Появление нового романа Всеволода Бенигсена «Раяд» (М.: «Время», 2010) наверняка постараются сделать событием. Талантливого писателя, любимца либерального литературного журнала «Знамя» не обойдут жюри литературных премий - книга-то «своевременная». Судите сами, вот одна из первых фраз романа:
«Ну что, обезьяна черножопая? Весь свой выводок привёл?
Мужчина попытался обернуться, но неожиданно вздрогнул всем телом и обмяк. Его правая рука безжизненно повисла на ручке кресла, и горсть попкорна заструилась с ладони на пол. Сразу после этого сидящий сзади молодой человек в бейсболке нахлобучил на голову капюшон, встал и двинулся по рядам на выход».
Наверное, уже всё понятно? Книга о русских националистах, которые, под прикрытием власти, выжили из далёкого спального района на северо-востоке Москвы всех «нерусских». Детективная завязка оборачивается детективным же финалом. На самом деле власть и бизнес, вытесняя кавказцев и азиатов из района, преследовали собственные, исключительно меркантильные интересы, а простые смертные только послушно исполняли чужую волю.
Всеволод Бенигсен продолжает конструировать и пестовать либеральный миф о национальной нетерпимости русских, о бесчисленных и безжалостных скинхедах, есть в книге и волшебные слова: «фашизм», «нацизм»… А читатель в наши дни легко поставит знак равенства между словами «национализм» и «нацизм».
На самом деле настоящий русский, а тем паче русский националист, по своей природе не может быть неонацистом, он никак не может увлекаться идеями и символикой нацизма – этого злейшего врага русского народа.
Нельзя сказать, что неонацизма в России нет. Кто-то же слушает группу «Коловрат», посещает неонацистские сайты. Однако кем созданы и поддерживаются эти сайты? С какой целью? Много ли настоящих сторонников у неонацизма? Посещаемость сайтов ещё ни о чем не говорит, ведь один и тот же человек может создать хоть сотню «аккаунтов». Достоверны ли данные МВД о скинхедах? Обоснованны ли страхи либеральной интеллигенции?
Ксенофобия
Нет общества, свободного от ксенофобии. Боязнь чужого, неприязнь к чужому – одна из основ человеческой психики. Все люди делят мир на «своих» и «чужих». От ксенофобии нельзя избавиться, но её можно ослабить, блокировать. Так вот, трудно себе представить общество, более толерантное к мусульманам и буддистам, курдам и чеченцам, азербайджанцам и армянам, чем наше российское общество, основу и костяк которого составляет русский народ.
Наше общество выдержало самые строгие экзамены на терпимость к «иному». Даже после кровавых терактов в московском метро не только политики и журналисты, но и множество рядовых блоггеров поспешили предупредить ожидаемый (и вполне объяснимый!) «взрыв ксенофобии». «Ксенофобов» морально осудили, и всё успокоилось, по крайней мере, до следующего теракта.
Есть и ещё одно, более весомое, доказательство.
Ради чего едут в Москву обитатели дагестанских аулов, среднеазиатских кишлаков и даже таких городов, как Грозный, Махачкала, Ташкент, Душанбе? Зачем меняют родной дом, привычный климат, благодатную землю на сырые, холодные, чужие центральную Россию, Урал, Сибирь? Ответ очевиден: едут на заработки. Почему же многие гастарбайтеры не спешат вернуться под тень чинары или кипариса? Ответ столь же очевиден: здесь им живётся лучше. Но ведь не в деньгах счастье, главная ценность – это жизнь, здоровье и безопасность. Никакие деньги не заставят нормального человека рисковать собственным здоровьем, безопасностью и самой жизнью родных и близких. Значит, подавляющему большинству переселенцев ничто не угрожает. Если бы толпы скинхедов, готовых проломить голову любому «неславянину», были не фантомом, а реальностью, то никакая сила не удержала бы гастарбайтеров в Москве. Да никто бы и не поехал в столь негостеприимную страну. Так шофёр-кавказец из романа Бенигсена, узнав адрес, отказывается везти героя в «националистический» район:
«Не, брат, извини. Туда не поеду. Куда хочешь поеду, туда не поеду».
В Россию же едут, едут охотно. С каждым годом страна становится всё более полиэтничной, а Москва, Екатеринбург, Самара уже превратились в настоящие вавилоны.
Всё познаётся в сравнении. Когда-то такими вавилонами были Душанбе, Ташкент, Баку. В Таджикской ССР, по данным последней советской переписи, жило немногим менее 400 000 русских. А к 2000 году в независимом Таджикистане почему-то осталось всего 68 200 русских. Почти в шесть раз меньше! При этом депопуляции населения Таджикистана не было. Численность самих таджиков за эти годы только выросла. Почти та же картина в Узбекистане, где численность русских упала более чем в пять раз. Даже в Армении из 53 000 русских осталось только 15 000. Кроме того, в Армении не стало азербайджанцев. О судьбе нечеченского (не только русского и казачьего) населения Чечни я уж молчу…
Надо ли объяснять, какая сила заставила десятки тысяч людей бросить или продать за бесценок свои дома, оставить хозяйство, землю?
Если бы общество Таджикистана, Чечни, Ингушетии, Дагестана было столь же толерантным к «чужакам», как общество Москвы, Петербурга, Перми или Петрозаводска, то, вероятно, русское население северокавказских республик и новых независимых государств не «исчезло» бы столь стремительно и столь таинственно.
Этнос-фантом
Впрочем, роман Бенигсена безмерно выше и сложнее прямолинейных агиток вроде фильма «Россия-88», где русский скинхед, умственно убогий и нравственно ущербный, убивает культурного и красивого кавказца.
Автор «Раяда» позволяет себе столь смелые рассуждения о Чечне и чеченцах, что Рамзан Кадыров, должно быть, подаст на него в суд. Да и поведение кавказцев в Москве автор не пытается приукрасить. Скорее наоборот. Кавказцы у него обманывают и обвешивают покупателей, оскорбляют и даже избивают русских. А вот «русский» район отличается удивительной чистотой и порядком, повсюду видны трёхцветные флаги, жители приветливы, опрятны и зажиточны. В районе нет насилия и воровства, преступность практически ликвидирована.
Как только в район возвращается обычный московский порядок – с кавказцами на рынке, с киосками, торгующими шаурмой, возвращаются обычные грязь, неустроенность, беспорядок, но, с точки зрения Бенигсена, это хороший, правильный беспорядок, потому что порядок, оказывается, противен самой природе, поэтому ничего менять не надо. Нынешнее состояние страны, быть может, плохо, но всякая попытка его изменить обернётся бедой.
В доказательство приводится история раядов, вымышленного «праславянского» племени, которое обитало где-то на северо-востоке нынешней Москвы. Раяды процветали, пока не решили выгнать всех иноземцев. Это и погубило раядов. Экономика пришла в упадок, соседи, напуганные агрессивностью раядов, перестали с ними торговать. Племя распалось, раяды исчезли с лица земли.
Идея Бенигсена не нова, позаимствована у Эрнеста Геллнера, известного английского исследователя национализма. К сожалению, Бенигсен, как и Геллнер, не в ладах с историей, знают они её скверно, да и знать не хотят.
Бенигсеновские раяды – вымысел чистой воды, «феномен Раяда» - это феномен особым образом ориентированного сознания автора.
В 1995 году хорватское государство провело две военные операции против сербского населения, сотни тысяч сербов были изгнаны с родной земли, лишились жилья и всего имущества. Хорватия стала практически моноэтничным государством. Если следовать логике Бенигсена, то в Хорватии вспыхнула бы новая гражданская война между, скажем, хорватами из Славонии и хорватами из Далмации, европейцы обходили бы Хорватию, как зачумлённую, а Дубровник и Плитвицкие озёра не увидели бы ни одного иностранного туриста. Однако всё произошло как раз наоборот!
Кровавые межэтнические войны, столетиями раздиравшие Польшу, прекратились только после Второй мировой, когда к Советскому Союзу отошли земли, населённые украинцами, с которыми поляки не могли поладить несколько столетий. Два энергичных славянских народа попросту не ужились в одной стране, как не могут ужиться соседи в коммунальной квартире. Привело это к деградации и распаду Польши? Отпугнуло от неё соседей? Распалась Польша на десяток воеводств?
Мне хочется, чтобы Бенигсен был прав, чтобы за «толерантность» история награждала народы долголетием и процветанием, а за геноцид – карала распадом и забвением. Но согласиться с ним - значит согласиться с обманом (пусть даже он называется политкорректно – «художественным вымыслом»), с подменой понятий и смыслов. Всё иначе в жизни, всё иначе в истории.
История - жестокая учительница. Она наказывает плохих учеников. Если мы будем сочинять сказки про мультикультурный «Раяд» и продолжать культивировать миф о «русском фашизме», история нам жестоко отомстит.
______________________
БЕЛЯКОВ Сергей Станиславович - кандидат исторических наук, литературный критик, заместитель главного редактора журнала "Урал"