3-го октября 1990 года произошло печальное историческое событие: Германская Демократическая Республика исчезла с карты мира. Были упразднены Народная палата, правительство, Верховный суд и Верховная прокуратура. Потеряла силу конституция, был спущен флаг страны, существовавшей более четырех десятилетий. Ушли в историю герб и гимн страны.
Советский Союз, который неотвратимо подходил к своему краху, встретил конец ГДР с грустным недоумением, хотя вряд ли жители первой в мире социалистической страны восприняли это как тревожный сигнал.
Но печаль все же чувствовалась – восточные немцы были близки жителям СССР. Пропаганда, трубившая о дружбе между двумя народами, была недалека от истины. Они дружили, сотрудничали в различных областях, торговали, создавали совместные проекты. И пели песню, где были такие слова: «Дружба – Freundschaft! Дружба – Freundschaft! / Единство помыслов и чувств и нерушимость братских уз! / Навеки Дружба – Freundschaft! Дружба – Freundschaft! / Всегда мы вместе, всегда мы вместе, ГДР и Советский Союз!..»
Кремль отреагировал на исчезновение ГДР молчанием, которое было уместно назвать гробовым. Главная газета страны «Правда» сообщила, что в объединенной Германии идут празднества, «страна получает многочисленные поздравления со всех концов мира. Среди них и поздравительная телеграмма немецкому народу от президента СССР М.С. Горбачева. Он выражает надежду на то, что отношения между СССР и новой Германией будут иметь характер добрососедских, дружественных».
…По грустной иронии судьбы исчезновение ГДР произошло через год после 40-летнего юбилея республики, которое торжественно отметили в Москве и Берлине в октябре 1989 года. На торжественной церемонии президент СССР Михаил Горбачев пылко обнимал генерального секретаря Социалистической единой партии Германии Эриха Хонеккера. Позже эту сцену назвали «поцелуем Иуды», ибо спустя полторы недели на пленуме партии Хонеккер был смещен с поста. Начался процесс, который назвали «обрушением стены»…
ГДР исчезла так быстро, словно была миражом. Ее крах был искусственным, насильственным, никаких экономических предпосылок к нему не было. Небольшая республика занимала шестое место в Европе по уровню производства промышленной продукции. Она была на первых позициях в мире по машиностроению, электротехнике и электронике, оптике, приборостроению. На приемлемом уровне был и жизненный уровень ГДР. Но…
Конец 80-х – время обрушения коммунистических режимов в Европе, когда ослабленный Советский Союз был уже не в силах защищать свои владения. Москва была вынуждена лишь наблюдать, как рушится система, которая создавалась многие десятилетия и считалась непоколебимой.
По мнению многих историков и политиков, объединенная Германия появилась на свет в результате поспешных «родов». Канцлер ФРГ Гельмут Коль отчаянно спешил, опасаясь, что президента СССР Горбачева могут сместить и ему на смену придет более радикальный политик. Огромный толстяк, хитро поблескивая глазками за стеклами очков, отвоевывал у советского лидера, желающего во чтобы то ни стало понравиться Западу, одну позицию за другой.
Спустя годы советник Гельмута Коля по вопросам внешней политики и обороны Хорст Тельчик уверял, что за слияние с востоком ФРГ готова была заплатить и 50, и 80 миллиардов марок. «Если бы Горбачев сказал: дайте нам сотню миллиардов и получите ГДР, мы так бы и сделали, – вспоминал экс-канцлер. – Что такое сто миллиардов за Восточные земли при их годовом бюджете в пятьсот миллиардов? Да, ГДР досталась нам по цене бутерброда!»
Резонно предположить, что, если бы у власти оставался решительный и жесткий политик типа Юрия Андропова, история пошла бы по-другому пути. Тем более у Кремля был мощнейший рычаг давления на Запад – расквартированные в ГДР и оснащенные мощным, в том числе атомным, оружием, советские дивизии. Но военным строго-настрого было приказано сидеть в казармах и не высовывать носа.
В 1992 году бывший руководитель ГДР Хонеккер, посаженный в тюрьму Моабит, где он, коммунист, сидел при нацистах, написал «Тюремный дневник». В нем он вспоминал трагические 80-е годы. По его словам, «такой диктатуры, которую приписывали ГДР, не существовало. Перестройка была несчастьем, а Горбачев – предателем».
Уместно напомнить, что западные страны настороженно встретили объединение Германии. Об этом писала в своих мемуарах бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. В декабре 1989 года, после падения Берлинской стены, она воскликнула: «Мы победили немцев дважды! И теперь они снова тут как тут!»
Позицию Тэтчер разделял президент Франции Франсуа Миттеран. В одной из бесед с Тэтчер он заметил, что в случае объединения Германии восстановленная страна может получить больше территории, чем контролировала при Гитлере. Впрочем, позже он дезавуировал свои слова...
…После объединения ФРГ и ГДР ликвидация группировки советских войск в Германии стала неизбежной. На восток, как и в 1945 году, потянулись эшелоны с людьми, амуницией и вещами. Воины возвращались на родину, но без радости, в грустной задумчивости.
Вывод войск продолжался до конца августа 1994 года. Прощальный парад состоялся в берлинском Трептов-парке с участием канцлера Германии Гельмута Коля и президента РФ Бориса Ельцина. Первый сиял от радости. По лицу второго бродила виноватая улыбка…
Сейчас ФРГ – государство, которое с нарастающей силой демонстрирует враждебность по отношению к России. Берлин поставляет Украине вооружение и призывает отправить туда солдат бундесвера. Но этого могло не быть, если бы руководство СССР перед объединением Германии потребовало от руководства ФРГ гарантий нейтралитета.
…После слияния двух германских государств на востоке царила эйфория. Жители бывшей ГДР мечтали, что их примут в новую немецкую семью с распростертыми объятиями и они обретут комфорт и благосостояние. Это было похоже на сладкий сон, который видели миллионы людей. Но «пробуждение» было нерадостным.
Поспешно демонтировалась социалистическая система, при которой прежние хозяева были вынуждены уступать все престижные места напористым соплеменникам. Представители Федеративной Республики с жадностью устремились на новый «Клондайк», за бесценок скупая заводы, фабрики, другие предприятия. В их руки попало 85 процентов всей промышленности бывшей страны.
Корреспондент «Радио Свобода» Ярослав Шимов в статье «Что-то не срослось. Восток и запад Германии: 30 лет без Стены» писал: «В 1995 году в служебной командировке в Лейпциге я услышал от одного из местных жителей поразившее меня откровение: “Мы думали, что оккупанты — это русские, чьи войска стояли здесь почти 50 лет. Но оказалось, что настоящие оккупанты пришли в 1990-м с запада, причем они говорят с нами на одном языке”».
На восток Германии хлынули мафиозные структуры, наркоторговцы и профессиональные воры и грабители. Стал быстро расти уровень преступности. Резко выросли цены в магазинах, поднялись коммунальные платежи, началась безработица, которую восточные немцы не знали. Им пришлось забыть и о бесплатной медицине, с которой они были хорошо знакомы.
В немецком языке появились новые слова: wesi и osi – для обозначения западных и восточных немцев. Зазвучало другое слово: Ostalgie – тоска по социалистической стране и тем, что с ней связано. В современной Германии популярны магазины, где продаются вещи и предметы, связанные с Германской Демократической Республикой.
…Недавно на одной из подмосковных дорог автор увидел старый-престарый, чудом доживший до наших дней Trabant – популярный легковой автомобиль, выпускавшийся в ГДР. Водители других машин смотрели на раритет с нескрываемым изумлением.
Вскоре «немца» нагнал примерно такого же преклонного возраста «Запорожец» родом из Советского Союза. Несколько минут «старички» катили вровень и, казалось, о чем-то разговаривали. Это было по-своему символично – давно нет на свете стран, где их собрали, а автомобили из того далекого времени живы. Осталась и память – у каждого своя.
