«Недавно произошёл скандал, связанный с интервью комбата ВСУ с позывным «Купол» американской газете The Washington Post, где он рассказал о больших потерях ВСУ и плохой подготовке новобранцев, что может создать проблемы при проведении анонсированного контрнаступления украинской армии.
«Купола» после этого понизили в звании, а он сам написал рапорт на увольнение», – пишет Страна UA.
Издание пообщалось с украинскими военными. Солдаты, сержанты и офицеры подтверждают озвученные Куполом проблемы. Они также говорят о большом числе отказников (солдат, которые отказываются идти на передовую), даже несмотря на недавно вступивший в силу закон об ответственности за отказ выполнять приказ командиров.
«О проблеме с отказниками в украинской армии широко заговорили после появления закона №8271 об усилении уголовной ответственности для военных, отказавшихся выполнять приказ командования.
На первом этапе войны отказников было немного. Это объясняется всеобщим патриотическим подъёмом и особенностями мобилизации в Украине. Под первую волну мобилизации в основном попали те украинцы, которые уже воевали в АТО – ООС с 2014 по 2022 год и были зачислены в списки так называемого оперативного резерва первой-второй очереди. Но кроме этой категории мобилизованных, в феврале и марте 2022 года в Украине появилось большое количество добровольцев, не воевавших и даже не служивших ранее.
Добровольцы без опыта срочной службы и военного образования в гражданских вузах чаще всего зачислялись в подразделения территориальной обороны ВСУ»,
– говорится в статье.
В основном подразделения теробороны несли службу на тыловых блокпостах, за что получали надбавки в размере 30 тысяч гривен. Исключения составляли районы, где шли активные боевые действия. Там теробороновцы участвовали в боях наравне с регулярной армией.
После серьёзных летних потерь большинство подразделений ТРО были переброшены на фронт, пройдя предварительные учебные месячные сборы.
Сейчас бригады ТРО – это лёгкая пехота, которую бросают на участки передовой, где кадровые части ВСУ испытывают острую нехватку личного состава, прежде всего из-за высоких потерь. То есть сейчас ТРО – это войска «последнего шанса» по затыканию оперативных дыр, отмечает «Страна».
Разумеется, такая роль не нравится многим бойцам тероборны, именно отсюда происходят причины появления в сетях многочисленных видеороликов с отказниками, в которых солдаты частей теробороны ВСУ обвиняют командование в том, что у них нет тяжёлого вооружения, подготовки, боеприпасов и так далее.
Ещё в начале войны многие бойцы ТРО отказывались ехать на фронт. И до недавнего времени таких отказников не трогали. Но после введения нового закона № 8271 их начали задерживать, отправлять в СИЗО и судить.
На участках фронта с интенсивными боевыми действиями также велико количество отказников, но до возбуждения уголовных дел доходит лишь малая часть таких случаев.
Как сообщают источники издания в ВСУ, командиры подразделений не заинтересованы писать рапорты в военную службу правопорядка о своих отказниках. Так как высокий уровень таких случаев – плохой показатель работы с личным составом, который влечёт за собой понижение рейтинга командира подразделения и дальнейшие проблемы по службе.
«Отказники есть в любом подразделении ВСУ – в среднем таких около десяти-пятнадцати процентов. Чем жёстче ситуация на участке, где стоит часть, тем больше таких бойцов. Но рапорты в военную службу правопорядка на них командиры, как правило, не пишут. Так как это означает автоматическое признание того, что в подразделении низкий уровень работы с личным составом, а командир не соответствует своей должности. Поэтому отказников используют как могут на второй и третьей линиях обороны – они копают окопы, пилят дрова, используются для любых хозработ. Отказникам не платят никаких надбавок – даже тех, которые положены солдатам на второй или третьей линии, они получают только оклад. Их это устраивает – жизнь дороже. Под уголовное дело идут только те, кто сбежал с передовой и бросил свою позицию.
Не желают выдвигаться на «ноль» по боевому распоряжению, не только солдаты, но также и офицеры. У командиров должностью выше командира роты не выезжать на «ноль» больше возможностей. Они руководят подчиненными «дистанционно», с запасных командных пунктов на второй линии. И бывают на «нуле» короткими наездами.
Если совсем откровенно, значительная часть из побывавших на передовой не стремится возвращаться сюда. В начале войны было немало мотивированных, идейных или просто опытных и морально стойких бойцов, но многие из них погибли. А у нынешних мобилизованных стойкость и мотивация гораздо ниже. Не говоря уже о том, что многие на передовую попадают практически необученными»,
– рассказал в разговоре со «Страной» майор ВСУ, командовавший одним из подразделений, находящихся на передовой.
Городские бои в Бахмуте стали причиной огромных потерь для ВСУ. Военные объясняют это тем, что бои в условиях плотной городской застройки существенно отличаются от боев в полях.
По словам украинских военных, воевавших в Бахмуте, средние потери подразделений убитыми и ранеными в городских боях – от пяти процентов личного состава за одни сутки. То есть за десять суток подразделение может потерять до половины бойцов. По признанию источников в ВСУ, в Бахмуте, Угледаре и под Авдеевкой есть подразделения, которые за всё время ожесточённых боев потеряли по два и даже три состава.
Издание отмечает, что подразделения ВСУ находятся на передовой от 10 до 15 суток. На «ноль» выезжает около 15-20 процентов личного состава, остальные находятся на второй и третьей линиях обороны. Если после 15 суток боев подразделение не удаётся отвести на ротацию для отдыха, моральный дух военных быстро падает из-за усталости, а также из-за потерь сослуживцев.
В начале военных действий военным обеих сторон стало очевидным, что любое сосредоточение войск и техники в одном месте тут же становится целью для высокоточной артиллерии и ракет. Поэтому сейчас военные стараются максимально рассредоточить личный состав в расположениях, даже в отдалённых от передовой районах.
Кроме преимуществ в виде безопасности, это приносит и свои проблемы. Многие подразделения численностью от роты и выше во второй и третьей линиях обороны настолько разбросаны по домам и населённым пунктам, что их командиры с трудом собирают своих солдат в нужный момент, а иногда не знают, где находятся их подчинённые.
Рассредоточение личного состава и ежеминутно меняющаяся ситуация на участках боевых действий, приносят огромные проблемы для планирования. Чем выше уровень штаба, тем туманней для штабистов информация о происходящем на передовой.
В ВСУ в этой войне пользуются доктриной горизонтального принятия решений – младшие командиры в меняющейся ситуации боя имеют право принимать решения самостоятельно. Однако после года боевых действий стала наблюдаться острая нехватка опытного младшего командного состава. Для большинства украинских солдат на передовой это означает, что они часто вынуждены сражаться на свой страх и риск, не обладая информацией о происходящем на соседних участках фронта, без координации с «соседями», соответственно, неся большие потери, отмечает издание.
Нынешняя война не прекратила поборы и вымогательство в ВСУ. Некоторые командиры относятся к подчиненным как к источнику дополнительного заработка. По словам источников «Страны» в ВСУ, в некоторых украинских воинских частях вымогательство и воровство стали обыденным явлением.
«Сходить в отпуск стоит от десяти до пятнадцати тысяч гривен, перевод на более спокойную и выгодную должность, например на должность начальника склада, до пятидесяти тысяч. Закрыть глаза на пьянку или наркоту, если попался с поличным – от десятки до двадцати тысяч. Перевод в тыловую часть – от двадцати до сорока тысяч. Пока не отменили надбавки в 30 тысяч для тыловых частей, устройство в роту охраны где-нибудь в глубоком тылу стоило от одной до двух тысяч долларов – за три месяца службы эти затраты отбивались. Конечно, такое происходит далеко не в каждой части. Но, чем дальше от передовой, тем больше таких случаев»,
– заключает собеседник издания старший сержант ВСУ одной из тыловых частей.
Соб. корр. ФСК
