Переписывание истории Второй мировой войны стало идеологическим мейнстримом в странах Восточной Европы сразу после распада СССР и социалистического лагеря. Основным направлением этого исторического ревизионизма является принижение или даже опровержение роли СССР в освобождении народов Европы от нацизма. Расхожим стало убеждение, что война была схваткой двух «тоталитаризмов» и на смену нацистскому гнету пришел коммунистический, который был ничуть не лучше. Вторым направлением стала реабилитация и героизация местных коллаборационистов как борцов за национальную независимость. Культ лесных братьев в Прибалтике или бандеровцев на Украине – как раз из этой серии.
Попытки реабилитации местных коллаборационистов предпринимались и в Белоруссии, хотя здесь они никогда не имели такого системного характера, а после прихода к власти президента Лукашенко жестко пресекались.
Белорусский коллаборационизм и попытки его реабилитации
Особенностью белорусского коллаборационизма было то, что он оказался в принципе довольно слаб. Слабость белорусских коллаборационистских формирований была такова, что нацистским оккупантам постоянно приходилось задействовать на территории Белоруссии украинские или латышские формирования, отметившиеся многочисленными зверствами против местного населения.
Тем не менее в первые годы после распада СССР в Белоруссии также были попытки «пересмотреть» события Великой Отечественной войны. В 1993 году в рамках торжеств в честь 75-летия провозглашения т. н. Белорусской народной республики (БНР) Минск посетил глава рады БНР в эмиграции Иосиф Сажич. Во время войны Сажич был активным коллаборационистом, служил в Белорусской вспомогательной полиции и участвовал в создании других коллаборационистских формирований. Этот «шлейф», однако, не помешал встретиться с Сажичем тогдашнему спикеру Верховного совета Белоруссии С. Шушкевичу. Сажича восторженно принимали и представители белорусской творческой интеллигенции.
За несколько лет до этого, в 1990 г. (т. е. еще при СССР), в Нью-Йорке с Сажичем встречался постоянный представитель Белорусской ССР при ООН, бывший глава Белгостелерадио поэт Геннадий Буравкин (в России помнят советский шлягер «Завіруха» на его стихи).
Еще один известный белорусский коллаборационист – Михаил Витушко, из которого пытались слепить своего рода «белорусского Бандеру». Витушко был одним из главарей коллаборационистов на Полесье, где совместно с отрядами УПА Бульбы-Боровца осуществлял антипартизанские акции. Впоследствии был майором Белорусской краевой обороны и офицером коллаборационистского десантного батальона «Дальвиц». Руководил диверсионной группой «Черный кот», заброшенной в тылы Красной армии в 1944 г. Дальнейшая судьба Витушко неизвестна. По одной версии, он погиб тогда же в 1944 г., по другой – благополучно сбежал в эмиграцию и дожил до 2006 года.
Поэтический коллаборационизм
Однако куда более известны представители творческой интеллигенции, замаравшиеся в сотрудничестве с нацистами. В первую очередь это поэтессы Лариса Гениюш и Наталья Арсеньева.
Лариса Гениюш (Миклашевич) родилась в 1910 г. в Гродненской губернии, которая впоследствии вошла в состав Польши. В 1939 г., после присоединения западной Белоруссии к СССР, ее отец подвергся репрессиям как «кулак». Сама Гениюш Вторую мировую войну встретила в Праге, где вступила в Белорусский комитет самопомощи, основными целями которого заявлялись социальная защита белорусского населения на подконтрольных нацистской Германии территориях, а также культурно-просветительская деятельность. Естественно, действовала организация с разрешения немецких властей.
Считается, что в 1941 г. Гениюш подписала обращение «белорусов протектората Чехии и Моравии», в котором выражалась поддержка войне нацистской Германии против СССР. Сама Гениюш этот факт впоследствии отрицала.
В 1948 г. Ларису Гениюш и ее мужа вывозят в СССР, где приговаривают к 25 годам лагерей. Однако на свободу они вышли в 1956 г. Последние годы жизни Лариса Гениюш провела в городе Зельва Гродненской области.
Тогда же начинает складываться своего рода культ Ларисы Гениюш в среде белорусской творческой интеллигенции. Ее дом в Зельве становится местом паломничества белорусской «богемы».
После распада СССР начинаются настойчивые попытки реабилитации Ларисы Гениюш и ее включения в пантеон выдающихся деятелей белорусской литературы. В 2003 г. в Зельве был установлен бюст поэтессы (демонтирован в прошлом году). Также именем Ларисы Гениюш назвали библиотеку при приходе Борисоглебской церкви в Гродно.
Не менее одиозная поэтесса Наталья Арсеньева была женой командира Белорусской краевой обороны Франца Кушеля. В годы нацистской оккупации активно сотрудничала с коллаборационистским изданием «Белорусская газета», где публиковала свои стихи.
Наиболее известным произведением Натальи Арсеньевой является стихотворение «Магутны божа». В первые годы после распада СССР это стихотворение даже рассматривалось в качестве возможного варианта текста для государственного гимна Белоруссии.
В 2020 г. «Магутны божа» фактически стал неофициальным гимном неудавшегося «цветного» переворота.
Ксендз-коллаборационист
В центре Минска, недалеко от площади Победы, расположен костел святого Роха. Современный храм был построен в 19 веке, но это старейший католический приход белорусской столицы, существующий с 14 века. Во дворе костела до осени прошлого года стоял большой памятный крест, посвященный ксендзу Винценту Годлевскому.
Годлевский был видным деятелем белорусского националистического движения начала ХХ века. В июне 1941 года он стал членом Белорусского национального центра в Берлине. Во время немецкой оккупации Белоруссии был назначен школьным инспектором при генеральном комиссаре округа Белорутения Вильгельме Кубе. Одновременно был членом Белорусского союза самопомощи – того же, что и Лариса Гениюш. Однако впоследствии вступил в конфликт с оккупационными властями, был арестован и расстрелян в лагере смерти Тростенец под Минском.
Это обстоятельство впоследствии позволяло поклонникам Годлевского утверждать, что он не только не был коллаборационистом, но и сам оказался жертвой нацистов.
Это далеко не полный список деятелей белорусского коллаборационизма. Тем не менее на фоне событий в Прибалтике и на Украине белорусский коллаборационизм поражает своей бледностью и вялостью. Обусловлено это общей слабостью белорусского этнического национализма, который так и не смог породить сколько-либо массового движения, которое нацистские оккупанты смогли бы поставить под свои знамена.
Тем не менее ряд коллаборационистских деятелей вполне вошли в пантеон белорусского национализма. Особенно это касается поэтесс Гениюш и Арсеньевой, которых пытаются представить в качестве талантливых литераторов, ставших жертвами несчастного стечения обстоятельств.
В Белоруссии не возникло такого культа коллаборационистов, как на Украине или в Прибалтике, однако память о Великой Отечественной войне остается полем политических и идеологических баталий.
