После заседания 22-26 февраля 2011 года, в центре Константинопольского патриархата в Шамбези (Швейцария), Межправославной подготовительной комиссии по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви в СМИ сообщалось, что Поместным Православным Церквам так и не удалось достичь согласия по ключевым вопросам повестки дня. В заседании комиссии под председательством Митрополита Пергамского Иоанна, представлявшего Константинопольский патриархат, приняли участие представители всех Поместных Православных Церквей, кроме одной. И отсутствие на заседании представителей этой одной Церкви не было неслучайным.
Достаточно широко известно различие в диптихах Русской Православной Церкви и Греческих Церквей. Диптих первой насчитывает пятнадцать Автокефальных Церквей, диптих последних – четырнадцать. Константинопольский патриархат, а вслед за ним остальные Церкви греческой традиции и некоторые иные не признают автокефального (то есть независимого) статуса Православной Церкви в Америке (ПЦА), дарованного ей Московским патриархатом. Нет, ПЦА не считают расколом, ее епископы и священники могут сослужить с клиром всех Православных Церквей, а миряне причащаться во всех православных храмах. В этом - важное отличие Православной Церкви в Америке от неканонических раскольнических образований на Украине (так называемые «украинская автокефальная православная церковь» и «киевский патриархат»), в общении с которыми не состоит ни одна Православная Церковь в мире. Кроме Русской Православной Церкви автокефалию ПЦА признают еще четыре Поместные Церкви.
Почему Константинопольский патриархат не признал автокефалии Православной Церкви в Америке и почему он препятствует этому процессу во всеправославном масштабе? Причин несколько, и не последнее место среди них занимает приверженность Константинополя доктрине восточного папизма. Согласно этой доктрине, в частности, провозглашение автокефалии любой Церкви совершается не совместным согласием Православных Церквей при решающем для самого начала процесса решении Матери Церкви, а Константинопольским Патриархом, действующим в данном случае в качестве главы Вселенской Церкви и имеющим трансюрисдикционные права. Остальные же Предстоятели Церквей, включая Материнскую Церковь, лишь формально присоединяются к решению Константинополя. Естественно, что Московский патриархат, как и ряд других Поместных Церквей, не могут признать таких прав за Константинополем в силу несоответствия данной доктрины, справедливо именуемой ее критиками "папистской", Священному Преданию.
Именно позиция Константинопольского патриархата и его сателлитов препятствует участию Православной Церкви в Америке во всеправославных форумах. Однако это не значит, что Русская Православная Церковь смирилась с доктриной, навязываемой Фанаром. Смириться с ней означало бы принять чуждую Православию экклезиологию. Поэтому не может не ободрять тот факт, что Русская Церковь и на последнем Межправославном заседании отстаивала чистоту догматического и канонического учения Церкви в двух принципиальных вопросах - процедуры провозглашения автокефалии как таковой и, в частности, автокефального статуса Православной Церкви в Америке.
В первом случае позиция Московского патриархата состоит в том, что на автокефалию дает сначала согласие Церковь Мать, а все Предстоятели Поместных Церквей, разумеется, начиная с первой по диптиху, каковой сегодня является Церковь Константинопольская, подписывают Томос об автокефалии новообразованной Церкви. Такая процедура полностью соответствует догматическому учению о равночестности Поместных Православных Церквей и не противоречит каноническому праву, в отличие от константинопольской концепции.
Понятны важность и принципиальность борьбы за утверждение автокефального статуса Православной Церкви в Америке. Отказ от такого статуса, капитуляция перед Константинополем, означали бы не церковно-дипломатическое или геополитическое поражение, но поражение метафизическое, поражение всей Православной Церкви как таковой; подобный отказ стал бы фактическим присоединением ко лжи "восточного папизма". И именно это, а не какие-то «амбиции» Москвы или иных Поместных Церквей, ни какие-то заговоры спецслужб, о чем охотно распространяются недоброжелатели Православия, являются сегодня главной проблемой для Всеправославной Полноты, главным источником всех нестроений и отсутствия прогресса в межправославном диалоге. Претензии Фанара стали причиной торможения процесса подготовки Святого и Великого Собора и на этот раз. Вновь - папистские притязания в вопросе провозглашения автокефалии, вновь - надуманные претензии по статусу ПЦА, вновь - попытка навязать свою власть всемирному Православию.
Когда мне приходится слышать, что, дескать, во всем виновата Москва, ее претензии на роль гегемона в Православии, я хочу спросить: а в чем это выражается? Я не согласен с настойчиво навязываемым мнением о том, что в православном мире идет битва «двух папизмов» - Московского и Константинопольского, - претендующих, мол, на возглавление всей Церкви. Разве это Московский патриархат требует, чтобы только с его согласия другие Церкви предоставляли автокефалию? Разве это он дублирует Томосы о предоставлении автокефалии, данные другими Церквами, вменяя достоинство этих Цервей ни во что и утверждая себя властителем судеб Поместных Церквей и православных народов всего мира? Разве он заявляет, что обладает единственно законной властью над всей православной диаспорой?
Иное дело, если бы Московский Патриарх не признал автокефалию, например, Румынской Церкви, потому что она дана не им, а Константинопольским Предстоятелем, если бы он продублировал Томос об автокефалии, выданный Константинополем, скажем, Элладской Церкви, считая действия Церкви Матери неправомочными без «московской санкции», если бы он, уподобляясь Фанару, принимал в свою юрисдикцию без согласия законного священноначалия греческие, сербские или румынские приходы в Америке или Западной Европе, - тогда были бы основания заявлять о "притязаниях" Москвы и борьбе за власть в Церкви двух центров. Однако ведь этого нет! Есть постоянные претензии на власть одной стороны (Константинополя) и столь же последовательная защита другой стороной (Москвой) собственных канонических прав, равно как священной свободы и богоустановленного равноправия всех Поместных Православных Церквей.
Некоторые критики ставят в вину Русской Церкви то, что ее делегация отстаивала на заседании Межправославной подготовительной комиссии в феврале с/г высокое место в диптихе для Грузинской Церкви, в чем также пытаются усмотреть "имперскую" политику. А это уж, прошу прощения, - полный абсурд. Неужели кто-то рассчитывает, что все забыли те удары, которые наносились и, увы, продолжают наноситься с грузинской стороны по Русской Церкви? Я имею в виду сам факт незаконно провозглашенной в угаре революции 1917 года автокефалии Грузинской Церкви, изгнание Экзарха, потоки несправедливых обвинений в "порабощении" в адрес той Церкви, сыны которой ценой жертв спасли грузинский народ от истребления и в течение почти столетней кровавой борьбы освободили от власти мусульман все грузинские земли, столетиями разъединённые между собою, принесли на грузинскую землю свободу и возрождение православной веры. А недавно, после поддержки священноначалием Грузинской Церкви политики геноцида, проводимой правящей в Тбилиси кликой в отношении абхазского и осетинского народов, это священноначалие не только не оценило жест Святейшего Патриарха Кирилла, протянувшего руку дружбы Грузинской Церкви, но и в вызывающей форме позволило себе «одёрнуть» Предстоятеля крупнейшей Православной Церкви мира, пытаясь заставить его прекратить свидетельствовать правду о происходящем на Кавказе. В свете этих фактов защита высокого достоинства Грузинской Церкви со стороны делегации Русской Православной Церкви в Шамбези всецело альтруистична и, скорее, может вызвать критику «справа». И в чем тут уж точно нельзя упрекнуть представителей РПЦ, так это в пресловутых "имперских амбициях".
И ещё. Имперскость в православном понимании - это не «амбиции», а тяжкий крест, самозабвенный подвиг, высочайшая ответственность за судьбу православной цивилизации в «последней войне» с обезбоженным, неоязыческим и инославным миром; это великая миссия, предназначение которой - указать человечеству высоту, надмирность и духовную крепость православного религиозного выбора. Не надо отшатываться от понятия "империя", бездарно путая его с тем жупелом, которым пугала советская и размахивает нынешняя секуляристская пропаганда…
В Шамбези рассматривался также вопрос о способе провозглашения автокефалии. Несмотря на то, что ранее на уровне межправославных переговоров уже был достигнут в этом вопросе компромисс, причем представители Русской Церкви пошли на максимально допустимые уступки, константинопольская делегация, судя по поступающей информации, вновь вернулась к дискуссии, пытаясь навязать православной полноте абсолютно «восточно-папистскую» процедуру дарования автокефалии той или иной Церкви.
В прессе были высказаны отдельные критические замечания и о том, что вообще на последнем Шамбезийском заседании делегаты двух Церквей - Русской и Румынской, противостояли по ряду вопросов делегатам других Церквей, то есть Греческих или тех, кто по тем или иным причинам решил ориентироваться на Фанар. Однако, во-первых, ориентироваться надо не на Фанар, а на Истину. Во-вторых, отрадно узнать, что крупнейшую в мире Православную Церковь - Русскую, по ряду принципиальных вопросов повестки дня будущего Святого и Великого Собора поддерживает вторая по числу верующих Поместная Церковь - Румынская. И если РПЦ - это приблизительно две трети православных христиан, то, думаю, с двадцатимиллионной румынской паствой голос двух Церквей приближается к 90 % всех православноверующих мира. И тут - повод задуматься над своей позицией не для них, а для тех, кто пытается им противостоять.
Вообще же, всякое противостояние как таковое бессмысленно. Борьба не оправдана, когда является средством самоутверждения, она обретает смысл и оправдание лишь тогда, когда ведется во имя утверждения Истины. Будущий Всеправославный Собор станет достойным преемником Вселенских Соборов в той мере, в какой во главу угла при его подготовке и проведении будет поставлено взыскательное следование Истине. И позиция Русской Православной Церкви в межправославном диалоге вызывает уважение не по какой-то иной причине, а только потому, что основана на Священном Предании, святоотеческом наследии и твёрдом фундаменте священных канонов.
