В украинском обществе нарастают протестные настроения. Хотя активная часть населения выехала в страны Европы, Америки либо в Россию, оставшиеся на Украине люди не видят просвета в своем существовании и начинают терять остатки терпения.
Массовая Зе-мобилизация, запрет УПЦ, рост налогов и цен, повышение тарифов, перспективы холодной и голодной зимы при свечах — все это усиливает негативные тенденции на Украине.
Мужчины, которые днем скрываются от мобилизации и минивэнов ТЦК, ночами выходят на улицы и поджигают автомобили с военными номерами. Новые украинские партизаны стали сообщать российским войскам координаты военных объектов и по мере сил уничтожать военный транспорт. Таких случаев стало так много, что даже киевская власть была вынуждена признать этот факт.
Спикер офиса генпрокурора Украины Максимец 21 сентября подтвердила, что с начала 2024 г. на Украине повреждено около 300 автомобилей «военнослужащих и волонтеров», из которых 266 подожжены. Однако она утверждает, что за этими действиями «стоят вражеские спецслужбы с целью расшатать внутреннюю ситуацию в стране, особенно в прифронтовых регионах».
Только расшатывать уже нечего. Ситуация на Украине ухудшается с каждым днем. У тех, кого насильно мобилизовали, а также у их родных все больше растет неприятие киевской власти.
Что же касается родственников погибших в ВСУ на протяжении СВО, то это, скорее, можно назвать лютой ненавистью. И она в большей степени направлена не на российскую армию и Путина. А на представителей ТЦК, которые отлавливают украинских мужчин и отправляют их воевать. На руководство ВСУ, которое бросает вчерашних мирных граждан в мясорубку боевых действий. На Зеленского, который пообещал всем мир, а сам почти сразу отбросил мирные переговоры с Россией.
При этом многие жены и родители мобилизованных просто не имеют с ними никакой связи и даже не уверены, что те еще живы, потому что огромные потери ВСУ тщательно скрываются.
Последние оценки украинских потерь привело издание The Wall Street Journal, 17 сентября написав о 80 тысячах убитых и 400 тысячах раненых украинских военнослужащих.
В ответ на это Зеленский 20 сентября, т. е. практически сразу, опроверг и так заниженные западными экспертами цифры: «80 тысяч? Это ложь. Реальная цифра намного меньше, чем та, что была опубликована. Существенно». Однако сам не привел никаких цифр.
Стоит отметить, что в феврале 2024 г. на своей пресс-конференции Зеленский впервые озвучил потери ВСУ за весь период СВО: «Тридцать одна тысяча украинских военных погибла в этой войне». Одновременно, он оценил потери российской армии в 180 тысяч погибших и до 500 тысяч в сумме с ранеными. Генштаб ВСУ тогда же привел цифру общих потерь России в количестве 410 тысяч военнослужащих.
Через 7 месяцев после этого, 21 сентября, Генштаб ВСУ уже сообщает, что потери российской армии оцениваются в 641 тысячу военнослужащих.
Учитывая, что обычно киевская власть в своем манипулировании фактами и данными старательно перекладывает свою ответственность на Россию, то, скорее всего, именно потери ВСУ и достигли приблизительно таких цифр. Во что легко поверить, видя гектары раскинувшихся по всей Украине кладбищ, на которых развеваются сотни тысяч желто-синих флагов над могилами военных.
Киевская власть не хочет и не может признать реальные военные потери, потому что даже у контролируемого ею населения может наступить предел терпения, который приведет к социальному взрыву.
Возможно, именно поэтому Зеленский и не хочет называть реальных цифр потерь ВСУ. Это позволяет ему, с одной стороны, купировать взрыв общества, давая родным погибших ложную надежду, а с другой – сохранять хорошую мину при плохой игре в отношениях с западными кредиторами.
Западные СМИ также признают высокий процент потерь в ВСУ. Британская Times в своем материале от 3 октября со ссылкой на командиров ВСУ сообщила, что от 50 до 70 процентов пехотинцев новой волны мобилизации были убиты или ранены в течение нескольких дней после прибытия на место боевых действий. Средний возраст солдата составляет 45 лет, что затрудняет выполнение ими задач, требующих силы и выносливости.
Таким образом, Зеленскому придется в скором времени снижать возраст мобилизации с 25 до 20 или даже 18 лет. И украинское общество уже готовят к этому шагу.
Секретарь парламентского комитета по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки ВРУ бывший полковник СБУ Костенко заявил 4 октября, что мобилизация должна начинаться с 20 лет: «У нас не хватает людей именно таких молодых. Мне разное говорят, что мы получим потерянное поколение, потому что они пойдут на войну. Если они уже не хотят идти на войну, то они уже потерянное поколения. Мы воспитали тех, кто не хочет идти защищать свою Родину».
Западные лидеры не хотят просто так давать деньги Зеленскому. Они должны быть уверены, что киевская власть сохранит контроль над остатками страны и продолжит кидать против России сотни тысяч украинских мужчин.
Для этого Зеленский уже приказал обеспечить до конца года мобилизацию как минимум 200 тысяч человек, а правительство 1 октября своим постановлением в два раза сократило срок явки в ТЦК по повестке – с 14 до 7 дней.
Однако в самих ВСУ моральное состояние обычных военнослужащих находится между двумя крайностями: или сбежать, вплоть до сдачи в плен российским войскам, или поднять бунт, благо оружие в руках еще имеется. И чем дальше, тем больше этот маятник будет набирать амплитуду, с каждой неделей увеличивая вероятность крушения линии украинской обороны.
Самое интересное, что при продвижении войск РФ по территории новых российских регионов в направлении к границам бывших украинских областей, население этих регионов старается остаться и переждать боевые действия, а не покидать свои города и села. Вплоть до того, что киевская власть проводит принудительную эвакуацию детей, даже силой отбирая их у остающихся родителей.
Этих детей хотят воспитать на Украине в духе русофобии, как это постепенно делали с детьми в школах все годы украинской незалежности. А вот взрослые люди прекрасно знают цену обещаниям Киева. И знают, что пришедшая в новые регионы российская власть не ловит мужчин, чтобы отправить их воевать.
Россия занимается тем, что восстанавливает инфраструктуру бывших украинских областей (возможно, впервые со времен развала СССР), строит дороги, больницы, реконструирует или строит новое жилье, платит зарплаты и пенсии, дает паспорта и возможности для учебы и работы своих новых граждан. И не ограничивает их в передвижении по стране или выезде за границу, как это делает киевская власть.
Конечно, и в новых регионах есть случаи шпионажа в пользу ВСУ, наводчики обстрелов или те, кто осуществляет теракты, пытаясь запугать в целом пророссийское население. Но таких случаев крайне мало.
В то же время в еще остающихся украинскими областях репрессии Киева против собственных граждан поражают. По данным украинской Генпрокуратуры, за период с начала СВО по август 2024 г. возбуждено свыше 130 тыс. уголовных дел по воинским и политическим преступлениям: 99 тыс. из них – это большей частью самовольное оставление части теми, кто не хочет воевать против России, а более 31 тыс. – политические преступления, тоже понятно за поддержку какой страны.
Глядя на все это, у меня даже нет сомнений в том, какую власть сегодня украинские граждане считают оккупационной. Ибо только оккупационная власть может держать людей за колючей проволокой и не выпускать их из страны. Или хватать мужчин на улицах и насильно отправлять их в окопы. Или отбирать детей у родителей, чтобы воспитывать их в духе войны. Или сохранять свою власть не путем народного волеизъявления, а посредством ее узурпации.
Думаю, таких сомнений уже нет и у большинства оставшегося населения Украины, а сам вопрос можно считать риторическим.
