Вокруг проекта
Судя по информационному сопровождению данной инициативы, Украину, Молдавию, Армению, Грузию, Азербайджан особо-то и не спрашивали об их включении в программу, да и сами они не давали повода убедиться в её полной поддержке. Кроме Украины, которая, как заявил в январе В. Ющенко, «с интересом рассматривает инициативу «Восточного партнёрства».
Не раз украинские политики отмечали и роль Украины как «локомотива» программы, и возможность Украины стать региональным лидером, и необходимость получить больше денег в духе «добрососедства». Б. Тарасюк, например, заявлял, что если Украина стремится к вступлению в ЕС, то и со стороны ЕС должна быть более активная работа с Украиной, с финансовой поддержкой никак не на уровне Марокко или Палестины. А В. Ющенко на приёме дипломатического корпуса 27 января сказал: «В 2009 году мы, в конце концов, подпишем соглашение об ассоциации, к которому так долго шли. Мы ориентируемся на практические результаты. Это, в первую очередь, касается движения к «четырём свободам» – свободного передвижения граждан, товаров, капиталов и услуг». Известно, что такими свободами обладают страны ЕС. Вернее, должны были бы обладать, поскольку, например, в области «передвижения граждан» Австрия и Германия только к 2011 году планируют снять ограничения на свободный въезд рабочей силы из 12-ти новых стран-членов Евросоюза на территории своих государств.
В области свободы перемещения товаров, капиталов и услуг ярким примером является ситуация на энергорынке. Когда в 2006 году в ЕС решили перейти к единому энергетическому рынку, то оказалось, что в 17 странах было «чрезмерное госрегулирование национальных энергетических рынков». А для президента Украины переход к единому экономическому пространству («четырём свободам») в ЕС, оказывается, возможен до конца 2009 года. Перспектива членства в «Европейской ассоциации свободной торговли» или в «Экономическом сообществе соседства» вовсе не означает возможности стать ассоциированным членом ЕС.
С Белоруссией организаторам программы нужно ещё утрясать ряд проблем, хотя известна её принципиальная позиция: механизм «Восточного партнёрства» должен иметь «равноправный и недискриминационный по отношению ко всем его потенциальным участникам характер». На январской (2009) встрече украинского и белорусского президентов в Чернигове было сказано достаточно много о пользе украинско-белорусского сотрудничества в рамках предложенной программы, хотя в большей мере главы государств обсуждали проекты в энергетической области, не предусмотрённые «Восточным партнёрством» по линии ЕС.
Президент Молдавии В. Воронин, отмечая положительные плоды евроинтеграции страны после 2000 года, в конце февраля задался вопросом: «Зачем нам создавать еще одно СНГ под контролем ЕС? Это похоже на кольцо вокруг России». В начале марта ответил специальный представитель ЕС по Молдове К. Мижеи, высказав интересную мысль: «Восточное партнёрство» – не проект ЕС, а общий проект Евросоюза и стран СНГ».
На состоявшемся 16 марта заседании глав МИД стран ЕС все «недоразумения» с состоянием демократии и прав человека в ряде стран, включённых в программу «Восточное партнёрство», отступили перед необходимостью Евросоюза быть открытым для сотрудничества, потому как в противном случае данные страны попадут в орбиту влияния других сил. Несмотря на то, что на прошлой неделе Великобритания, Бельгия, Литва, Нидерланды и Польша призвали остальных членов ЕС наказать белорусские власти за их нежелание проводить демократические реформы, а визит в Минск комиссара ЕС по внешним связям Б. Ферреро-Вальднер был отменён, Брюссель решил продлить режим приостановки санкций в отношении Минска. Глава внешнеполитического ведомства Эстонии У. Паэт заявил: «Мы должны дать шанс белорусскому народу, потому что в противном случае давление России будет только возрастать», а его коллега из Финляндии А. Стубб заметил: «Двенадцать лет мы пытались проводить политику санкций, и взгляните, куда она нас привела – фактически никуда. Сейчас мы попробовали немного открыться, и там [в Белоруссии] появились определённые улучшения, пусть и не такие, как нам хотелось».
Здесь надо обратить внимание и на то, что в рамках «Европейской политики соседства» с мая 2007 года начала осуществляться инициатива ЕС «Верховенство закона» в отношении Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана, а с 2009 года – «Евразийская программа конкурентоспособности» ОЭСР (из 30-ти стран-членов организации 18 входят в ЕС, а 26 – в НАТО), призванная способствовать экономическому развитию и политической стабильности стран Центральной Азии, Южного Кавказа и Украины.
«Европеизация» шагнула далеко за географические пределы Европы. «Восточное партнёрство» по составу привлекаемых участников совпадает с американским «вакуумом безопасности». Этот термин иногда применяет Ю. Тимошенко в отношении новой структуры европейской системы безопасности с участием ЕС и России, почти дословно повторяя при этом американскую формулу. В ноябре 2008 года в специальном выпуске журнала The Economist «Мир в 2009 году» она выразила надежду на то, что Европа в 2009 году начнёт решать стратегическую задачу в отношении «вакуума безопасности», возникшего в государствах, находящихся между Европейским союзом и Россией.
«Вакуум безопасности», в интерпретации Heritage Fondation, связан с Грузией, Азербайджаном, Украиной и Молдавией, которые «смотрят» в своё будущее и не видят там себя с Россией, а НАТО и ЕС не позволяют им стать своими членами. В январе 2009 года на заседании Heritage Fondation было отмечено: «НАТО и ЕС не могут сделать ничего конкретного для обеспечения безопасности Грузии, Азербайджана, Украины и Молдавии. Это называется вакуумом безопасности. С одной стороны, эти государства не хотят вступать в организации, предлагаемые Россией, с другой — им не позволяют стать членами других организаций» (Ф. Старр).
Поскольку евроинтеграцию стран, приглашённых в «Восточное партнёрство», плотно привязывают к евроатлантической интеграции, особый смысл приобретает и предложение экс-президента Чехии В. Гавела: после вхождения Украины и Белоруссии в альянс, граница НАТО должна проходить по белорусско-российской и украинско-российской границе. В.Гавел по сути дополнил мысль министра иностранных дел Чехии К. Шварценберга в отношении России: «В опредёленных случаях должна быть прочерчена красная линия, за которой Евросоюз не должен идти на уступки».
Показательно, что в «Целевом плане Украина - НАТО на 2009 год в рамках Плана действий Украина - НАТО», содержащем искусно совмещённые планы евро- и евроатлантической интеграции, нет даже намёка на участие Украины в программе «Восточного партнёрства».
Ход подготовки проекта «Восточное партнёрство» свидетельствует ещё об одном аспекте проблемы: все программы взаимосвязаны, однако без вовлечения в них «углеводородных» Казахстана, Туркменистана, Узбекистана «уровень политического взаимодействия» и «усилия в области энергобезопасности» для ЕС могут не оправдать надежд на «рывок Европы на восток и юг» (в Госдепе США умеют придумывать названия наступательных геополитических операций).
Смысл «Восточного партнёрства» для Украины
«Восточное партнёрство» планируется как неформальное объединение без постоянно действующих руководящих органов с проведением двух саммитов в год. Странам предлагается сближение с ЕС по отдельности, чтобы их разные уровни развития не мешали данному сближению. Предложены основные направления сотрудничества: демократия; эффективное управление и стабильность; экономическая интеграция и сближение с политикой ЕС; энергетическая безопасность; контакты на уровне граждан.
Какова степень близости предполагаемых участников «Восточного партнёрства» к сфере единых пространств ЕС (экономического; свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; науки, образования), венчающих европейские ценности демократии, верховенства закона и прав человека? Близость эта определяется длиной предстоящего пути к достижению европейских стандартов, а также взятыми перед ЕС обязательствами, объёмом финансовой помощи для преодоления экономического и социального неравенства партнёров и поддержи их развития. Евросоюз не устаёт повторять, что не намерен быть «дойной коровой», помощь будет дифференцирована в зависимости от выполнения обязательств, скорости изменений в каждой стране и реальной ситуации по нескольким десяткам показателей евроинтеграции, от состояния сотрудничества в избранных секторах экономики.
Взаимоотношения между ЕС и странами «Восточного партнёрства» будут прописаны в двухсторонних соглашениях об ассоциации. На слуху – либерализация визового режима с возможностью отмены виз в долгосрочной перспективе; присоединение государств к Договору об энергетическом содружестве или подписание меморандумов о взаимопонимании в сфере энергетической безопасности; создание зон свободной торговли между ЕС и странами–участницами, а лучше – между самими «восточными партнёрами».
Интенсивность разработки программы «Восточного партнёрства» была обусловлена скоростью нарастания проблем в областях энергобезопасности стран ЕС, финансово-экономического кризиса, интеграции прибылей от производств товаров и услуг, вынесенного в соседние страны, а отнюдь не проблемами с демократией, верховенством законов и прав человека у соседей. Программа соответствует изменениям в политике США по отношению к ЕС и постсоветским государствам.
ЕС формально отстранился от проблемы «вакуума безопасности», расчленил сотрудничество с соседями по отдельным странам и направлениям, перенеся на их плечи тяжесть решения проблем их развития, и при этом стремится перевести сотрудничество с ними в плоскость традиционного европейского рационализма. Как это выглядит, мы можем видеть на примере политики ЕС в области энергетической безопасности.
12 января 2009 года Совет министров ЕС по вопросам транспорта, коммуникаций и энергетики в срочном порядке рассмотрел сложившуюся на тот момент ситуацию с поставками газа в Европу. А 26-27 января Совет министров ЕС по общим вопросам и внешним отношениям принимал уже конкретные решения, планируя на ближайшее время сформулировать Внешнюю стратегию в сфере энергетической политики.
В качестве первоочередных мер и направлений деятельности (с выделением 3,5 млрд. евро и утверждением этой суммы Европарламентом в марте-апреле) были определены: Южный газовый коридор; сеть терминалов для сжиженного газа; подключение Балтийского региона к энергосетям Западной Европы; Средиземноморское энергетическое кольцо; энергетическая ось «Север – Юг» (объединение газовых и электросетей стран ЦЕ и ЮВЕ); оффшорная энергетическая сеть в Северном море (промышленное производство электроэнергии от ветряков).
Для реализации этих планов признано необходимым развитие быстрыми темпами «Восточного партнёрства», энергетического сотрудничество с Россией, а также налаживание политических контактов высокого уровня с поставщиками энергии и транзитными странами вдоль Южного энергетического коридора.
26 января прошёл Будапештский саммит по проекту «Набукко» (Южный энергетический коридор) с участием Турции, Германии, Австрии, Болгарии, Румынии, Венгрии, США, Азербайджана, Казахстана, Туркмении, Ирака, Египта, Грузии.
Попытки привлечь Россию к сооружению «Набукко» не увенчались успехом, и 16 марта «Газпром» отказался от предложения участвовать в проекте.
Как известно, не Евросоюз, а США зачислили в свой актив запуск нефтепровода Баку – Тбилиси - Джейхан и газопровода Баку – Тбилиси - Эрзерум. ЕС поможет путем переговоров на высоком уровне провести саммит по Транскаспийскому трубопроводу. От степени влияния ЕС и США на поставщиков и транзитёров энергоресурсов зависит не только наполняемость труб, но и контроль над «Набукко» в целом. ЕС не станет решать вопрос поставок из Ирана, а Иран, похоже, уже подготовил базу по сотрудничеству с Индией и Китаем (на днях подписано китайско-иранское соглашение по газу).
Случайностей в политике не бывает, поэтому Евросоюз будет рассматривать судьбу «Набукко» 8 мая в Праге с приглашением Грузии, Казахстана, Турции, то есть произойдёт это на следующий день после саммита ЕС по «Восточному партнёрству».
Что предлагается странам «Восточного партнёрства» в области энергетической безопасности? Заключить с ЕС долгосрочные соглашения по энергоснабжению и транзиту; провести региональную интеграцию энергетической инфраструктуры; осуществить интеграцию энергетического рынка Украины с рынком ЕС после модернизации и реконструкции сети нефтяного и газового транзита; обеспечить совместимость энергетической сферы Азербайджана с энергетическим рынком ЕС при интеграции инфраструктуры; провести реформы в энергетическом секторе Белоруссии и скооперировать транзит углеводородов Белоруссии и ЕС.
Что-то не видно в этих направлениях чаяний ГУАМ (может, поэтому её с 2006 года стали именовать «Организацией за демократию и экономическое развитие»), не прослеживаются инициативы Краковского, Вильнюсского, Киевского энергетических саммитов по созданию Каспийско-Черноморско-Балтийского энергетического пространства и Евроазиатского нефтетранспортного коридора (ЕАНТК). Может, потому, что эти инициативы лоббировали США, Польша и Литва, а толкачом назначили президента В.Ющенко? Или, может, потому, что в ноябре 2008 года на Бакинском саммите из участвовавших в его работе руководителей Азербайджана, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Украины, а также глав делегаций от Греции, Болгарии, Италии, Турции, Венгрии, Швейцарии, США, Туркмении, Узбекистана, Казахстана и Еврокомиссии свои подписи под декларацией саммита поставили все, кроме Казахстана и Туркмении, а согласились сотрудничать по проекту ЕАНТК только Украина, Азербайджан, Грузия, Литва, Турция и Польша.
Как-никак решение по ЕАНТК приняли три будущих участника «Восточного партнёрства» и три члена НАТО. Правда, все просили США и ЕС оказать проекту финансовую поддержку. В. Ющенко к тому же просил министра энергетики США ещё и политической защиты от нападок со стороны северной соседки, а также содействия в создании механизма трёхсторонних консультаций США – ЕС - Украина. Намеченный на первую половину 2009 года энергетический саммит в Грузии, видимо, состоится только по настоянию США.
Евросоюз, очевидно, не склонен к созданию не только рассекающего Европу по меридиану транспортного коридора, но и Восточноевропейского регионального метрологического центра. Не в интересах европейцев конструировать региональный энергетический пылесос, нацеленный не столько на обеспечение энергобезопасности ЕС, сколько на получение экономических выгод для Украины, Белоруссии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии. По крайней мере, из проекта Коммюнике ЕС по «Восточному партнёрству» от 3 декабря 2008 года было изъято положение о важности нефтепровода Одесса – Броды – Гданьск и поддержке его строительства.
Из всех зависящих от Украины проектов в области энергетической безопасности ЕС останется, видимо, только проект модернизации украинской ГТС. Это должно проясниться 23 марта на конференции в Брюсселе по вопросу инвестирования в модернизацию и реконструкцию ГТС Украины. Вложит ли прагматичный Евросоюз в это дело 2,5-5 миллиардов евро? Наверное, при условии, которое было изъято из проекта коммюнике «О Восточном партнёрстве» от 3 декабря 2008 года: о необходимости передачи трубопроводов на территории стран–членов «Восточного партнёрства» «под совместное управление или в собственность стран-поставщиков, транзитёров и потребителей».
31 января В. Ющенко «разоткровенничался» перед украинскими журналистами в отношении ГТС. Сначала он сказал, что «Украина должна выдержать тактическую паузу» в дискуссии о европейском консорциуме, поскольку важно определиться с миссией Украины в нём. А дальше он сказал то, что не требует комментариев: «Наша уступка для Европы, для потребителей европейского рынка является глобальной или она касается лишь отношений с кем-то?... Уверен, что мы должны… иметь ту модель, которая нас глубже и на паритетных условиях интегрирует в европейскую систему. Не должно быть какой-то односторонней капитуляции… Я не рассматриваю возможности… чтобы в одностороннем порядке Украина лишилась статуса, начиная от собственности, управления этой уникальной транспортной сетью, не получив адекватных интересов… Очень плохо будет, если нас вынудят вести диалог или полемику, чтоб минимизировать статус, а взамен мы не получим ничего. Я помню, что у нас есть закон, который запрещает изменение формы собственности (ГТС). Я понимаю, что впереди не простой, публичный общенациональный диалог, как украинская ГТС в новой модели может быть использована более эффективно».
Не обошлось и без характеристики отношения В.Ющенко к участию России в диалоге по ГТС: «Я ответ сейчас бы не давал, так как нашей целью не является получить новую зависимость... Мы не хотим класть яйца в одну корзину». Так же, как и В. Ющенко, поступили разработчики коммюнике о «Восточном партнёрстве» от 3 декабря 2008 года, когда из итогового текста по настоянию ряда восточноевропейских стран-членов ЕС было изъято положение о том, что «Восточное партнёрство» является дополнением к взаимоотношениям Евросоюза с Россией».
Выводы
В планах «Восточного партнёрства» будет преобладать не евроинтеграция Украины, Молдавии, Грузии, Армении, Азербайджана и Белоруссии (в случае её включения в проект), а подчинение ресурсов данных стран потребностям Евросоюза. Программа «Восточного партнёрства» свидетельствует о стремлении ЕС сосредоточиться на решении своих внутренних проблем - энергообеспеченности и энергобезопасности, трудовых ресурсов, создания выгодных и «свободных» зон торговли за счёт секторального сотрудничества с отдельными странами.
«Восточные партнёры», при определённых обстоятельствах, будут всё больше требовать от ЕС, «старой Европы» выполнять их требования. Это на руку Соединённым Штатам, которые получат возможность расчленить Европу по меридиану, создать центры влияния на Евросоюз и контроля над ним (в первую очередь, в области поставок энергоресурсов для ЕС). Это также позволит Америке повлиять на сокращение сотрудничества ЕС и России, минимизацию влияния последней на постсоветском пространстве не только в Европе, но и в Азии.
Планы нынешних украинских властей по превращению Украины в политический, энергетический, военный и т.п. «центр», в регионального лидера, стремление меркантильно использовать геополитическое положение страны связаны не столько с заботой о её развитии, сколько с готовностью предоставить Украину в распоряжение другого «центра силы».
Проведение этих планов в жизнь окончательно превратит Украину в инструмент внешних по отношению к ней сил. И залогом успешности такой политики считается всяческое поощрение отдаления Украины от России.