В России всем хорошо известны басни, которыми кормят украинские власти доверчивых сограждан. И про великий украинский народ, выкопавший Чёрное море и научивший Китай ремёслам. И про украинский язык, который всем языкам язык. И про украинскую культуру, ставшую прародительницей всех остальных культур. И про то, что народы Европы произошли от украинца, подобно тому, как человек вообще произошёл от обезьяны.
Если перечислять все украинские побасенки о происхождении видов, то и миру не вместить написанных книг. Причём украинцы верят, что всё это давно известно и только Россия искажает факты. Когда вольная страна Украина волею судеб оказалась колонией России, подлинные исторические данные были сокрыты. Зато независимость принесла Киеву не только настоящую свободу и право вернуться в свой, так давно и несправедливо покинутый европейский дом, которому украинцы и положили начало, но и подлинное самосознание, настоящую историю. Кроме того, украинцы почему-то уверены, что Россия веками унижала их язык, а им самим дала унизительное прозвище «малороссов». Вот за это, как поведала галицийка Андрианна Курилец в ставшем знаменитом видеоролике, они объявили России «кровавую жатву». А ещё, конечно, за то, что «эти свиньи веками называли нас малоросами, под пьяное гыканье и звуки российской гармони они убивали нас: морили голодом, распинали в красных пыточных и отправляли в вечную мерзлоту сибирских лагерей». Ну да, а ещё кормили украинцами диких зверей, мостили ими дороги, а из костей складывали заборы вокруг своих курных изб.
Между тем многим украинцам невдомёк, что не далее как сто лет назад жители не то что Киева, но и Львова не знали, что они… украинцы. И не догадывались, что существует великая украинская культура, а заодно и украинский язык. Помнится, автору этих строк доводилось писать о Переяславской раде 1654 г. и о тогдашнем присоединении Украины к России. В статье были ссылки на Ключевского, Ульянова и других историков с мировыми именами. Так вот, прочитавшие статью украинцы объявили главным её недостатком отсутствие ссылок на работы историков. То есть ни Ключевский, ни Ульянов не показались украинским читателям в достаточной мере авторитетными и заслуживающими внимания.
Вряд ли имена выдающихся галицийских учёных или писателей о чём-то скажут наследникам Бандеры. Впрочем, остаётся надежда, что когда-нибудь до украинцев дойдёт: Людмила Денисова – далеко не единственная украинская сказочница.
Пока современная нам Малороссия готовится перейти на латиницу и отменить изучение «Войны и мира» в школе, напомним об отношении к русскому языку и русской культуре в Галиции начала XX в. Так, например, галицийский публицист, выпускник Львовского университета, активный деятель русского движения в Галиции О.А. Мончаловский (1858–1906) горячо выступал за национальное и культурное единство русского народа, называя «украинство» ересью и отречением от русского единства. Мончаловский считал, что никакой «украинской» культуры просто не существует, хотя бы потому что для существования культуры необходимо существование народа. Поскольку нет никакого отдельного украинского народа, то нет и не может быть украинской культуры. Есть русская культура, общая для великороссов и малороссов. Сюда Мончаловский относил и русский литературный язык, сложившийся на основе старославянского языка и всех ветвей и наречий русского народа; и словесность – как изящную, так и научную, под которой Мончаловский понимал достаточный понятийный аппарат, охватывающий все области знания. К общей культуре причислял он государственность и гражданственность, церковную и общественную организации. Россией или Русью он называл территорию от Карпат до Камчатки.
Что же такое, по мнению Мончаловского, Украина и украинство? Прежде всего, украинство – это недуг, способный, будучи не исцелённым, подточить самый здоровый и сильный национальный организм. Украинство – это отказ от своего прошлого и своей истории, отречение от исконных начал своего народа, отступление от церковной и общественной традиции, отрицание собственного самосознания, что, естественно, не может пройти безболезненно для психики и отдельных людей, и народа в целом.
Наконец, украинство – это отрицание «вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких (то американских. – С.З.) сапог».
Галичанин Мончаловский не просто считал украинство недугом, но заявлял, что «русские галичане» обязаны с ним бороться.
Разумеется, современные укры либо сочтут ссылки на Мончаловского фейком и «российской пропагандой» (они почему-то убеждены, что пропаганда бывает только российской или советской), либо назовут Мончаловского вырожденцем и предателем. На это мы можем привести ссылки на множество других, единомысленных Мончаловскому галичан.
Например, Съезд мужей доверия русско-народной партии, прошедший в 1900 г. во Львове, подтвердил, что партия на основании «науки, действительной жизни и глубокого убеждения» исповедует единство русского народа и признаёт своими «плоды тысячелетней культурной работы всего русского народа». Отметим, что эта партия (вместе со Львовом) находилась тогда в Австро-Венгрии. Но и оттуда галичане намеревались «образовываться и развиваться без разрыва связи с традиционными основами русского народа». Партия призывала образовывать людей Галиции на галицко-русском наречии, не отказываясь при этом от «общерусского языка и общерусской литературы».
Второй Съезд мужей доверия русско-народной партии, состоявшийся опять же во Львове, но уже в 1903 г., одобрил всестороннее распространение «во всех слоях русского населения Галиции русского языка, русской науки и словесности, единственно способных обеспечить культурное развитие и успевание русского народа в Австро-Угорщине».
Другой пример. Когда в 1903 г. в галицком сейме обсуждался вопрос учреждения в Станиславове гимназии (Станиславов – бывшее название Ивано-Франковска; кстати, город Станиславов в честь западноукраинского писателя и учёного Ивана Франко переименовали в 1962 г., в ту пору, когда украинцев, если верить современным галицаям, советская власть морила голодом, распинала в красных пыточных и отправляла в вечную мерзлоту сибирских лагерей), во время обсуждения вопроса об открытии речь зашла о языке преподавания. Предполагалось, что часть предметов будет преподаваться на польском языке, а часть – на малороссийском. Однако участники обсуждения высказались за обязательное изучение российского или русского литературного языка, поскольку его знание будет безусловно полезным для учащихся.
В 1904 г. в Праге прошёл съезд славянских студентов, выступивший с требованием к правительству Австро-Венгрии о введении обучения русскому литературному языку во всех средних учебных заведениях Галиции. А также об учреждении кафедры русского литературного языка и общерусской литературы в университетах Львова, Черновцов и Вены.
Примеры можно продолжать. Не исключено, что мы ещё вернёмся к этой теме. Сейчас важно отметить, что никто и не отрицал самой возможности учиться на малороссийском наречии и благополучно пользоваться им в быту. Однако всё тот же О.А. Мончаловский предупреждал, что, несмотря на потуги украинствующих, это наречие никогда не сможет достичь «совершенства и культурности» русского литературного языка. Более того, для университетского образования, для выражения культурных мыслей и постижения самых разных областей знания нужен и культурный язык, имеющий богатую, «твёрдо установленную научную терминологию». А для этого украинский язык никак не подходит, поскольку, пишет Мончаловский, «он в сущности и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и каждым из “украинских” произвольно выдумываемых слов и выражений». В качестве иллюстрации Мончаловский ссылается на М.П. Старицкого, переведшего «Гамлета» на украинский язык, и ставшую знаменитой выдумку переводчика – словечко «закавыка». При этом гамлетовский монолог по-украински прозвучал так: «Бути чи не бути, ось закавыка».
Нынче же «закавыка» состоит в том, чтобы донести до несчастных, одичавших укров, что их предки не выкапывали морей с океанами, не учили китайцев с индусами ремёслам, а украинский язык или, если угодно, українська мова – это не праязык человечества, а всего лишь наречие общерусского языка, коих, к слову сказать, довольно много. И даже когда ссылаются на то, что понять сходу украинскую речь неподготовленному русскому уху непросто, это не является доказательством самостоятельности, независимости и первичности малороссийского наречия. Попробуйте-ка поймите поморьску говорю или, другими словами, архангелогородское наречие. Это будет ещё позаковыристей мовы. А сколько всего русских диалектов! Кстати, в других языках дело обстоит точно так же: язык один, а наречий много. Но это не значит, что существует, например, лотарингский или анжуйский, или бургундский языки.
И ещё выше общего языка Мончаловский ставил понятие «Русская земля». Это и есть связующий центр, это то, что объединяет всех русских людей, где бы они ни жили. «Русская земля» для Мончаловского – великое и священное слово, которому он посвятил отдельную статью в журнале «Мирный труд» (№1, 1904 г.) Это понятие включает в себя не только землю в буквальном смысле, но и географические условия всей России, её разнообразную природу; энергию, созидательную силу русских людей; самих людей, независимо от сословий и занятий. «Русская земля» – это вся материальная культура России, всё, что создано и построено; это и русский гений, «духовные творческие силы русского народа, своеобразный склад его ума, его фантазий, его отношения к вещам, это продукты нашего творчества в науке, искусстве, литературе»; это Церковь и вера, это русская история и общие предки; это идеалы, которые «соединяют прошедшее с настоящим и указуют на будущее».
То, что Мончаловский называл Русской землёй, мы называем сегодня Русской цивилизацией. Именно русскую цивилизацию отрицают в наше время не только галицаи, но и киевляне, заразившиеся украинством. Именно за русскую цивилизацию или за Русскую землю, по мнению большинства граждан России, идут сегодня бои на подступах к Лисичанску. Это понимал галичанин, живший в начале XX в. в Австро-Венгрии. Этого, увы, не понимают наши современники из Киева.
