На протяжении многих лет Китай демонстрировал темпы экономического развития, которые существенно превышали среднемировые. Для сравнения стран по величине экономики и темпам экономического развития специалисты предпочитают использовать показатель валового внутреннего продукта (ВВП) страны, рассчитанный с учетом паритета покупательной способности национальной денежной единицы к доллару США (ППС). Так вот, по оценкам Всемирного банка, по итогам периода с 1990 по 2018 год Китай в мировом рейтинге стран по темпам экономического роста занял второе место. Впереди оказалась лишь Экваториальная Гвинея, но там сверхвысокие темпы получились лишь благодаря тому, что у этой крохотной страны была почти нулевая база в 1990 году. А Китай, у которого в 1990 году была уже весьма солидная база, за указанный период времени (29 лет) увеличил свой ВВП, рассчитанный по ППС, в 21,6 раза. Для сравнения приведу данные по росту ВВП в других странах (раз): США – 2,44; страны Европейского союза – 2,13; Япония – 1,27; Российская Федерация – 2,53. Между прочим, в этом рейтинге две страны за рассматриваемый период времени не увеличили, а уменьшили свой ВВП. Это Грузия, у которой сокращение составило 3%, и Украина, у которой ВВП упал на 59%.
Многие по ошибке называют Китай второй экономикой мира. Это заблуждение возникает по причине того, что оценивают китайскую экономику по номинальному показателю ВВП, рассчитываемому по официальному курсу юаня к доллару США. Однако курс китайского юаня, как известно, искусственно занижается. Поэтому для международных сопоставлений следует использовать показатель ВВП, рассчитанный по ППС. Так вот по такому реальному показателю ВВП Китай стал первой экономикой мира еще в 2014 году (его ВВП был оценен в 17,6 трлн долл., а ВВП США – в 17,4 трлн долл.). И специалисты стали справедливо Китай называть «локомотивом мировой экономики». По итогам прошлого года ВВП Китая (рассчитанный по ППС), по оценкам Всемирного банка, составил 27.313 млрд долл. А у США этот показатель оказался равным 22.296 млрд долл. То есть в 2021 году китайская экономика превышала американскую на 22,5%.
В конце прошлого десятилетия темпы развития мировой экономики стали замедляться. Снижались они и у китайской экономики. Но все равно она шла с опережением по сравнению с экономиками ведущих стран Запада. Так, в 2017 году прирост ВВП Китая составил 6,9%, а у США этот показатель равнялся 2,3%. В 2018 году цифры составили соответственно 6,7% и 2,9%; в 2019 году – 6,0% и 2,3%. При этом в прошлом у Китая были «золотые годы», когда показатели прироста ВВП превышали планку в 10%. А рекордными были 1992 и 2007 гг., когда годовой прирост ВВП составлял 14,2%.
В 2020 году мировую экономику поразила «пандемия ковида». Принимались решения по ограничению многих видов экономической деятельности (локдауны). По итогам года мировой ВВП упал на 3,3%. Это было самое глубокое падение со времён мирового кризиса 1929-1933 гг. Американская экономика упала на 3,4%. И, пожалуй, единственной экономикой, которая осталась в «плюсе», была китайская. Прирост ВВП КНР в 2020 г. составил 2,2%.
В прошлом году, несмотря на продолжение «пандемии», мировая экономика продемонстрировала оживление. Прирост мирового ВВП составил 5,5%. У США прирост равнялся 5,7%. Но и тут Китай показал свое превосходство: его ВВП прирос на 8,1%.
А как обстоят дела у «локомотива» в завершающемся году? Экономисты признают, что китайская экономика многие годы жила и развивалась за счет такого «допинга», как кредиты и займы для стимулирования производства и спроса на рынках недвижимости, ширпотреба, автомобилей, бытовой электроники. В китайской экономике образовались гигантские «долговые пузыри», которые нельзя аккуратно сдуть. Сдуть – значит обеспечить погашение долгов и/или их реструктуризацию. Это еще можно сделать при суммарном долге в экономике, равном, скажем, 100% ВВП. Но у Китая этот показатель, согласно официальным данным, уже перевалил за 300%. А с учетом такого китайского феномена, как «теневой банкинг», по оценкам экспертов, он может достигать 600%. Чтобы аккуратно снять этот долговой навес над китайской экономикой, надо иметь темпы экономического роста как минимум в 15, а лучше в 20 процентов. Однако это недостижимая фантастика. Поэтому накопившиеся в китайской экономике дисбалансы могут преодолеваться только через кризисы, лопание рыночных «пузырей», банкротства и т. п.
И вот на все эти дисбалансы в 2022 году наложились новые проблемы. Прежде всего, обострение ситуации вокруг Тайваня и последовавшие после этого санкции Вашингтона (в частности, запреты для американских компаний на покупку и продажу китайским компаниям чипов и другой микроэлектроники).
Вновь (после некоторой передышки в 2021 году) активизировался «фактор ковида». Эта угроза была возведена в ранг угроз национальной безопасности Китая. Ответом на неё стала официально провозглашенная Пекином политика «нулевой терпимости к ковиду». Начались масштабные локдауны при малейших признаках появления вируса. Ярким примером такого локдауна стал Шанхай. Экономическая жизнь в этой негласной бизнес-столице Китая с населением в 25 млн человек была просто парализована. В августе в статье «Нулевой ковид и экономические беды Шанхая» я писал: «В городе было выявлено 50 локальных и 10 ввозных подтвержденных случаев инфицирования, а также 3454 бессимптомных случая, которые в Китае считаются отдельно. Компании Шанхая переводили на удаленный режим работы; в обычном режиме функционировали только службы, обеспечивающие жизнедеятельность города. Были перекрыты тоннели и мосты через реку Хуанпу, железнодорожные станции в соответствующих районах тоже не работали. В мае из-за новой вспышки COVID-19 в Шанхае прекратили работу две последние линии метро. Покидать дома в закрытых на карантин районах запрещалось. Город стал напоминать огромную тюрьму, в которой заключенные лишены даже прогулок во дворе. Многие жители голодали. Резко возросло количество психических обострений и самоубийств». И таких городов поменьше Шанхая в Китае было предостаточно. Зацепила кампания «нулевой терпимости к ковиду» и столицу Китая Пекин.
Эксперты во всем мире гадали, чем была обусловлена эта политика, которая в конечном счете лишь обостряла социальную напряженность в китайском обществе и выступала тормозом экономического развития. Были даже версии, согласно которым эту политику инициировали и проводили те государственно-партийные руководители Китая, которые были пятой колонной Америки и целенаправленно работали на ослабление Поднебесной (кто-то из китаистов к ней относит фракцию «комсомольцев» в КПК). Другие говорили, что это были осознанные шаги китайских руководителей по превращению страны в «большой концлагерь» (мол, это и есть «социализм с китайской спецификой»), а «борьба с ковидом» – лишь прикрытие.
Год назад (накануне нового года) и в Китае, и за рубежом (в МВФ, Всемирном банке) делались прогнозы развития экономики КНР на 2022 год. Большинство оценок – 5 процентов прироста ВВП или даже несколько выше. Летом, когда по Китаю пошли локдауны, оценки были понижены до 4-4,5%. А осенью оценки были еще раз пересмотрены и стали чуть выше планки в 3%. Всемирный банк даже дал цифру в 2,8%.
И вот, наконец, в ноябре-декабре обозначились признаки того, что антиковидная кампания в Китае подходит к концу. В Китае отменили всеобщее ПЦР-тестирование. Отменили обязательную госпитализацию больных с легкой формой ковида, теперь они могут оставаться на домашнем карантине без обязательной госпитализации. Если раньше в случае обнаружения хотя бы одного инфицированного объявляли карантинную зону в целом районе или городе, то теперь ограничиваются карантином в отдельном здании или на этаже дома. Движение транспорта сохраняется, заводы и торговые учреждения продолжают работу, лишь в отдельных случаях переводя некоторых сотрудников на дистанционку и т. п.
Опять-таки эксперты ломают голову: чем объяснить столь резкий обрыв политики «нулевого ковида»? Одни говорят, что это обусловлено теми волнениями, которые начались в Китае в конце октября и продолжались до конца ноября и даже начала декабря. Протесты против политики «нулевого ковида» прошли в Шанхае, во многих других городах Китая. Мол, партийно-государственные руководители Китая решили не доводить волнения до настоящего взрыва. Другие говорят, что инициатива исходила сверху. Мол, политика «нулевого ковида» была инициирована прежним руководством партии, а после ХХ съезда КПК партийное руководство благодаря Си Цзиньпину радикально обновлено, очищено от пятой колонны и теперь приводит страну в порядок.
В любом случае жизнь и экономика в Китае опять возвращаются к привычному ритму. Всё в мире стали смотреть с надеждой на локомотив экономики, который начинает разгоняться. На следующий год многие эксперты ожидают заметно более высокие темпы экономического развития Китая, чем в 2022-м. Оценки прироста ВВП в 2023 году сейчас находятся в диапазоне 5,0–5,5%. В частности, со стороны китайской экономики возрастет спрос на нефть и природный газ (включая СПГ – сжиженный природный газ). Среди выигравших окажется и Россия.
Впрочем, могут быть и проигравшие. К ним эксперты относят Европу. Дело в том, что локдауны 2022 года привели к тому, что суммарный импорт Китаем СПГ в первые 9 месяцев текущего года снизился на 20,2% по сравнению с январем-сентябрем 2021 года. Не выбранный Пекином в 2022 году газ в основном шел в Европу, что несколько ослабило разразившийся там энергетический кризис. Но благоприятная для Европы конъюнктура стала заканчиваться в четвертом квартале года. Еще в октябре Пекин стал готовиться к возвращению на энергетические рынки, когда Госсовет КНР ввел запрет на продажу излишков СПГ за границу, в первую очередь в Европу. А тут еще начавшийся разворот в ковидной политике Пекина.
Остаётся только понять: отказ Пекина от «нулевой терпимости к ковиду» – надолго и всерьез или это лишь очередной маневр? Ответ на этот вопрос важен для правильного понимания перспектив мировой экономики.
Фото: REUTERS/Thomas Peter
