Вашингтон заинтересован в проведении с Москвой «широкой политической дискуссии по вопросам стабильности, безопасности и укрепления доверия, способной содействовать закладке фундамента для дальнейших сокращений ядерных вооружений в будущем». Так, по крайней мере, заявила помощник госсекретаря США по контролю над вооружениями, проверке и соблюдению соглашений Роуз Готтемюллер, выступая на минувшей неделе в Академии ВМС США в Аннаполисе. Из ее слов следует, что предметом «широкой дискуссии» США рассчитывают сделать уменьшение роли и количества ядерных вооружений, сокращение тактических ядерных вооружений, а также «выстраивание взаимодействия» с Москвой в сфере противоракетной обороны.
Уже который раз (после ратификации российско-американского договора СНВ-3 – по меньшей мере в третий) далеко не первостепенные лица в администрации США всё сулят Москве какие-то переговоры, формулируют повестку дня в плане контроля над вооружениями. При этом (например, в вопросах тактического ядерного оружия или ПРО) «мягко» переводя стрелки на Москву, не демонстрирующую готовность тут же усесться за стол переговоров.
Пеняя Москве, сама американская сторона уже который год ни на йоту не корректирует собственную позицию. Взять хотя бы такой пассаж Р. Готтемюллер: «Такое сотрудничество способно предоставить России заверения в том, что американские системы ПРО не подорвут стратегическую стабильность(выделено нами. – Ю.Р.) и одновременно укрепят возможности обеих наших стран защищаться от развивающихся ракетных угроз». Помилуйте, мы это слышим с 2001 года, когда США в одностороннем порядке отказались от договора по ПРО 1972 г. И не потому ли российская сторона такая «непонятливая», что в вопросах стратегической безопасности заокеанские «партнёры» Кремля беззастенчиво наводят тень на плетень, и очевидную попытку обесценить российский ракетно-ядерный потенциал путем развёртывания европейского сегмента глобальной НПРО США выдают за меру сдерживания стран-«изгоев», для России якобы безвредную. Область особо пристального интереса американцев – сокращение российского тактического ядерного оружия…
По словам Р. Готтемюллер, госсекретарь Хиллари Клинтон на состоявшейся на прошлой неделе в Берлине неформальной встрече глав внешнеполитических ведомств стран-членов НАТО «подтвердила приверженность устранению диспаритета в нестратегических (ядерных) вооружениях между Вашингтоном и Москвой на следующем раунде переговоров по контролю над вооружениями». США будут работать с НАТО, чтобы «уменьшить роль и число нестратегических ядерных вооружений США передового базирования в Европе» при условии, что Россия сделает «на основе взаимности шаги, направленные на сокращение числа собственных нестратегических ядерных вооружений и их отвод от границ НАТО».В качестве первого шага к возможному сокращению ТЯО США намерены предложить России обменяться данными о количестве, типах и местах базирования этого класса нестратегического оружия.
Мы специально делаем акцент на слово «нестратегическое». США предпочитают делать вид, что подходы к сокращению СНВ и ТЯО одинаковы (паритетность, взаимность и пр.). Однако разница между ними принципиальная, а потому и подходы не могут быть идентичными. Российское (как прежде и советское) ТЯО в силу тактико-технических характеристик его носителей не угрожает территории США, в то время как американское ТЯО передового базирования на Европейском континенте по досягаемости территории России равнозначно угрозе от стратегических вооружений.
Именно в силу этого еще с конца 50-х годов ХХ века США выдвинули концепцию ограниченной ядерной войны, в соответствии с которой в случае военного конфликта с СССР предусматривалось применение тактических ядерных боезарядов. И если поначалу наиболее вероятным сценарием считалось их использование для отражения советского наступления в Западной Европе, то в годы правления президента Дж. Кеннеди с появлением концепции «гибкого реагирования» ТЯО уже перестало быть лишь универсальным средством защиты. Оно стало рассматриваться Вашингтоном не столько в качестве средства ведения военных действий на Европейском ТВД, сколько как стратегическое ядерное оружие, средство сдерживания / устрашения СССР и его союзников.
С завершением «холодной войны» США формально отказались от такого рода концепций, но тем не менее не торопятся освободить Старый Свет от собственных боеприпасов тактического класса – около 200 бомб свободного падения Б-61, складированных на базах в Бельгии, Италии, Нидерландах, ФРГ и Турции. В то же время призывают Москву отвести системы вооружения, оснащенные тактическими ядерными боезарядами, от границ НАТО.
Россия, отвечая на давно уже звучащие предложения о переговорах по проблеме ТЯО, выдвигает, на наш взгляд, обоснованное условие для их начала – вывод тактического ядерного оружия США на их национальную территорию. Хотя – по справедливости – наша страна могла бы в свое время потребовать его включения и в ограничительные рамки договора СНВ-3. Поскольку, повторимся, тактическое по своим ТТХ, оно в случае применения приобретет стратегический характер в силу приближенности к российским границам.
Однако, как следует из заявлений Х. Клинтон и ее помощницы, США игнорируют этот неопровержимый факт и намерены предложить России обменяться данными о количестве, типах и местах базирования этого класса нестратегического оружия. Не для того ли, чтобы лишь получить интересующие их сведения? Поскольку – надо признать – ни точное число боезарядов, находящихся ныне в российских Вооруженных силах, ни места их базирования не известны тем, кому знать об этом не положено.
Зададимся вопросом, а чем вызван столь острый интерес Вашингтона к российскому ТЯО? США последовательно ведут дело к «миру без ядерного оружия», программа достижения которого выдвинута два года назад Бараком Обамой. Об этом еще раз напомнила статья его советника по национальной безопасности Тома Донилона, опубликованная в минувшее воскресенье в «Financial Times». Одна из помех на этом пути – ядерный потенциал России. Недаром пишет Т. Донилон: «Мы должны заняться вопросом о российском тактическом ядерном оружии, которое никогда не подвергалось количественным ограничениям». При этом как-то выводится за скобки то обстоятельство, что и американское ТЯО тоже ничем не ограничивалось. Уклончиво говоря о стремлении США «ослабить роль и сократить количество» своего тактического ядерного оружия, высокопоставленный чиновник администрации Б. Обамы зато ясно представляет, какими должны быть шаги России: принятие мер «для сокращения своих тактических сил и их передислокации подальше от границ стран НАТО».
Но – под основным прицелом находятся, конечно, российские СЯС. Настроения значительной части американского истеблишмента нашли яркое отражение в статье бывшего заместителя министра обороны Кейта Пэйна, ныне – главы отделения оборонных и стратегических исследований в Госуниверситете Миссури (Вашингтонский колледж), опубликованной в газете «National Review». Еще на стадии ратификации СНВ-3 критиков договора привели в неистовство оценки ряда экспертов, в том числе российских, касавшиеся реальных масштабов сокращения ракетно-ядерных арсеналов с обеих сторон. А именно – что потолочные значения для стратегических ядерных вооружений потребуют со стороны России незначительных сокращений, и фактическое сокращение будет только с американской стороны. В самом деле, значительная часть носителей в СЯС России завершит свою службу еще до истечения срока действия договора. Но какое значение имеет это для выполнения Россией обязательств, взятых по договору СНВ-3? Есть ли существенная разница в том, как будет выполнен договор: за счет вывода из строя уже исчерпавших регламентные сроки ракет или снятия с боевого дежурства и уничтожения ракет еще вполне боеспособных – главное, чтобы число носителей и боеголовок не превышало установленных ограничений. Оказывается – нет, в Вашингтоне эту разницу считают принципиальной.
Выступая в Сенате 18 ноября прошлого года, сенатор Кит Бонд, заместитель председателя комитета по разведке, даже заявил, что договор «заставляет США сокращать силы в одностороннем порядке», в то время как «русским на самом деле он даст возможность нарастить свои силы». Позицию сенатора К. Бонда разделяет Кейт Пэйн. Принцип паритета, заложенный в договор (даже при всем его несовершенстве, о чем писалось не раз), ими и их единомышленниками, как видим, не признается. Их цель – любой ценой добиваться того, чтобы Москва собственными руками непрерывно резала носители, уничтожала боеголовки, даже если договор этого прямо и не требует.
Поэтому российские власти столь же целеустремленно должны работать, естественно, в обратном направлении: соблюдая установленные договором потолки, иметь ракетно-ядерный потенциал, необходимый для обеспечения военной безопасности страны.
По расчетам наиболее компетентных отечественных экспертов, российские СЯС уже сегодня стоят у грани: на середину прошлого года они обладали 605 стратегическими носителями, способными нести 2667 ядерных зарядов. Между тем, по мнению бывшего командующего РВСН генерал-полковника Николая Соловцова (в своих оценках он далеко не одинок), только наличие минимум 1,5 тыс. ядерных боезарядов позволит российским Вооруженным силам, несмотря на противодействие американской ПРО, гарантированно обеспечить ответно-встречный удар. В этих условиях и ТЯО тоже оказывается не лишним в сдерживании угрожающих безопасности России процессов, к примеру размещения в Восточной Европе элементов американской ПРО.
Пытаясь вовлечь Россию в новый переговорный процесс, США преследуют всё ту же цель – максимально девальвировать возможности российских ядерных сил, обесценить потенциал ядерного возмездия.
Москве же торопиться с новыми переговорами о новых ограничениях – значит ставить себя под удар. Есть основания полагать, что российское руководство отдает себе в этом отчет. Выступая в Госдуме еще в ходе процедуры ратификации СНВ-3, глава МИД РФ Сергей Лавров высказал твердое убеждение в том, что в современном мире переговоры об укреплении международной стабильности и обеспечении стратегического паритета не могут вестись по какому-то одному аспекту этой проблемы. На стабильность оказывают влияние и неядерное стратегическое вооружение, над которым работают США, и их планы размещения оружия в космосе, и строительство глобальной ПРО, которым грезит Пентагон.
В свете этого согласие на предлагаемые Москве из-за океана переговоры по контролю над ТЯО было бы абсолютно несвоевременным, способным привести лишь к подрыву стратегической стабильности.
