Продолжая информировать Центр о перебросках японских частей на континент, Зорге внимательно отслеживал изменения в настроениях японского руководства. 12 августа 1941 года он доносил:
«Немцы ежедневно давят на Японию за вступление в войну. Тот факт, что немцы не захватили Москву к последнему воскресению, как это они обещали высшим японским кругам, понизил энтузиазм японцев.
ИНСОН».
И в этот же день:
«С целью воздействия на Японию, чтобы она выступала, Риббентроп присылает ежедневно телеграммы. По этому поводу имелись разговоры с генералами Доихара и Окамура. Посол Отт думает, что японцы выжидают момента, пока Красная Армия ослабнет, так как без этих условий вступление в войну будет не безопасно, тем более что их ресурсы горючего очень малы.
ИНСОН».
И третья телеграмма в тот же день, 12 августа 1941 года:
«Военный атташе германского посольства в Токио совершил поездку в Корею и Маньчжурию и сказал мне, что шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии. ВАТ (военный атташе. – А.К.) точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20-м числом и концом августа месяца, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято. Если Япония выступит, то первый удар будет нанесен на Владивосток, куда и нацелено большинство японских сил. Против Благовещенска направлены 3 дивизии.
ИНСОН».
Добыть точную дату японского вторжения на территорию Советского Союза Зорге не удалось. Но он называл в качестве вероятного варианта срока нападения последнюю неделю августа. И это соответствовало разработанному японским Генеральным штабом плану войны против СССР «Кантокуэн». Зорге почти точно указал срок японского нападения. Как стало известно впоследствии, принятие Японией решения о начале войны против Советского Союза было запланировано на 10 августа, а начало японского наступления – на 29 августа 1941 года.
И 29 августа на стол Сталина легло спецсообщение Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии, основанное главным образом на информации «группы Рамзая»:
«Разногласия в правящих кругах в Японии о сроках нападения на Советский Союз.
По агентурным данным из Токио, заслуживающим доверия, в связи с более решительной политикой США в отношении Японии, внутри японского правительства за последнее время усилилась борьба между сторонниками немедленного вступления в войну на стороне Германии и группировкой, отстаивающей политику выжидания. Причем точку зрения последних якобы поддерживает Коноэ.
По этому вопросу нет единства и в самой армии. В руководящих кругах армии и флота также существуют две группировки: одна, начальника военного департамента военного министерства генерал-майора Муто и других, требует немедленного выступления против Советского Союза, а другая, опирающаяся в основном на командование японскими войсками в Китае и морской флот, стоит за активные действия в районе Южных морей.
Немцы проявляют большое недовольство медлительностью вступления Японии в войну против СССР и по-прежнему продолжают нажим на японское правительство.
В подтверждение позиции, занимаемой Коноэ, источники РУ сообщают, что Коноэ дал указание командующему Квантунской армии генералу Умэдзу избегать каких-либо провокационных действий на границе Советского Союза.
По мнению военного министра Тодзио, время для вступления Японии в войну с СССР еще не наступило, тем не менее, усиление группировки японских войск против нас продолжается.
За два месяца советско-германской войны японское командование больше чем в два раза увеличило количество своих войск в Маньчжурии и Корее. Вместо имевшихся на 22 июня 12 пех. дивизий, 6 танковых полков, 12 арт. полков АРГК, 23 боевых авиаотрядов к 29 августа в Маньчжурии и Корее было сосредоточено 28 пех. дивизий, 12 танковых полков, 20 арт. полков АРГК, 35 боевых авиаотрядов и другие спец. части, общей численностью около одного миллиона человек, 5000 орудий всех калибров, до 1000 танков и около 1500 самолетов…
Кроме того, имеются данные о предстоящей дополнительной мобилизации в Японии резервистов 3 и 4 очередей, общей численностью 300−400 тысяч человек.
Таким образом, бесспорным является то, что значительное усиление группировки японских войск в Маньчжурии и Корее предпринято для нападения на Советский Союз.
Имеющиеся разногласия внутри японского правительства о сроках вступления Японии в войну против нас, видимо, объясняются желанием группировки Коноэ выждать наиболее благоприятного для нападения момента».
Опубликованные в послевоенный период японские документы и исследования подтверждают удивительную точность сообщений Рихарда Зорге и правильность обобщений и выводов докладов РУ ГШ Красной армии о подготовке японского командования к нападению на СССР, а также разногласиях по поводу выбора момента для удара. Важны были сообщения и о том, что альтернативой выступления на севере было открытие военных действий на юге, против США и Великобритании.
Сообщения об опасности японского удара с востока, безусловно, оказали большое влияние на решение советского политического и военного руководства и лично И. В. Сталина в самый трудный и опасный период войны с Германией летом − осенью 1941 г. проявить выдержку и не ослаблять значительно группировку советских войск на Дальнем Востоке и в Сибири. Существуют все основания считать, что японское нападение на СССР в 1941 г. не состоялось главным образом потому, что советские дальневосточные войска, вопреки ожиданиям японского командования, сохранили высокую боеспособность и были в состоянии дать отпор агрессору.
На состоявшемся 6 сентября 1941 г. очередном Императорском совещании в документе «Программа осуществления государственной политики империи» было зафиксировано решение воздерживаться от нападения на СССР в 1941 году. Было признано целесообразным отложить выступление на севере до весны 1942 года. Участники предшествовавшего Императорскому совещанию заседания координационного совета правительства и императорской ставки (3 сентября) пришли к выводу, что «поскольку Япония не сможет развернуть крупномасштабные операции на севере до февраля, необходимо за это время быстро осуществить операции на юге».
И это решение стало благодаря разведгруппе Зорге известно Москве. 11 сентября советский разведчик докладывал:
«Германский посол Отт потерял всякую надежду на выступление Японии против СССР. Сиратори (бывший посол Японии в Италии, в данное время работает в МИД) сказал Отту, что если Япония начнет войну, то только на юге, где они смогут получить сырье − нефть и металлы. На севере они (предполагаются немцы) не смогут получить достаточной помощи.
Один из друзей В (оенно-)Морского флота сказал Паула (морской атташе германского посольства в Токио), что выступление Японии против СССР больше не является вопросом. Моряки не верят в успех переговоров Коноэ с Рузвельтом и подготавливаются к выступлению против Таи и Борнео. Он думает, что Манила должна быть взята, а это означает войну с Америкой.
ИНСОН».
14 сентября Зорге направил в Москву сообщение, которое, можно сказать, венчало его многолетнюю работу в Японии:
«Источник Инвест выехал в Маньчжурию. Он сказал, что японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной, в случае поражения СССР к тому времени. Инвест заметил, что СССР может быть абсолютно (слово неразборчиво) свободен после 15 сентября.
Источник Интерн (Ё. Мияги) сообщил, что один из батальонов 14 пехотной дивизии, который должен быть отправлен на север, оставлен в казармах гвардейской дивизии в Токио.
Из писем офицеров и солдат, получаемых из пограничной линии в секторе Ворошилов (ныне Уссурийск. − А.К.), известно, что они оттянуты в район Муданьцзян.
ИНСОН».
В тот же день Зорге подтвердил это сообщение, ссылаясь на информацию из германского посольства:
«По мнению посла Отт, выступление Японии против СССР теперь уже вне вопроса. Япония сможет выступить только в случае, если СССР перебросит в большом масштабе свои войска с Дальнего Востока.
В различных кругах начались резкие разговоры об ответственности за мобилизацию в большом масштабе и по поводу содержания огромной Квантунской армии, которые, несомненно, принесут стране большие экономические и политические затруднения.
ИНСОН».
Эта информация, подтверждённая и другими источниками, оказала непосредственное влияние на решение советского руководства перебросить осенью 1941 г. под Москву 16 дальневосточных и сибирских дивизий.
Однако следует отметить, что фраза Зорге о том, что «после 15 сентября СССР может быть абсолютно свободен», не совсем точно отражала ситуацию. Как стало известно после войны из японских документов, в случае падения Москвы японцы планировали незамедлительно «малой кровью» оккупировать советский Дальний Восток и Сибирь. В этом случае допускалось одновременное проведение операций как на юге, так и на севере. В Генеральном штабе японской армии был разработан вариант плана «Кантокуэн», который надлежало осуществить в случае падения Москвы и резкого изменения в пользу Японии соотношения сил на Дальнем Востоке. Выделенные для войны против СССР японские войска не включались в планы войны на юге и продолжали усиленно готовиться к действиям на севере.
Однако эту информацию Зорге сообщить в Москву уже не мог − последовавшие в октябре 1941 г. аресты членов его группы, а затем и его самого означали конец деятельности одной из самых эффективных и стратегически важных разведывательных организаций периода Второй мировой войны. Это не означало, что Москва лишилась информации о планах и намерениях Японии. Не менее важные разведданные поступали из Китая, которые при принятии принципиальных стратегических решений использовались для перепроверки и подтверждения разведданных от группы Зорге.
Работая в оккупированных японскими войсками районах Китая (Шанхай, Харбин), советские разведчики регулярно информировали Москву обо всех передислокациях японских войск вблизи советских границ. Весьма значимой была информация из Маньчжурии об относительной слабости технического оснащения Квантунской армии, недостаточном для наступательных операций количестве танков и самолётов. Поэтому, ни в коей мере не подвергая сомнению выдающиеся заслуги группы Зорге, следует по достоинству оценить и вклад других советских разведчиков в дело срыва японских планов нападения на СССР.
Фото: Yandex
