Термин «количественные смягчения» (quotativeeasing – QE) сегодня известен широко. Это эвфемизм, придуманный западными идеологами и означающий банальную накачку экономики деньгами с помощью печатного станка Центробанка.
Прошли давно те «старые добрые времена», когда существовали какие-то ограничения для выпуска бумажных денег. Напомню, что в своё время печатный станок был передан от государства центральному банку, чтобы у первого не было искушения формировать дефицитные бюджеты и закрывать с помощью станка бюджетные дыры. Центральные банки получили статус независимых (от государства), чтобы они могли контролировать объём денежной массы в экономике. Так писали в учебниках по экономике ещё десять лет назад.
После финансового кризиса 2007-2009 гг. «независимые» центробанки, забыв о своей «высокой миссии», бросились во все тяжкие. А именно включили на полную мощность печатные станки, заливая экономику деньгами. В 2008 году ФРС США начала первую программу QE. Потом были вторая и третья программы, последняя завершилась в октябре 2014 года. Деньги вбрасывались в обращение путем покупки Федеральным резервом ипотечных и казначейских бумаг. За это время Федеральный резерв раздулся как пузырь: его активы с уровня 800 млрд. долл. в 2007 году увеличились до 4,5 трлн. долл. к концу 2014 года. Прирост активов составил 3,7 трлн. долл., денежная масса (денежный агрегат М0) увеличилась в пять с половиной раз. Сейчас Федеральный резерв после пятилетней паузы приступает к реализации четвёртой программы QE.
Эстафету QE от Федерального резерва в 2015 году подхватил Европейский центральный банк. Программа QE ЕЦБ была завершена 31 декабря 2018 года. ЕЦБ покупал государственные долговые бумаги европейских стран и также раздулся как пузырь. Марио Драги, президент ЕЦБ, минувшим летом объявил о возобновлении программы QE, но проводить эту непопулярную и опасную программу придётся уже Кристин Лагард, назначенной на пост нового президента ЕЦБ. Что касается Банка Японии, он начал практиковать QE задолго до финансового кризиса 2007-2009 гг. Без особой рекламы активизировали работу своих печатных станков Банк Англии и центробанки многих других стран Запада.
В публикациях по теме QE почему-то обходится стороной Китай. Партийно-государственное руководство Поднебесной и чиновники Народного банка Китая (НБК) никогда не используют термин «количественные смягчения», но Центробанк КНР проводил и продолжает проводить денежную политику, очень напоминающую QE ФРС США, ЕЦБ, Банка Японии, Банка Англии и других западных центробанков.
Одно из отличий НБК заключается в том, что центробанки западных стран имеют статус «независимых» от государства институтов, а НБК является государственной организацией, входящей в состав исполнительной власти и подчиняющейся Госсовету КНР. Другое отличие до недавнего времени состояло в том, что китайский Центробанк закупал не долговые бумаги китайского происхождения, а валюту и долговые бумаги других государств (в первую очередь США). В 2010-2015 гг. более 80 процентов всех активов НБК приходилось на иностранную валюту (включая долговые бумаги других стран, номинированные в иностранной валюте). В 2019 году эта доля упала ниже планки 60%.
В начале XXI активы НБК составляли примерно 600 млрд. долл. К середине 2010-х они выросли до 5 трлн. долл., затем пробили планку 5 трлн. и последние годы составляют 5,1-5,2 трлн. долл. По состоянию на сентябрь 2019 года НБК входит в тройку самых крупных центробанков мира по величине активов. Этот показатель составил (трлн. долл.): Банк Японии – 5,3; ЕЦБ – 5,1; НБК – 5,1. Федеральный резерв США оказался на четвёртом месте с активами 3,8 трлн. долл. То есть Центробанк Китая сейчас поддерживает свои активы на одном уровне, но структура активов меняется в пользу активов внутреннего происхождения (кредиты китайским банкам и ценные бумаги китайских эмитентов). Руководство КНР стремится превратить НБК из «валютного обменника» в суверенный Центробанк, работающий на национальную экономику.
Напомню, что денежная масса в экономике состоит не только из продукции печатного станка Центробанка (денежный агрегат M0), но и из денег, которые создают коммерческие банки (обычно путём выдачи кредитов). Общая величина денежной массы измеряется показателем (денежным агрегатом) М2. НБК как финансовый регулятор поощряет китайские банки увеличивать объёмы кредитов (основным средством поощрения является снижение нормы резервирования – своеобразного банковского налога, перечисляемого в НБК).
Общая денежная масса (М2) в экономике Поднебесной быстро растёт, это, так сказать, количественные смягчения с китайской спецификой. В августе 2019 года денежная масса М2 была больше, чем в августе предыдущего года, на 8,2%. Данные за сентябрь 2019 года показывают, что денежная масса превышала показатель прошлого сентября на 8,4%.
В третьем квартале 2019 года задолженность по выданным китайскими банками кредитам увеличилась на 13,9 трлн. юаней. Причём примерно 2 трлн. юаней – долг по кредитам на инфраструктурные стройки. Общий объём кредитов, выданных за последний год (четвёртый квартал 2018 г. и три квартала 2019 г.), составил гигантскую сумму, эквивалентную 14,5% номинального ВВП Китая.
Общая величина долга по всем секторам китайской экономики сегодня оценивается в 300% ВВП. Это, по крайней мере, не меньше, чем показатели по США и еврозоне. А, скорее всего, уровень задолженности в китайской экономике существенно выше официальных цифр, не отражающих долг теневого банкинга, получившего большое распространение в КНР.
В 2016 году Китай начал политику снижения долговой нагрузки, но с началом торговых войн в 2018 году сокращение долгов снова застопорилось, и сейчас, как свидетельствуют цифры, начался новый раунд роста долговой нагрузки китайской экономики.
Самое неприятное (и тщательно скрываемое китайским руководством) обстоятельство состоит в том, что новые кредиты уже не обеспечивают прежнего эффекта. Китайская экономика начинает буксовать подобно тому, как буксуют экономики США, ЕС, Японии (несмотря на их программы QE).
Давно уже прошли те времена, когда прирост долга в одну денежную единицу (доллар, юань, евро и др.) обеспечивал прирост ВВП в размере, превышающем единицу. В США эффективность долга выше единицы (положительная эффективность) была до конца 60-х – начала 70-х гг. На протяжении последнего почти полувека она там уже отрицательная. Эффективность долга падает во всех странах. Если в Китае в период 2007-2009 гг. на каждый доллар нового долга экономика КНР давала 0,65 цента нового ВВП, то за последние два года (2017-2019 гг.) – лишь 0,34 цента. Эффективность долга ниже, чем в Китае, лишь у Японии (0,27 цента). У США, стран еврозоны и Великобритании она выше (соответственно 0,40; 0,38; 0,36 цента).
Ещё более неприятным для Китая обстоятельством является то, что темпы падения эффективности долга у него тоже выше, чем у большинства его конкурентов. Если сравнивать показатели эффективности долга за период 2007-2009 гг. и период 2017-2019 гг., то снижение эффективности долга составило (в процентах): США – 5,6; страны еврозоны – 13,5; Великобритания – 14,3; Япония – 14,8. А у Китая снижение эффективности долга достигло 38,2%. Власти КНР давят на педаль газа (увеличивают кредитную накачку экономики), а автомобиль (китайская экономика) ускоряться не желает.
По итогам первого квартала 2019 года прирост ВВП Китая составил 6,4%; по итогам второго – 6,2%. В третьем квартале рост китайской экономики замедлился до 6,0 % – минимума за всё время функционирования современной статистической службы Китая (с 1992 года). Даже в разгар финансового кризиса в 2008 году прирост ВВП Китая составлял 6,4%.
Много лет Поднебесная с её высокими темпами экономического развития была своеобразным локомотивом мировой экономики. Сегодня аналитики спорят по поводу того, откуда может пойти волна нового мирового финансового кризиса, и называют три потенциальных эпицентра – США, еврозону и Китай. Цифры, приведенные в статье, заставляют предположить, что у Китая вероятность выступить в этой роли выше, чем у США и еврозоны.
