В предыдущей статье рассказывалось о «Плане Дауэса», который был подготовлен англо-саксонской элитой и принят странами, вышедшими победителями в Первой мировой войне, ровно 100 лет назад. «План Дауэса» конкретизировал и скорректировал ряд решений Парижской мирной конференции 1919 года по Германии. Прежде всего, в части, касающейся репарационных обязательств Германии перед странами-победительницами. Кроме того, «План Дауэса» предусматривал ряд мер по экономическому восстановлению Германии для того, чтобы она могла выполнять репарационные обязательства. Среди таких мер – содействие притоку иностранного капитала в немецкую экономику. В экономику Веймарской республики после 1924 года в первую очередь устремился американский капитал в виде прямых инвестиций, кредитов и разных займов (преимущественно облигационных).
В ходе реализации «Плана Дауэса» образовался зловещий порочный круг: получая финансовые средства у США, Германия из них уплачивала репарации странам-получателям; те, в свою очередь, за счет их должны были погашать свои долги (по займам и кредитам военного времени) Соединенным Штатам, а последние из этих средств финансировали Германию. В итоге такой циркуляции денег происходило возрождение и укрепление германской промышленности, особенно военной.
Была стабилизирована немецкая марка, происходила техническая реконструкция промышленности, активизировался экспорт. Уже в 1927 году германский экспорт превысил довоенный уровень. Вместе с укреплением экономики наблюдалось политическое укрепление Германии. Правящие круги страны все более настойчиво добивались понижения величины годовых репараций (как в денежной форме, так и в виде поставок товаров), а также фиксации общего объема репарационных обязательств.
В качестве главного защитника своих интересов Германия стала воспринимать Соединенные Штаты, ибо, как я отметил выше, в германской экономике быстро росли американские инвестиции. Американский капитал не был заинтересован в чрезмерном обременении Германии репарациями. Помимо репарационного вопроса актуальным для Берлина был также вопрос об оккупации союзниками Рейнской области. Эта мера, предусмотренная Версальским мирным договором, рассматривалась в качестве гарантии выплаты репараций и демилитаризации Германии. Берлин очень рассчитывал, что Вашингтон заставит Францию ликвидировать оккупационный режим части территории и экономики Германии.
Осенью 1928 г. германские послы в Великобритании, США, Франции, Италии, Бельгии и Японии обратились к правительствам этих стран с предложением сформировать комиссию экспертов для окончательного и полного урегулирования репарационного вопроса. Это должны были быть «независимые эксперты», причем среди них обязательно должен быть представитель США. Берлин обосновывал это тем, что Соединенные Штаты не были «бенефициаром» репарационных платежей Германии, а потому были бы беспристрастным арбитром.
В декабре 1928 г. правительства Англии, Бельгии, Италии, Франции и Японии опубликовали официальное сообщение об учреждении комитета экспертов по репарационному вопросу. Первое заседание комитета состоялось в феврале 1929 г. В состав его вошли 14 экспертов – по два от Франции, Великобритании, Италии, Японии, Бельгии, США и Германии. Председателем комитета был избран в качестве «беспристрастного арбитра» американский эксперт Оуэн Юнг. Он был известным банкиром, участвовал в разработке «Плана Дауэса». Юнг, пользуясь статусом председателя, проталкивал следующую идею: выплаты репараций Германии отдельным странам должны точно соответствовать выплатам последних по кредитам и займам, полученным в годы Первой мировой войны. Поскольку кредиты и займы были почти исключительно американскими, то Германия фактически должна была погашать обязательства Европы (преимущественно Великобритании и Франции) перед Америкой. Такой подход фактически означал достаточно заметное снижение ежегодных репарационных платежей Германии (до 2,5 млрд марок).
Комитет экспертов подготовил необходимые предложения (на основе рекомендаций Юнга), которые затем были вынесены на обсуждение Гаагской конференции по репарациям 1929–1930 гг. Указанная конференция проходила в два этапа (две сессии): с 6 по 31 августа 1929 г. и с 3 по 20 января 1930 г. Хотя формально США не участвовали в работе конференции, однако они присутствовали на ней незримо. Именно США предложили сменить «План Дауэса» на новый план, который был назван по имени председателя комитета экспертов Юнга. Главным итогом работы Гаагской конференции явилось принятие «Плана Юнга». На этой конференции также было подписано соглашение о досрочном, до середины 1930 года выводе (на 5 лет раньше срока, установленного Версальским мирным договором 1919 г.) всех оккупационных войск из Рейнской области.
«План Юнга» предусматривал сокращение общей суммы репараций до 113,9 млрд марок (напомню, что первоначальная сумма, звучавшая на Парижской мирной конференции, составляла 269 млрд золотых марок). Срок выплаты предусматривался в 59 лет (т. е. до 1990 года), уменьшились ежегодные платежи. В 1931 году сумма репараций была установлена в 1 млрд 650 млн марок, далее она должна повышаться. А с 1934 года в течение 30 лет быть постоянной – 2 млрд марок. А далее объем ежегодных платежей должен постепенно снижаться.
Серьезным изменениям подвергся порядок взимания репараций. Об этом можно прочитать в советской «Истории дипломатии»: «Система облигаций, установленная «планом Дауэса», отменялась. Впредь репарации должны были выплачиваться только за счет прибылей железных дорог и государственного бюджета. Отчисления из прибылей промышленности отменялись. Отменялся также финансовый контроль и контроль за народным хозяйством Германии. Это было новым ударом по версальской системе. Германский империализм получал возможность тайным образом осуществлять свои военные приготовления» (История дипломатии. Т. 3. – М.-Л.: Госполитиздат, 1945. С. 387–388).
«План Юнга» был фактически отменён 15 июля 1931 года, когда вступил в силу объявленный американским президентом Гувером годовой мораторий на выплаты репараций и межгосударственные выплаты по военным долгам. Вскоре к этому мораторию присоединились также европейские страны. Официально и окончательно «План Юнга» был отменен на Лозаннской конференции в 1932 г. Таким образом, план выполнялся не более полутора лет.
А 30 января 1933 года к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, он вступил в должность рейхсканцлера Веймарской республики. Началась открытая подготовка Германии (объявившей себя Третьим рейхом) к большой войне. Запад активно участвовал в этой подготовке.
Германия на момент прихода к власти Гитлера имела уже серьезные финансовые обязательства не только по репарациям, но и кредитам и займам, которые она получала, начиная с 1924 года по «Плану Дауэса». По официальным немецким данным, сумма иностранной задолженности Германии составляла на февраль 1933 года около 19 млрд марок. Весь экспорт Германии в 1933 году составил 4,87 млрд марок. Следовательно, общая внешняя задолженность Германии на февраль 1933 года превышала годовой экспорт почти в четыре раза!
Поскольку Гитлер и Третий рейх рассматривались в качестве важной части геополитического проекта Финансового интернационала, то Запад предоставил фашистской Германии режим наибольшего благоприятствования в сфере торговли, инвестиций, кредита, репараций, долговых обязательств.
Гитлер начал открыто игнорировать даже те льготные условия погашения внешнего долга, которые предусматривались «Планом Юнга». Германия регулярно добивалась подписания соглашений с кредиторами об отсрочке выплат по кредитам и займам, о реструктуризации долгов, а также конверсиях краткосрочных займов в долгосрочные. В феврале 1933 года, буквально через неделю после прихода Гитлера к власти, основные кредиторы Германии согласились подписать очередное соглашение об отсрочке обслуживания и погашения кредитов. Через год, в феврале 1934 г., было подписано новое соглашение об отсрочке.
Одновременно Гитлер активизировал поиск новых кредитов за границей. Важную роль в этом сыграл банкир Ялмар Шахт (в марте 1933 года он возглавил Рейхсбанк). В феврале 1933 г. он убеждал поверенного в делах США в Берлине, что фашистский режим «не представляет никакой опасности для американского бизнеса в Германии». В мае 1933 г. в качестве эмиссара Гитлера Шахт встретился с американским президентом Франклином Рузвельтом, членами правительства США и представителями Уолл-стрит. Америка выделила Германии новые кредиты на сумму в 1 млрд долл. А в июне 1933 года во время поездки в Лондон и встречи с директором Банка Англии Монтегю Норманом Шахт добивается предоставления английского займа в 2 млрд долл.
Берлин прекрасно понимал правила игры, которые ему навязывали Вашингтон и Лондон. 15 июня 1933 г. на международной экономической конференции в Лондоне германская делегация обнародовала так называемый меморандум Гугенберга, названный по имени руководителя делегации министра хозяйства Германии. В составлении документа участвовали Шахт и Розенберг. С одной стороны, меморандум был призван запугать Европу и Америку опасностью большевизма, демонстрировал готовность Германии организовать «крестовый поход» против Советов. С другой стороны, в качестве платы за такую готовность он просил возвращения своих колоний в Африке и новых кредитов.
Самый решительный шаг в политике «долговых уклонений» Третий рейх сделал 14 июня 1934 года. Рейхсбанк (центральный банк Германии) объявил о прекращении выплаты иностранных долгов и процентов по ним. Выражаясь современным языком, Третий рейх объявил дефолт по суверенному долгу. Англосаксы и их европейские союзники отнеслись к этому дефолту, мягко выражаясь, «толерантно». Никаких санкций принято не было. Не буду далее описывать «толерантную» политику Запада в отношении Гитлера и полного игнорирования им обязательств как по репарациям, так и послевоенным кредитам и займам. На эту тему имеется достаточно много книг. Например, работа американского исследователя Энтони Саттона «Уолл-Стрит и приход Гитлера к власти» (М.: Алгоритм, 2020).
Еще раз хочу вернуться к «Плану Юнга». Одно из его решений, как это ни удивительно, до сих пор действует. Речь идет об учреждении в 1930 году, согласно указанному плану, Банка международных расчетов (БМР). На создании этого банка настаивали США еще во время работы репарационного комитета экспертов, а затем на Гаагской конференции. Вашингтон стремился положить конец тому положению, при котором Англия и Франция, пользуясь отсутствием в «Плане Дауэса» точно обусловленного порядка международных расчетов (перевода валюты), могли воздействовать на Германию путем давления или же обещанием тех или иных льгот. Банк международных расчётов должен был занять место репарационной комиссии. На него возлагалось регулирование получения и распределения германских репарационных платежей и осуществление контроля над операциями по переводу иностранной валюты из Германии за границу. Кроме того, этот банк должен был провести секьюритизацию репарационных выплат, т. е. оформить репарационные обязательства Германии в виде долговых бумаг немецкого казначейства.
БМР стал форпостом американского капитала в Европе, связующим звеном между англо-саксонским и германским капиталом, своеобразным «офшором» космополитического капитала, обеспечивающим ему защиту от различных политических ветров, войн, санкций и т. п. Хотя БМР был создан как коммерческий публичный банк, его иммунитет от правительственного вмешательства и даже налогообложения, как в мирное, так и в военное время, был гарантирован международным договором, подписанным в 1930 году в Гааге.
О том, как БМР работал в интересах Третьего рейха в довоенные годы, а затем во время Второй мировой войны, имеется достаточно много работ. См., например: Хайэм Ч. Торговля с врагом. Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1985; Гвидо Препарата. Гитлер, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх. Пер. с англ. – М.: Поколение, 2007; Adam LeBor. The Tower of Basel: The Shadowy History of the Secret Bank That Runs the World: The Inside Story of the Central Bankers' Secret Bank. Public Affairs, U.S. 2013.
Примечательно, что в 1944 году на международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе было констатировано, что БМР тесно сотрудничал с фашистской Германией. Было принято решение о закрытии этого банка. Однако решение Бреттон-Вудса выполнено не было. БМР продолжает функционировать и сегодня. Об этом я рассчитываю поговорить специально в статье, посвященной 80-летию Бреттон-Вудса.
