«Белорусская латинка» как политический символ «бегства от Москвы»

Кто трудится над национальным размежеванием белорусов и русских

«Белорусская латинка» как политический символ «бегства от Москвы»

telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться

В Белоруссии рассмотрят вопрос о транслитерации названий городов и улиц по-русски, заявил глава администрации белорусского президента Игорь Сергеенко. Новость обнародовало официальное агентство БелТА и распространили российские ресурсы, хотя впоследствии с сайта БелТА информация была удалена.

Так или иначе, в верхних эшелонах белорусской власти, похоже, решили обратить внимание на проблему так называемой белорусской латинки, победно шагающей по улицам городов. Поводом стали многочисленные обращения граждан, недовольных повсеместным распространением в публичном пространстве республики странных надписей на фоне практически полного отсутствия русского языка, который является в Белоруссии государственным и основным языком повседневного общения.

Использование латинской транслитерации для удобства навигации иностранных туристов – общемировая практика, она используется и в России. Однако если в РФ перевод осуществляется по правилам английского языка, что действительно объясняется удобством для иностранцев, то белорусы пошли иным путем.

Во-первых, транслитерация в Белоруссии производится не с русского языка, на котором говорит подавляющее большинство населения республики, а с белорусского. Во-вторых, она осуществляется не при помощи английских буквосочетаний (sh, ch и тому подобное), а с использованием диакритических знаков (š для передачи звука ш, ž – ж, č – ч и проч.). Подобный принцип передачи не характерных для латыни звуков принят в чешском и ряде других славянских языков, использующих латинское письмо, а также в литовском и латышском, позаимствовавших эту систему у славян.

Сразу возникает вопрос, насколько такая система удобна для восприятия туристами из стран, где использование диакритических знаков не принято, и не лучше ли было использовать универсальный принцип перевода на английский, являющийся международным языком?

Учитывая также, что транслитерация осуществляется не с русского (хотя для удобства туристов опять же логичнее было делать транслит именно с него), а с белорусского, возникло подозрение, что сделано это было скорее с целью популяризации и распространения латинского варианта белорусского письма.

На сегодняшний день белорусский язык официально имеет только кириллический вариант письменности. Она обладает рядом отличий от русской кириллицы – так, в ней отсутствует буква щ, поскольку передаваемого ей звука в белорусском языке нет, вместо «и» используется «i», а также есть буква ў (у краткое), которая передает не характерный для русского языка звук, в чем-то аналогичный английскому w (например, в слове white). Этот вариант письменности сложился в процессе кодификации белорусского литературного языка в первой половине ХХ века.

Попытки использовать в Белоруссии латинскую графику предпринимались неоднократно.

Латынь на белорусские земли начала активно проникать в XVI-XVII веках. По мере сближения Великого княжества Литовского и Польши и особенно после образования Речи Посполитой резко возросло влияние польских культуры и языка. Соответственно, и латинская графика распространялась здесь прежде всего в польском варианте. Результатом стала полонизация местного правящего класса и упадок западнорусской (или, как принято говорить в Белоруссии, старобелорусской) кириллической письменности и культуры.

В процессе этой трансформации возникали и причудливые формы. Так, в XVII веке многие православные авторы вели полемику с униатами на польском языке, появлялись западнорусские тексты, написанные латынью. Наконец, существовали удивительные гибриды, где использовалась мешанина кириллических и латинских букв.

В XIX веке, когда под влиянием народнических идей начались попытки литературной обработки наречия белорусских крестьян, они также осуществляются на основе польского письма, поскольку местными народниками были в основном выходцы из сильно полонизированной шляхетской среды. На гродненском диалекте, переданном польским шрифтом, издавался и пропагандистский листок «Мужицкая правда» во время польского восстания 1863 года.

Газета «Наша нива», главное издание белорусских националистов начала ХХ века, выходила в двух вариантах, кириллическом и латинском, хотя впоследствии от второго отказались по финансовым соображениям – издание было непопулярным и испытывало хроническую нехватку средств.

В первые годы советской власти также существовали проекты латинизации белорусского языка – в рамках пролетарского интернационализма, который в те годы предполагал перевод всех языков мира на единый алфавит.

Вскоре от этих утопических планов отказались и, поскольку к началу ХХ века последствия многовековой полонизации в Белоруссии были в целом преодолены, единственным вариантом письменности остался кириллический.

Однако «белорусская латинка» продолжала развиваться в эмиграции. В годы нацистской оккупации ряд коллаборационистских изданий использовал наравне с кириллицей и латиницу, которая при том претерпела существенные изменения. Если поначалу за ее основу целиком и полностью бралось польское письмо, то со временем белорусский вариант становился все более не него непохожим.

Делалось это как по прагматическим соображениям – все-таки белорусская фонетика сильно отличается от польской, так и по идеологическим – местным националистам было важно доказать отличия белорусов не только от русских, но и от поляков. Собственный вариант латинского письма отвечал этим целям как нельзя лучше.

Новый всплеск интереса к латинице произошел уже после распада СССР. В авангарде процесса оказались националисты. Латинский алфавит для них стал символом «европейского пути» Белоруссии и инструментом преодоления последствий «русификации».

К этому времени преобладающий вид письма окончательно закрепился за «чешским» вариантом, с использованием диакритических знаков вместо громоздких польских буквосочетаний. Тем не менее на протяжении 1990-2000-х годов особой популярности «белорусская латинка» так и не снискала, оставаясь уделом узкого круга любителей.

И вот в 2010-е годы она получила неожиданное признание от государства, правда, пока лишь в виде транслитерации для иностранцев. Латинские буквы с надстрочными закорючками начали пестреть на уличных указателях на фоне «блестящего отсутствия» русского языка.

К раскрутке латиницы подключилась и вся националистическая сеть, вольготно чувствовавшая себя в Белоруссии в 2014-2020 годах. Многие «лидеры общественного мнения» перевели на неё свои имена и фамилии в аккаунтах в соцсетях, а рестораны и питейные заведения использовали её в своих названиях: например, бар Kalinoŭski (Калиновский), работавший в самом центре Минска и ставший в определенных кругах культовым местом.

Таким образом, «белорусская латинка» стала чем-то намного большим, чем транслитерацией для иностранцев, а вот с этой функцией она справляется как раз хуже всего. Зато как политический символ, маркирующий «европейский цивилизационный выбор» и «бегство от Москвы», она работает прекрасно.

Еще одной странностью языковых реалий Белоруссии является закон о транслитерации географических названий на русский с белорусского языка. Благодаря этому в русскоязычном официальном обиходе стали появляться такие наименования-уродцы как улица Гаспадарчая (Хозяйственная), Будавников (Строителей), Навуковцев (Ученых) и т. п.

Всё это является продуктом творчества системных белорусских националистов, засевших как в чиновных кабинетах, так и в академических институтах и продолжающих трудиться над национальным размежеванием белорусов и русских. Вся эта деятельность процветала в эпоху «многовекторности» 2014-20 гг., но так и не была свернута после событий 2020 года, когда внутри- и внешнеполитические обстоятельства Белоруссии радикально изменились.

Языковой вопрос в Белоруссии, на первый взгляд, не стоит так остро, как на Украине, но потенциально остается взрывоопасным. В основе национального строительства в Белоруссии лежит этнический национализм, основанный на представлении о белорусах как об отдельной этноязыковой общности. И то, что подавляющее большинство граждан страны не говорит на своем «национальном» языке, является фундаментальным противоречием белорусской жизни. Выходов из этой ситуации только два: либо попытаться привести реальность в соответствие с господствующей этнической концепцией, т. е. пойти украинским путем, либо пересмотреть этническую модель нации как основу государственного строительства.

Оцените статью
0.0
telegram
Более 60 000 подписчиков!
Подпишитесь на наш Телеграм
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться
dzen
Более 100 000 подписчиков!
Подпишитесь на Яндекс Дзен
Больше аналитики, больше новостей!
Подписаться