он особо не выделил, видимо, потому, что она входила в состав Литвы того времени (Великого княжества Литовского). Так что Православная Церковь в Беларуси, по мысли Вселенского патриарха, также находится на его попечении. Вот такая логика…
Не вдаваясь особо в рассуждения о политической подоплёке подобных высказываний, хотелось бы остановиться на их декларативной части, поскольку перемены в церковной сфере должны иметь в виду, в первую очередь, пользу Церкви. Политики давно уже привыкли вещать от лица народа, и это в определённой степени воспринимается как норма, но их инициативы по церковной линии выглядят открытым вмешательством в такие вопросы, которые не подлежат государственному ведению.
Итак, в какой мере церковная автокефалия может способствовать общественному единству, миру и согласию?
Собственно, автокефалия есть наиболее полная форма церковного самоуправления на определённой территории. Каждая автокефальная (Поместная) Церковь должна поддерживать единство веры и согласие в благочестии с другими Поместными Православными Церквями. Её учреждение имеет в виду исключительно церковные интересы (совершенствование миссии, удобство внутреннего управления, развитие богослужебной жизни). В древности Поместная Церковь строилась вокруг такого центра, где начало христианской общине было положено во времена апостольские. Получалось и соответствующее наименование – Церковь Римская, Антиохийская, Александрийская, Иерусалимская. Епископ столичного города Византии первоначально подчинялся митрополиту Гераклейскому и в дальнейшем получил свой высокий патриарший статус исключительно благодаря политическому значению Константинополя как «нового Рима».
Политический фактор, который обусловил возвышение Константинопольского епископа до патриаршего статуса, не раз проявлял себя во взаимоотношениях между Поместными Церквями. С согласия Константинопольского патриарха была учреждена автокефальная Болгарская Церковь в 919 г., а в 1018 г. в Константинополе её этого статуса лишили и подчинили себе, превратив в автономную архиепископию. Только в 1872 г. болгарам удалось вернуть своей Церкви автокефальное управление. В период османского владычества на Балканах похожая участь постигла и Сербскую Церковь, учреждённую в 1219 г. Лишённая своего патриаршего статуса после завоевания османами Сербия подпала в зависимость от Константинопольских патриархов и восстановила свое автокефальное устройство в 1879 г.
Так что использование Вселенским престолом текущих политических обстоятельств для подтверждения своих особых прерогатив – факт достаточно известный.
Если обратиться к церковной ситуации на Украине, то следует отметить законный (канонический) статус только Украинской Православной Церкви Московского Патриархата (УПЦ МП). Две другие церковные организации – Украинская православная церковь киевского патриархата (УПЦ КП, «филаретовцы») и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ, «самосвяты-липковцы») – не признаются нигде в православном мире и являются раскольническими. Соответственно, автокефальный статус может получить только УПЦ МП. Она и по численности остаётся самой значимой религиозной организацией Украины (около 35 млн. прихожан или почти 80% населения).
Самым естественным способом восстановить искомые мир, единство и согласие, о которых говорится в обращении президента Петра Порошенко, было бы возвращение раскольников в каноническую Церковь Украины. Власти, очевидно, надеются, что в случае предоставления автокефалии УПЦ МП в её состав вольются раскольнические группировки «филаретовцев» и «самосвятов», и церковное разделение прекратится. Но каким образом они вольются? В виде лже-патриархов, лже-митрополитов и лже-епископов, которые из своего непризнанного статуса вдруг стали бы законными архиереями, претендующими на управленческие места в канонической Церкви? Понятно, что такие лица, не принесшие покаяния за свою деятельность, будут и далее разрушать искомые мир, единство и согласие уже внутри пусть и автокефальной Церкви Украины, превращая ее в арену междоусобной борьбы. Так что гораздо естественнее сначала отказаться от государственной поддержки раскольнических групп и способствовать прекращению церковной смуты прежде, чем поднимать вопрос об автокефалии. В противном случае на Украине станет больше ещё на одну «автокефальную» церковь.
Есть и другая сторона медали. Политики, ратующие за законную автокефалию и превозносящие независимость в церковной сфере, не стремятся ли на деле превратить Церковь в служанку к своей выгоде? Говорится лишь о церковной независимости от Москвы (в настоящее время зависимость и так фактически номинальная), а что насчёт независимости от украинских госструктур и местных политических партий? Не превратится ли автокефальная Церковь Украины в рабыню национального правительства? Определённо искомая автокефалия обернётся на деле полной зависимостью от государственной власти. И какова церковная польза от такой «самостоятельности»?
Если же выйти за рамки «украинского вопроса» и посмотреть на поднятую проблему в общецерковном контексте, то слова Константинопольского патриарха Варфоломея порождают недоумения. Действительно, что может случиться, когда Константинопольский патриарх начнёт перетолковывать решения своих предшественников? Болгарам и сербам автокефалия то предоставлялась, то отнималась, определяющими были в обоих случаях политические обстоятельства. В 1992-2012 гг. в Болгарии случился церковный раскол на почве недоверия к иерархам, посвящённым при коммунистическом правительстве. Государственная власть активно поддержала раскольников во главе с митрополитом Пименом (Эневым). С 1967 г. продолжается раскол отделившихся от Сербской Церкви македонцев, набравший силу при участии светской власти. У Вселенского патриарха, при желании, есть немало поводов вмешаться в церковные дела Болгарии или Сербии на правах «старшего брата». Если патриарх Варфоломей считает, что территория бывшей Киевской митрополии до сих пор находится в его юрисдикции, то речь может идти не только о современной Украине, но и о Белоруссии, и о Литве. Выходит, что патриарх по своему усмотрению и для митрополий этих стран в состоянии выписывать какие-нибудь «томосы»…
Наконец, если автокефалия для Украины предполагается в интересах общества, то, конечно же, и на пользу самой Православной Церкви. Однако как раз голоса канонической Церкви Украины с просьбой об автокефалии среди обращений и интервью украинских политиков не слышно.
Для церковного человека жизненно важны слова апостольские: не увлекаться «пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8). Каноническая Церковь не стремится оказаться в подчинении у государства и испытывать на себе стихийные повороты текущей политики. А для внутреннего развития церковной жизни вполне достаточно того статуса автономии, который прописан в Уставе Украинской Православной Церкви.
Фото: Официальный сайт Украинской Православной Церкви
